Страшно — жуть. В русле бывшей реки росли деревья, которые были достаточны высокими, чтобы возвышаться с двух сторон моста. Она не смотрела вниз, она шла отважно. Навстречу ей шли люди, которые вели себя более спокойно, мало того они останавливались, смотрели вниз, рассматривая птичек в гнезде.

От моста до корпуса весьма приличная дорога довела Марью Владимировну до корпуса, около которого ее ждала дочь с вещами. Все, дочь проводила мать до номера, зашла в него, осмотрела, что у матери есть соседка по комнате и уехала. Марья Владимировна осталась.

Она обошла небольшой номер, состоящий из санузла с душем и комнатой на две кровати. Между кроватями лежали два коврика. Шкаф был весьма вместительным, но в нем было мало вещей соседки, да и ее в номере не было, но по тому, что одна кровать была застелена, а на второй лежало постельное белье, можно было понять, где ее кровать. Марья Владимировна разложила свои вещи, поставила обувь, заправила постель и пошла в столовую. Ее покормили и сказали, где ее место в столовой, которая была достаточно большой и уютной.

По территории гуляли женщины и мужчины пожилого возраста. Сейчас она сидит на трибуне стадиона, и на поле одни мальчишки и парни, а в санатории, можно сказать, находятся их бабушки и дедушки.

Детям — стадион, старикам — санаторий, каждому свое.

За обыкновенным въездом в санаторий скрывалась заповедная территория. С первого взгляда все деревья были обыкновенными, но они были в три раза толще и выше обычных деревьев. Сосны росли группами, в которых каждая сосна была необыкновенно прямой, высокой и большой в обхвате. Одна сосна стояла в стороне, ее ствол был в два обхвата на высоте в три метра, а далее сосна раздваивалась и уходила кроной ввысь. Газоны пестрели различными травами с мелкими белыми, желтыми и синими цветочками. Пение птиц звучало со всех сторон, иногда в общий хор добавлялся голос кукушки.

В регистратуре центрального корпуса Марья Владимировна сдала путевку, получила санаторную книжку с номером корпуса, в котором ей предстояло жить, и уверенно пошла в неправильном направлении. Ба, но своего корпуса она не увидела. Спросила у первого встречного, который четко показал рукой нужное направление. Прошла метров сто мимо роскошной зелени и недоуменно остановилась перед подвесным мостом, висевшим над огромным оврагом, который в древности был руслом речки. Справа от нее резвились белки на елях, обвешанных кормушками. Она обернулась, но белые здания были не видны, она стояла среди величественных деревьев и пышных кустарников.

Впереди Марьи Владимировны висел подвесной мост. Она сделала первый неуверенный шаг, схватившись за перила, и пошла по мосту, глядя только вперед, чувствуя пустоту под узким, живым мостиком. В центре моста ее охватила легкая паника. Вокруг нее были деревья, они росли где-то далеко внизу, и окружали мостик со всех сторон. Она заставила смотреть себя только вперед, и идти по центру мостика вперед.

От моста дорога пошла вверх и довела прямо к нужному корпусу, оказавшимся кирпичным, пятиэтажным зданием. Она зашла через стеклянные двери и оказалась в холле, где стояли диваны с высокими спинками. Марья Владимировна пошла в кабинет медсестры и получила ключи от комнаты, расположенной на втором этаже. Номер, предназначенный на два человека, оказался на редкость правильным, в нем было все что нужно, а шкафы оказались столь вместительными, что все вещи исчезли в них без лишних проблем. Соседки по номеру не было на месте.

На руках Марьи Владимировны, женщины непонятного возраста, осталось направление к врачу на следующий день. Следовательно, она была относительно свободна. Столовая располагалась в отдельном корпусе. Она назвала предполагаемый номер диеты и села за столом у окна. Судя по всему, здание столовой было отремонтировано и совсем недавно. Ей нравилось все, и еда в том числе. После обеда она села на скамейку, расположенную в тенистой аллее. Комаров не было. Рядом с ней села симпатичная женщина с короткой, но весьма привлекательной стрижкой. Они поговорили ни о чем.

В первый день сил у Марьи Владимировны хватило на то, чтобы дойти дважды до столовой и сидеть на скамейках. Вечером она уснула до прихода своей соседки по номеру.

