Не было возможности убежать.

Мона подергала руками и мужчины усмехнулись видя, как она сопротивляется.

- Пожалуйста, джентльмены, - сказал Малкольм. - Сегодняшний лучший лот. Не торопитесь. Ставка высока. Она того стоит.

- Я сам буду судить об этом, - сказал мужчина в красной маске и поднялся на деревянный помост. Малкольм стоял позади нее, держал ее за волосы. Мона глубоко дышала от страха и предвкушения. Мужчина в красной маске положил руку на ее дрожащий живот и погладил по боку и бедрам.

- Очень гладкая кожа, - сказал он.

- Самая гладкая, какую только можно найти на рынке, - ответил Малкольм.

Мужчина в красной маске крепко схватил ее за бедро и сильно шлепнул по нему. Наблюдавшие за ними мужчины снова рассмеялись.

- Грудь исключительно хороша, - сказал Малкольм. - Как видите.

- Вижу, - ответил мужчина в красной маске.

- А я нет, - ответил другой мужчина.

- Тогда подойдите и убедитесь, - приказал Малкольм.

Мужчина в красной маске сошел с помоста, а мужчина в золотой маске ступил на него. Без промедления он обхватил ее правую грудь своей большой сильной ладонью. Мона вскрикнула скорее от шока, чем от боли. С руками, связанными так высоко, ее грудь была обнажена, и она никак не могла прикрыться. Это было ошеломляюще, как незнакомый человек так интимно прикасался. Он приподнял грудь, словно взвешивал ее на ладони, затем оттянул сосок, немного скрутил, дразнил и проверял его.

- Очень мило, - кивнул мужчина в золотой маске. Он переместился в сторону и проделал то же самое с левой грудью. Он обхватил ее крепко, сжал ее, приподнял и оценил, затем снова ущипнул сосок, потянул и отпустил его. – А как дела обстоят с задницей?

- Проверьте сами. - Малкольм развернул ее так, что она оказалась спиной к мужчине в золотой маске. Она почувствовала, как чья-то рука легла ей на спину, лаская ее от бедра до верхней части бедра.

- Полная задница, - удовлетворенно ответил мужчина, продолжая поглаживать. - Мягкая, но не слишком. - Он шлепнул один раз и Мона ахнула, ахнула снова, когда он обхватил ее обеими руками и сжал, затем ущипнул. - Молодая упругая плоть. Моя любимая.

- Я же говорил, что она стоит этих денег, - сказал Малкольм.

Это было невыносимо, когда с ней так обращались, как с вещью. Она сгорала от стыда и унижения. Слезы жгли глаза. Ее дыхание было поверхностным и руки болели. Ей так сильно хотелось прикрыться.

- Сначала мы должны увидеть ее киску, - сказал другой мужчина. - Вы в курсе.

- Безусловно, - со смехом ответил Малкольм. - Безусловно вы должны увидеть киску.

- Тогда давайте взглянем.

Мона зарычала, когда Малкольм снова развернул ее лицом к четырем мужчинам. Двое из них ступили на платформу - мужчина в черной маске и мужчина в красной маске. Каждый взял ее за ногу и поднял ее. Они широко развели ее бедра, ступни беспомощно болтались в воздухе, ее лоно было открыто и выставлено напоказ. Мужчина в серой маске шагнул вперед. Он не поднялся на платформу. Его глаза были на уровне с ее лоном.

Она вздрогнула и застонала, когда мужчина в серой маске протянул руку и слегка прикоснулся к ее лепесткам.

- Восхитительно, - сказал он. - Хорошо сформированная.

- И тугая, - добавил Малкольм. - Но она может принять все, что вы ей дадите.

Она заметила намек на улыбку на губах серой маски. Большим пальцем и указательным, он раскрыл складочки ее киски, обнажая вход в ее тело. И проник одним пальцем внутрь.

- И влажная. Очень влажная, - сказал мужчина в серой маске. Это была чистая правда. Унизительно, но это правда. Ко всему ее стыду и страху, она, несомненно, была возбуждена. Мужчина ввел в нее второй палец и развел оба пальца в форме буквы V. Она почувствовала, что открывается. Это было нарушение неприкосновенности ее тела. И почему ей это так нравится?

- Что у нас здесь... - сказал мужчина и протолкнул палец глубже, почти до лобковой кости. Он резко толкнулся вглубь, ощупывал стеночки, дразнил деликатные нервные окончания. - Я чувствую ее пульс прямо здесь. Очень быстрый.

- Дай мне его пощупать, - сказал мужчина в золотой маске. Она снова была пустой, но лишь на мгновение, и мужчина в золотой маске ввел два пальца в нее и нашел ту же точку на передней стенке. Ее голова упала на плечо Малкольма, а мужчина в золотой маске массировал и ласкал ее, пока она висела в воздухе, распростертая и выставленная напоказ. Мужчина в золотой маске осмотрел ее клитор, опустившись перед ней на колени и оттянув крошечную складку плоти, чтобы рассмотреть поближе. Клитор набух, и она ненавидела себя за это. Она ненавидела все это, ненавидела, что ее держат, что она открыта, что ее изучают и рассматривают...

Ох, но ей это также нравилось.

Мужчина в золотой маске продолжал раздвигать и проникать в ее лоно, мужчина в черной маске обратил свое внимание на ее рот. Она уперлась в плечо Малкольма, когда мужчина раскрыл ее губы.

