Прошло несколько тягостных дней. Все слуги ходили по дому на цыпочках, стараясь как можно меньше попадаться на глаза мрачному и пьяному хозяину. В конце концов мэтр Димар не выдержал и насильно протрезвил герцога.

— Майрес, хватит заливать свою глотку! Ты знал, на что шёл! И я знал, — старик отобрал бутылку, к которой было потянулся герцог, и запер её в буфете. — Более того, именно я и подал тебе эту идею, узнав о твоей очереди. Прекрати падать в грязь лицом, встряхнись. Если уж так всё произошло, то, значит, судьба Янни была именно в том, чтобы заменить Альяту. А где Смирн?

Ангри молча встал и отправился в подземелье. Смирн волком посмотрел на отца, который зашёл в его камеру и запер за собой дверь.

— Ты решил разделить со мной тюремное заключение? — язвительно спросил парень. — Нам тут будет тесновато. Да и кровать всего одна. Я на полу спать не собираюсь.

— Здесь можно поговорить без помех, — герцог уселся в кресло, жестом указывая стоящему у шкафа с книгами сыну сесть на кровать. — Выслушай меня, а потом мы поднимемся наверх, — он подождал пока Смирн устроится на краю постели, помолчал и продолжил:- Давно, очень давно, наверное, не мене трёх сотен лет назад что-то произошло, после чего раз в пять лет семь девушек нашего королевства обязаны прибыть в строго определённую точку. Непременным условием для отбора кандидаток является то, что они должны быть не старше двадцати и не младше семнадцати лет, старшими незамужними дочерьми благородных семейств. Без физических и душевных изъянов, привлекательной внешности и хорошо воспитаны. С собой они могут взять всё, что может увезти в седельных мешках вьючная лошадь. До необходимого места их сопровождают королевские гвардейцы, которые потом передают девушек кому-то ещё.

— К чему ты мне это рассказываешь? — Смирн внутренне похолодел, начиная подозревать что-то очень нехорошее.

— Я не знаю, как проходит отбор тех семей, из которых увозят девушек, — продолжил Майрес, словно не замечая вопроса сына. — Это знает только король, ибо именно он владеет этой тайной. Ты помнишь, несколько лет назад наш маг мэтр Димар долгое время сильно болел, а потом словно бы в один миг постарел лет на десять- двенадцать? Вижу, что помнишь. Так вот, сынок, старику удалось заглянуть в наше с вами будущее. Он мне перед этим признался, что его мучают нехорошие предчувствия, и попросил разрешения провести ритуал предвидения. После волшбы Димар помрачнел ещё больше и рассказал мне, что в ближайшее время жребий падёт на нашу семью. Мы должны будем отдать нашу Альяту короне. Но сказал так же, что есть некоторая возможность отвести беду. В наш мир должна была случайно попасть другая девушка необходимого возраста. Если я её найду и признаю своей старшей дочерью, то смогу откупиться ею, тогда Альята избежит страшной участи. Погрузившись в ещё один транс, стоивший ему нескольких лет жизни, Димар смог назвать практически точное место и время прихода иномирянки. Как ты знаешь, всё произошло именно так, как и было предсказано. Янни привезли в замок, я признал её старшей дочерью…

— И сейчас Янни едет навстречу той судьбе, что ты ей приготовил?! — Смирн помертвел. — И что её ждёт?

— Не знаю. И никто не знает, что ожидает избранных девушек. После того, как их передают с рук на руки другим провожатым, их больше никто и никогда не видел. От них не приходило ни разу ни единой весточки…

— И ты, зная такое, послал Янни на верную гибель?!

— С чего ты взял, что она умрёт? — огрызнулся герцог, злясь на себя за оправдания перед сыном.

— А разве нет? Ведь ты сам сказал, что ни одной вести ни разу не пришло.

— Лучше, если бы я отправил в это страшную неизвестность Альяту?! Тебе было бы легче?! Ты заставил бы Янни выйти за тебя замуж и жил поживал? Не кривись, именно заставил! Вспомни, как она принимала твои ухаживания! Что тебя, что Эрика отталкивала, как могла!

— Как ты смог её отправить, если она должна была стать невестой принца? — встрепенулся Смирн, ещё на что-то надеясь.

