— Ну, девка, просыпайся давай! — она ничего не видела во тьме, ориентируясь на голоса. — А то не люблю я, когда баба подо мной как неживая!

Он дернул за ворот платья и пуговички посыпались на землю, а мерзкая шершавая лапища забралась ей за пазуху. Потом незнакомец навалился на девушку всем телом, раздвигая ее колени своей ножищей. Валисия хотела было закричать, но рот оказался заткнул тряпкой.

— Смотри, сколько тут денег-то, — это второй распотрошил наконец ее кошель.

— Эм-гу… — ответил первый, жадно лизавший ее шею.

Валисия начала биться, стараясь скинуть с себя насильника.

— Давай, детка, — противные губы наконец оторвались от ее тела. — я люблю, когда бабы сопротив…

Он не успел договорить. Сильнейший удар откинул его на несколько метров. Он только охнул, раздался жуткий хруст ломающихся костей. Тут же завопил второй, но очень быстро затих и он.

— Валисия, ты в порядке? — над девушкой склонился неведомый спаситель. И голос его такой родной, такой домашний…

Могучая рука уже убрала кляп и легко подняла Валисию с земли. Девушка прижалась к груди спасителя и разрыдалась.

— Ну-ну, — успокаивал он ее. — Все уже хорошо!

— Павелий, — девушка едва выговорила имя воеводы, продолжая горько плакать, — спасибо, спасибо…

— Полно, девочка, — шептал воевода, нежно прижимая ее к своей груди и баюкая как маленького ребенка.

И что-то в Валисии треснуло, что-то глубоко в душе сломалось, перемешалось и сложилось в новое, неведомое, такое сладкое… Так было хорошо и тепло, и покойно в мощных объятиях воеводы. Девушка обняла его за могучую шею и поцеловала. Сначала в шею, потом, чуть подтянувшись, в подбородок…

Воевода замер, не в силах ни оттолкнуть ее, ни ответить. А Валисию уже добралась до губ.

— Павелий, — сладко прошептала и осторожно, ласково прижалась к ним. И он ответил. И будто звезды озарили непроглядную мглу, будто родилось от этого прикосновения новое солнце, согревшее их двоих, изменившее раз и навсегда.

— Я люблю тебя, — шептала она.

— Я люблю тебя, — шептал он.

Он унес ее на берег маленького ручейка, уложил в пахучую и мокрую от росы траву, но влага сейчас была так приятна ее пылающему телу. И теперь совсем другие губы целовали шею, и грудь, и…

— Нет… — хрипло произнес Павелий. — Так нельзя.

— Прошу тебя… — она хорошо умела приказывать, и так неловко сейчас было просто просить.

— Прости, Валисия! — он резко отстранился от нее, встал и ушел к ручью. Девушка еще лежала, слушая, как он плещется в воде. Ее охватила тоска и настоящее неподдельное горе. Она вновь расплакалась.

— Ну что ты? — Павелий в мгновение подскочил к ней.

— Ты… ты… — она всхлипывала, не в силах произнести ни одной связной фразы, — а я…

— Валисия, девочка моя, любимая, — вдруг зашептал Павелий. — Так нельзя. С моей стороны это предательство короля, интересов государства.

— Но как же я? — наконец смогла произнести Валисия. — Я же человек, живой! А эльф хочет превратить меня в свиноматку, чтобы я рожала ему детей и рожала всю жизнь. А я хочу любви! Неужели я так много прошу!

— Но ты — принцесса. А это не только права, но и обязанности.

— Павелий, прошу тебя, не отдавай меня отцу! Умоляю! Я не хочу быть принцессой! Я хочу стать твоей женой! Ты ведь любишь меня?

Он задумался. Это решение было самым тяжелым в его жизни. С одной стороны — счастье, а он не сомневался, что оно в его любимой Валисии, в другой — предательство, а это было для него равносильно смерти, ведь он с самого детства воспитывался в верности своему королю. И сейчас, когда начинался рассвет, ему предстояло решить.

— Если бы не ты, Павелий, меня бы уже изнасиловали и убили, — тихо сказала Валисия. — Я обязана тебе жизнью. Значит, тебе ею и владеть! Сам же знаешь этот старый закон!

— Он давно забыт!

— Но и для меня, и для моего отца этот закон жив! Мы обвенчаемся по дороге и станем настоящими супругами. А потом вернемся во дворец. Я так решила! — и откуда в ее голосе появилась такая властность…

— Ты пожалеешь… — прошептал он.