Утро выдалось теплым и солнечным. Марья Владимировна наконец-то увидела свою соседку по номеру, которая необыкновенно напоминала мать ее мужа в былые времена. Они разговорились, благо у них было на это время. Соседка оказала не просто похожей на свекровь, но они и родились в одной сибирской области. Женщина оказалась ровесницей Марьи Владимировны. Они легко нашли общий язык и общие темы для коротких разговоров.

Марья Владимировна надела светлую одежду, легкую обувь и вышла из корпуса, повернув направо в сторону столовой. Перед столовой находилась открытая площадка с клумбами, на которых цвели пионы. В центре площадки стояла чаша пустого фонтана.

Безоблачное небо испускало солнечные лучи. Женщина села на скамейку, вытянула ноги и блаженно подставила лицо солнцу. После весенней зимы неожиданное тепло радовало без всякой меры. Она сходила на завтрак в столовую и опять села на скамейку, потом посмотрела на часы. До врача у нее еще было время, и она с упоением и блаженством впитывала в себя энергию солнца на заповедной территории санатория.

Очередь к врачу ждала ее в соседнем корпусе. В холле стояли почтительные диваны, обтянутые светлым коже заменителем, а может и кожей. Ближе к кабинету врача на двух диванах сидели четыре женщины. Очередь Марьи Владимировны оказалась пятой. Этот корпус был еще лучше, здесь все говорило о совсем новом ремонте. Врачом оказалась пожилая женщина с седой гривой кудрявых волос. Она практически не смотрела на пациентку, а быстро говорила по телефону о женщине, которая была здесь до нее.

Врач почти не говорила с ней. Марья Владимировна довольствовалась видом седых кудрей, под которыми что-то писали руки врача, вскоре она получила свою санаторную книжку с назначенными процедурами. От одной процедуры она благоразумно отказалась. Дальше время закрутилось быстрей. Марья Владимировна решительно перешла подвесной мостик и пошла к лечебному корпусу. Она прошла мимо питьевого корпуса, где можно было пить минеральную воду, которую ей пить не разрешили.

Лечебный корпус походил на лабиринт, и хождение по нему носило странный характер, однако она с первого захода записалась на все процедуры. Возвращаться по подвесному мосту ей не хотелось. Она пошла к главному корпусу, прошла под аркой и остановилась перед фонтаном. Струи воды весело серебрились в лучах солнца. Круглые кусты туи окружали вход на центральную аллею санатория. С двух сторон на цепях висели скамейки. Очень взрослые люди с удовольствие качались на скамейках — качелях.

Марья Владимировна прошла ряд качелей и подошла к местной достопримечательности — лестнице, едущей к реке. Она спустилась по ступенькам и оказалась на берегу реки. Над рекой висел еще один подвесной мостик. Она смотрела на реку, на противоположный берег, потом заметила тропинку на берегу и пошла по ней. Дошла до валуна и остановилась. В воде виднелся огромный камень. Подошли две женщины и устроили фото сессию на камне.

Они ушли. Она осталось. Мимо прошел мужчина. Марья Владимировна спросила у него можно ли пройти к корпусу, минуя подвесной мост. Получив положительный ответ, она направилась за мужчиной по берегу реки. Метров через сто тропинка пошла вверх, еще несколько подъемов по береговой кручи, и она увидела свой корпус. Мужчина подошел к своей, судя по всему жене, а Марья Владимировна пошла в номер.

Соседка была на месте, она лежала на кровати и смотрела маленький телевизор.

Погода выдалась просто великолепной. Тепло и солнечно. Время закрутилось быстрее. После завтрака, теперь у нее была самая жесткая диета, Марья пошла от столовой к подвесному мосту короткой дорогой, быстро прошла мост и направилась к лечебному корпусу. Первой процедурой была ванна, наполненная минеральной водой, добытой с километровой глубины. После ванны она пошла за прописанным настоем из трав. Далее она посетила большую комнату, в которой по стенкам в креслах сидели люди. На потолке висели странные лампы, из которых не лился свет, а лились ионы чего-то неизвестного. Естественно, что следующей процедурой был магнит на больное место.