Едва они вошли, все разговоры немедленно стихли. Около десятка пар девичьих глаз уставились на них с разными выражениями. Здесь было и любопытство, и злорадство, и откровенная неприязнь, не присутствовало лишь равнодушие. Яна молча подошла к своему шкафчику, открыла и поняла, что в её вещах рылись. Трясущимися руками она стала перекладывать одежду, чтобы побыстрее добраться до заветного конверта, в котором хранила дорогую сердцу память.

— Не торопись, маленькая, — Вадим, видя её волнение, легонько приобнял девушку за плечи. — Одежду не бери, не надо, купим всё новое.

— Вот-вот, — влезла Ирка Веденина, нагло ухмыляясь. — Оставь. Будет что носить, когда твой хахаль вышвырнет тебя в чём мать родила. Ты же не думаешь, что он запал на тебя по гроб жизни? Ты, главное, хорошо трахаться научись, потом сможешь этим зарабатывать. А хочешь, я тебе клиентов подкидывать буду. Только уж чур мне процент.

Яна замерла, услышав такое откровенное издевательство. И поняла, что все присутствующие здесь прекрасно знают, где она была всё это время. Ведь именно Веденина выманила её к той злосчастной дыре на заднем дворе детского дома.

— Извинись. Немедленно, — Вадим смотрел на Ирку зверским взглядом. Голос его от ярости звенел металлом.

— А то что? — нагло растянула губы в ухмылке девица.

Вадим коротко, без замаха ударил её ладонью по щеке с такой силой, что она отлетела на несколько шагов и приземлилась в проходе между кроватями.

— Ну ты!..

Веденина не успела договорить. Вадим подошёл, легко, словно она ничего не весила, поднял за волосы и швырнул так, что она всем телом налетела на стену, по которой потом медленно сползла, свернувшись на полу калачиком. Он снова шагнул к ней, намереваясь ещё раз ударить, но тут уж не выдержала Яна:

— Не надо! Пожалуйста, не надо! Ты её убьёшь!

— Она оскорбила тебя, — совершенно спокойным голосом проговорил Сосновский. — И за это была наказана. Но если ты просишь…

— Прошу, очень прошу, — Яну трясло словно в лихорадке.

— Хорошо, — он снова обнял её и прижал к себе, повернувшись к испуганно молчавшим девчонкам:- Слушайте и запоминайте. Больше повторять не буду. Яна моя невеста. Понятно? Невеста! И тот, кто будет распускать грязные сплетни про мою любимую девушку, получит по полной. То, что вы сейчас видели — только цветочки. Держите язык за зубами, если не хотите увидеть ягодки, — он наклонился к Яне: — Пойдём, Янинка. Нам пора. Ты всё нашла?

Яна судорожно кивнула и вышла в коридор, прижимая к груди найденный конверт с семейными фотографиями. Их провожала гробовая тишине, не нарушаемая ни одним звуком. Они ещё зашли в кабинет к Ираиде Степановне, где Яна совершенно неискренне поблагодарила директрису за «заботу», выслушала столь же фальшивые пожелания счастья и благополучия, увидела неудачную попытку прослезиться. Уличная дверь детского дома, притягиваемая пружиной, хлопнула, отсекая прошлую жизнь.

«Вот и всё, — подумала Яна. — А что дальше? Терпеть приставания этого подонка, который может спокойно изнасиловать шестнадцатилетнюю девочку? Сейчас он утверждает, что она его невеста, а через два-три месяца надоевшую игрушку так же спокойно отдаст своим охранникам. Слава богу, что ещё почти недели три у него не будет возможности принудить её к чему-то бОльшему, чем поцелуи. А вот когда Иосиф Соломонович закончит лечение… И не отвертишься. Есть небольшая надежда, что его папаша не примет её как нового члена семьи, но зачем тогда было устраивать фарс с опекунством?» Яна совершенно запуталась. Она категорически не понимала действий Сосновского — старшего. Не может новый русский дать согласие на такой брак. Деньги женятся на деньгах. Это в перестроичной России уже крепко усвоили.

— Что загрустила, маленькая? — Вадим наклонился к ней, легко проведя губами по щеке. — Брось, всё налаживается. Больше ты их рожи не увидишь никогда. Давай сегодня завалим на дискотеку в «Галактику»? Оторвёмся, повеселимся, познакомишься с нашими. Они, кстати, уже давно меня о тебе пытают.

— Мне не в чем, — попыталась отвертеться Яна.