— Никогда! — она села и попыталась хоть немного поправить порвавшуюся одежду. — Это Богини за нас все решили. Они привели тебя ко мне. Они отдали меня тебе!

И воевода согласился. Они поехали назад, делая большой крюк до ближайшего города, где был Храм Богинь. Там Валисия и Павелий обвенчались, а потом остановились в постоялом дворе, где и провели первую брачную ночь, дабы ни у кого не возникло желания опротестовать брак.

Через месяц молодожены, держась за руки, появились во дворце. Увидев их отец все понял и вытащил меч. Но Валисия встала на его пути.

— Отец, мы уже муж и жена. Ты хочешь оставить меня вдовой? Тогда лучше убей первой! — и было это сказано так просто и так твердо, что Вилен остановился.

— Но как же помолвка? — спросил он, не отрывая взгляда от лица повзрослевшей дочери. — Богини должны были наказать вас, а не скреплять ваш союз!

— Я должна была умереть, а Павелий меня спас. Значит, все предыдущие клятвы аннулированы, кроме клятвы, что дала я ему!

Отец посерел, но возражать больше не осмелился. Значит, такова воля Богинь!

— Обручальное кольцо сам повезешь и вернешь хозяину! — только и сказал он, а потом развернулся и вышел.

Эти слова прозвучали приговором. Но тут уж никто ничего не мог поделать. Павелий собрался и отправился в Светлый Лес, считая, что обратно уже вряд ли вернется. Так же думала и Валисия. Ее вообще никто не узнавал, даже после того, как она смыла краску с волос. Еще пару месяцев назад она была веселой девчонкой, не думавшей ни о чем, кроме развлечений. Теперь же превратилась в серьезную, умную женщину. Настоящую принцессу, принявшую свои обязанности наравне с правами. Она ждала своего супруга с замиранием сердца. За какой-то месяц Павелий стал для нее центром жизни, всем, что у нее есть.

А потом пришло известие о войне. Армия Светлого Леса завоевывала пядь за пядью ее родной земли. И она в этом винила себя. Всегда. И от Павелия не было ни слуху, ни духу. Но Валисия чувствовала, что он жив. И ждала… Воеводу привезли с границы. Валисия насчитала восемь ран от стрел и все — в спину. Оставалось лишь удивляться, что он остался жив.

— Это твоя любовь меня спасла, — прошептал он, едва увидел ее.

Как потом оказалось, эльф с непроницаемым лицом принял кольцо и приказал Павелию убраться с территории государства за сутки. Воевода скакал изо всех сил, не успев чуть к истечению времени. Вот тогда-то, на самой границе, в него и были пущены стрелы. Верный конь вынес тело в одну из человеческих деревень, где местный знахарь его и выходил. А как Павели й пришел в себя и смог более-менее двигаться, он добрался до заставы, а оттуда в столицу.

…А теперь вот выпадала новая разлука.

— Только возвращайся, прошу тебя! Пусть ни одна стрела, ни один меч не найдет твоего сердца! Оно принадлежит мне! И ему, — она вновь погладила живот.

— Я вернусь, Валисия! Береги себя и нашего сына! — он хотел еще что-то сказать, но не смог. Мужчина поцеловал жену, потом сжался, будто перед прыжком в ледяную воду и решительно вышел из комнаты. Валисия крепилась изо всех сил, чтобы не разрыдаться в присутствии мужа, но едва дверь за ним закрылась, она опустилась на колени и по-бабьи начала тоненько и почти беззвучно выть.

Алечку ее слезы тронули до глубины души. Она плакала вместе с женщиной, понимая, что вернуть ее Властителю не получится. Тогда она задала зеркалу новое задание: показывать ей всех более-менее красивых девушек в двух царствах. Картинки начали мелькать с ужасающей быстротой, и очень скоро феечка остановила услужливую гладь. Все не то! Девушка должна быть юной, сильной, красивой, умной и без жениха! Теперь появились лишь несколько кандидатур. Три эльфийки и одна человечка. Девушка должна будет искренне полюбить Властителя! Остались две претендентки. Она должна понравиться ему. Зеркало понимающе мигнуло и показало одну — человечку. «Ага, — поняла Алечка, прислушавшись к себе, — вторую он знает и никаких чувств она в нем не вызывает». Феечка решила внимательно присмотреться к кандидатуре.