- Не кусайся, - предупредил он, засунув палец ей в рот. Она ощутила его на зубах. Она поняла, что он их пересчитывает. Но когда он закончил, то оставил свой палец слегка прижатым к ее языку. А теперь они заставили ее замолчать. Чья-то рука - она не знала, чья именно, - снова схватила ее за грудь и грубо сжала. Горячий рот впился в другой сосок и жестко всосал его. Пальцы работали внутри нее, гладили и потирали, раскрывали ее шире и шире. Она услышала звуки того, как сильно текла. Ее лепестки растягивали и оттягивали так же, как и соски, слегка шлепали, прежде чем он, кто бы это ни был на этот раз, снова погрузил в нее пальцы. На этот раз три пальца, или уже четыре? Она больше не могла ответить. Она буквально истекала от желания.

Пятеро мужчин, их рты и руки все вместе касались ее, ласкали, посасывали и проникали в ее рот, ее лоно, и она извивалась и тихо стонала, не в состоянии возражать или кричать, или умолять о пощаде или, что еще хуже и более вероятно, умолять их трахнуть ее. Она жаждала их члены, всех пятерых. Ранее она боялась, что Малкольм позволит им трахнуть ее. Теперь она боялась, что не позволит. Но эти мысли были безумными. Она не могла этого допустить. Она извивалась в железной хватке пятерых мужчин, но это не помогло, только навредило, поскольку дергание еще больше приближало ее к кульминации.

А потом они все ее отпустили.

Все произошло так быстро, что она упала бы на пол, если бы веревка не удерживала ее запястья. Они отпустили ее и сошли с платформы, как будто кто-то дал команду, которую она не слышала. Она дрожала от внезапного холода. Только Малкольм все еще стоял рядом. Она хотела прижаться к нему всем телом, но он держал ее за талию, удерживая на месте.

- Ну, джентльмены, есть еще какие-нибудь запросы? - спросил Малкольм. - Мы уже готовы начать торги?

Она приготовилась к торгам. Что они покупали? Право трахнуть ее? Или это все еще была часть игры?

- Нагни ее, - сказал один из мужчин. - Давай посмотрим все ее дырки.

- Если настаиваете, - ответил Малкольм.

- Я хочу точно знать, что покупаю, - сказал мужчина в красной маске. - Если вас это не затруднит.

- Я восхищаюсь опытным покупателем. И нет, - ответил Малкольм. - Никаких проблем. Я опущу ее на пьедестал.

- Очень хорошо, - сказал мужчина в красной маске. Остальные трое мужчин пробормотали что-то в знак согласия.

Пьедестал? Какой пьедестал? Малкольм стащил ее с деревянной платформы в тень. Свет последовал за ней, когда один из мужчин поднял с пола свечу и отнес ее в дальний угол комнаты, куда Малькольм вел ее. Там она что-то увидела, что-то высотой до талии и покрытое большим куском бархата. Малкольм сдернул тряпку и бросил ее на пол. Это был своего рода большой черный кожаный стул, но достаточно широкий, чтобы она могла легко встать на него коленями. Из центра сидения торчал большой толстый фаллос, гладкий, черный, и устрашающе длинный, по меньшей мере фут длиной. Она отшатнулась при виде его, но Малкольм не позволил ей сбежать. Он поднял ее и расположил на вершине пьедестала. Он взял ее за бедра и расположил их так, чтобы головка фаллоса прикасалась к ее лону.

- Прими его, - сказал он, приказ, на который она не могла отказать. Ее тело не позволит ей. Она оперлась на руки и колени и опустилась на фаллос, раздвигая колени в стороны и принимая как можно больше. Благодаря ее влажности массивная штуковина с легкостью вошла в нее, и она немного покачнулась на нем, чтобы принять еще больше. Она ощущала как мышцы уступают фаллосу, принимают его, поглощают его. Малкольм прижал ее к себе, как мотылька под стеклом. Приколол и выставил на всеобщее обозрение.

- Джентльмены, взгляните, - сказал Малкольм. - Там стоит масло, если оно вам понадобится.

Непревзойденный продавец.

Мона опустила голову, пряча лицо за волосами, когда первый мужчина, чье лицо она не могла видеть в этой позе, подошел сзади и раздвинул ее ягодицы. Он издал удовлетворенный звук, словно ему понравилось увиденное. Он прикоснулся пальцем, и она ахнула и содрогнулась. Палец был мокрым, покрытым каким-то густым маслом или смазкой. Он провел им по всей маленькой дырочке, по всему ее периметру. Она поежилась от этого необычного ощущения. Это было совсем не неприятно, когда ее ласкали там в этом чувствительном месте, не было неприятно, когда мужчина проник пальцем в нее на всю длину пальца. Он держал палец внутри, и несколько мгновений не шевелил им. Она слышала, как мужчины переговариваются, говоря что-то вроде "Очень хорошо", и " Отличная работа". Внутри она ощутила, как мужчина начал двигаться, не внутрь и наружу, а по кругу, открывая ее все больше и больше.

- У вас есть пробка? - спросил мужчина Малкольма.

- Конечно, - ответил Малкольм.

Палец покинул ее тело, но вскоре она ощутила что-то холодное, холодное и гладкое, как еще один фаллос, намного уже, чем тот, что уже был у нее внутри. Мужчина протолкнул кончик в нее, остановился, затем протолкнул еще пару дюймов, и Мона зашипела от напряжения. Никогда прежде любовник ничем не проникал в ее задницу, ни пальцем, ни фаллосом, ни членом. Но вот оно, погружалось в нее, словно было создано для ее тела. Мужчина протолкнул пробку еще дальше и остановился. Основание пробки не позволяло ему проникнуть глубже.