— Ерунда, сейчас заедем в магазин, подберём всё, что надо. Дядя Коля, крути баранку к самому лучшему, — окликнул он водителя.

Обычно мужчины стараются всё повернуть так, чтобы женщины сами выбирали себе наряды, а они в это время были от сих мест на наибольшем удалении. Но Вадим заставил Яну перемерить десятка два платьев, после чего оплатил наиболее понравившиеся и потащил в обувной отдел. Он сам надевал девушке туфельки или босоножки, нежно поглаживая её ноги и вызывая румянец смущения на её щеках. Затем настал черёд отдела нижнего белья, где Яна откровенно покраснела, когда выбирали комплекты.

— Давай я сама, — попыталась она уговорить неуёмного жениха.

— Не-а, — с весёлым нахальством ответил он. — Я уже представляю, как всё это будет на тебе выглядеть. И, знаешь, — он наклонился к самому ушку девушки, — жду не дождусь, когда тебе уже будет можно…

Всё очарование дня быстро померкло для неё, но Вадим не заметил, с предвкушением продолжая выбирать вещи.

Дискотеки, рестораны, вечеринки у кого-нибудь на дому, Вадим теперь всегда таскал её с собой. Вначале на Яну косились кто с интересом, а кто с раздражением и откровенной ненавистью. Некая Виолетта, в действительности оказавшаяся Валентиной и ранее имевшая виды на Вадима, попыталась даже устроить разборки с выдиранием волос в дамской комнате, пытаясь устранить соперницу. Яна, имевшая немалый опыт в драках, приобретённый в детском доме, смогла дать отпор, а подоспевшие «спасители» мужского пола оттащили зачинщицу драки на улицу. Больше её в компании не видели. Другие девчонки, ранее бросавшие недобрые взгляды на Яну, немедленно присмирели. Чуть позднее она узнала о причине такой перемены: Вадим, пару раз ударив виновницу склоки по лицу, разорвал на ней всю одежду и в таком виде отправил пешком домой, предварительно отобрав все деньги до последней копеечки.

— Зачем так? — Яна была неприятно удивлена.

— Она посмела обидеть тебя, — последовал совершенно спокойный ответ. — Ты- моя девушка. А я привык своё защищать любыми методами.

— А когда я перестану быть твоей, что тогда будет?

— Ничего. Ты моя навсегда, до конца жизни. Твоей или моей. И даже не мечтай, что сможешь сбежать от меня. Лучше не старайся.

— Но почему? — Яна почувствовала внутреннюю дрожь, осознавая сказанное. — Зачем я тебе? Та же Виолетта намного лучше меня, привлекательнее, старше, опытнее.

— Маленькая, — он наклонился и поцеловал девушку в уголок рта, — я люблю тебя.

Двое незнакомых подвыпивших парней, которые попытались приставать, отделались не так легко. Вадим одному из них сломал челюсть, другой был более упорен, за то и пострадал больше- ему переломали обе ноги.

С этого времени к уже привычным кошмарным снам о гибели родных, прибавились новые, о том, как Вадим расправляется с мнимыми или настоящими врагами, а потом тянет к ней окровавленные руки, чтобы обнять. С трудом вынырнув в очередной раз из липкого ужаса, Яна обнаружила, что лежит в постели одна. Во рту было сухо, сердце колотилось от страха. Решив сходить на кухню, чтобы налить себе стакан воды, она тихо вышла из комнаты, спустилась на первый этаж и услышала негромкие голоса, доносящиеся из кабинета главы семьи. Совершенно автоматически она подошла к приоткрытой двери и остановилась, прислушиваясь.

— …фотографии, — говорил Николай Петрович. — Я сразу узнал их. Да и фамилия показалась знакомой. Помнишь, лет пять назад у нас были проблемы с бизнесом? Нас активно теснили, буквально выживали, ещё немного, и мы бы разорились. Так вот, я тогда попросил кое-кого узнать, кто же это копает под нас. Этим некто оказался Сергей Соболев. Да-да, отец нашей Яночки. Он перехватывал контракты, сбивал цену, действовал на грани фола. И ничего не боялся. Мне донесли, что таким образом он сколотил некоторое состояние и в ближайшее время постарается смыться за границу, в Европу. Такого я допустить не мог. Мало того, что он у меня куски вырывал, так ещё и безнаказанно исчезнуть решил. В общем, рванули его со всей семьёй, только клочья летели по двору. Думал уж всё, со всеми покончил. Но оказалось, что нет. Выжила девочка, чудом просто выжила, повезло ей, болела она в тот день.