— Обманул я и тебя и Эрика с Дирашем. Им сказал, что ты и Янни друг без друга жить не можете. Они и отступились. Тебе другое наплёл. Но ты не ответил. Было бы лучше отправить Альяту, твою маленькую сестрёнку? Частичку вашей матери? Молчишь? А как бы поступил ты?

Смирн ничего не ответил, только сжал голову руками и тупо уставился в стену. Так, в полной тишине, отец и сын просидели довольно-таки долгое время. Наконец герцог шевельнулся и поднялся.

— Пошли. Сделанного не вернёшь. Надо жить дальше так, словно и не было этих месяцев. Иного выхода не вижу.

— Я побуду здесь ещё некоторое время, — глухо ответил Смирн. — Прикажи принести мне вина…

— Зря. Пробовал. Не поможет.

— Тогда дай просто побыть одному.

Майрес ушёл, понимая, что сын переживает сейчас свою первую серьёзную трагедию в жизни. Он видел, что Смирн очень серьёзно был настроен на союз с Янни. Но ради их птички, ради их Альяты был вынужден собственноручно разбить хрустальный замок мечты старшего отпрыска. Он знал, что сын не простит ему этого, но готов был нести бремя вины до конца своей жизни.

Дорога ровной лентой ложилась под копыта лошадей, погода радовала своим тёплым, сухим постоянством. За те дни, что Яна с конвоем двигалась на юг, не выпало ни капельки дождя. Редкие кучевые облака лениво проплывали в голубом небе, изредка закрывая собой солнышко, и тогда на некоторое время на землю падала их тень. Но в сердце девушки просвета не наступало. Она ждала, когда придёт конец её пути. Даже не так. Она ждала своего конца, конца своей жизни. Но он так и не наступал.

Постепенно она стала замечать, что охранники выбирают наиболее безлюдные пути. Даже ночевать останавливались в отдалённых от поселений местностях. Споро раскидывали шатёр для Яны. Сами же довольствовались тёплыми одеялами, ночуя прямо на открытом воздухе. Здоровый организм девушки брал своё. После многочасового пути он закономерно уставал и требовал отдыха. Тем более что обедали они на ходу, не слезая с лошадей заранее приготовленными утром бутербродами, запивая чистой водой из фляжек. Вечером солдаты готовили сытный ужин, часть которого оставляли на завтрак.

На третий день пути, умываясь вечером над небольшим тазиком, Яна остро почувствовала, что с огромным удовольствием искупалась бы в ванне или, буде таковой не предвидится, в каком-нибудь чистом водоёме. И тяжело вздохнула. Видимо это так и останется мечтой до конца поездки. Она пыталась несколько раз узнать, куда же её везут. Но солдаты отмалчивались, стараясь лишний раз не раскрывать рта, словно от их ответа могло случиться нечто более непоправимое, чем то, во что она попала сейчас. Яна обиженно пожала плечами после пятого или шестого своего вопроса, оставшегося без ответа и перестала терзать себя и охрану. Она решила, что коль скоро ей осталось жизни совсем немного, то уж последние денёчки проживёт, если уж не в своё удовольствие, то во всяком случае не будет изводить себя мрачными мыслями. Девушка отважно выдворила тьму из души и сердца, открыто и широко улыбнувшись окружающему миру. Её провожатые были удивлены столь разительной перемене.

— Надоело лить слёзы, — спокойно пояснила Яна в ответ на изумлённые взгляды и замурлыкала какую-то детскую песенку про улыбку и ручеёк.

Ещё через день пути ближе к вечеру вся кавалькада свернула в долину между тремя довольно-таки высокими холмами. Взорам вновь приехавших открылось зрелище яркого палаточного городка. Шесть больших шатров стояли посередине, оставляя пространство для седьмого, а вокруг них располагались почти два десятка палаток поменьше и не таких праздничных оттенков. Создавалось впечатление, что в центр сложили крупные драгоценные камни, которые охраняли строгие охранники. Их встретили и проводили к отведённому месту.

— Кто в этих шатрах живёт? — Яна кивнула на праздничные сооружения.

— Ваши подруги по дальнейшему путешествию, — вежливо поклонившись ответил старший из встречающих. — Вам нужен целитель?