— Давай закончим на сегодня… — сказал он, заботливо вытирая мой влажный холодный лоб.

— Нет… не уходи… — вцепилась я в его джинсовку.

— Я не уйду, но нам нужно прекратить… Ты же мучаешься…

— Нет… нет… давай попробуем еще… — замотала я головой, — попробуем еще… это… это должно закончиться.

— Погоди… не слезай со стола, — удержал меня Сеня. — Тогда вот что… Я не стану трогать тебя, буду только целовать. Хорошо? Я кивнула, с трудом сглотнув. А Сеня, ободряюще поцеловав меня в лоб, коснулся губами век, щек, губ, спустился к шее. Его теплые поцелуи ложились мне на плечи и грудь. Он остановился и вопросительно, не скрывая беспокойства, взглянул мне в лицо. Сейчас он выглядел старше своих лет, потому что взял на себя непосильную ответственность за судьбу другого. Я улыбнулась дрожащей улыбкой, внутренне ужасаясь: что я делаю? Он же еще мальчишка. Если уж мужчины не могли справиться с моим демоном, то ему, тем более не под силу. Надо было отпустить его… Нет. Просто выгнать, чтобы не связывать собой. Он не решит моей проблемы, не сорвет роковую печать с моей темницы. Все это я понимала разумом, но не душой. Я тянулась к его внутренней силе, которую чувствовала. Он стал моей надеждой. Я черпала в нем решительность.

И все же я переоценила свои возможности. Когда его руки подняли вдоль бедер мою юбку и потянул вниз трусики, я, кажется, потеряла чувства. Очнулась от легких похлопываний по щеке, но открыв глаза, в ужасе закричала. Надо мной навис Трофим, и с гадливой улыбочкой, издевательски хлопал меня по щеке. И на нем была все та же фланелевая клетчатая рубашка. Нет! Я не хочу… Попасть еще раз в руки этого мерзавца?! За что, Боже? Что я такого сделала, что ты так наказываешь? Прости, прости меня… — Марина! Маришка… — вдруг ласково позвал Трофим, прижимая меня, бьющуюся, к себе. — Это я… Его здесь нет…

Образ Трофима начал меняться, пока не преобразился в Сеню. Я судорожно ощупывала его плечи. Значит, это был морок. Демон не хотел отступаться от меня.

— Это ты? На самом деле ты…

— Ну конечно я, — Сеня крепко обнял меня, прижав мою голову к своему плечу. — Послушай, Мариш, я тебя не отдам никому, а уж тем более ему. Веришь? Он тебя не получит. Я сумею защитить тебя. Я верила ему, как никому и никогда и постепенно успокаивалась. Разве не ему я смогла рассказать все? Разве не Сеня отбил меня у Трофима? И я должна бороться, ведь большая часть пути пройдена, и я уже знаю имя своего демона, и то, что его можно победить. Вместе с Сеней. Он уже почти, вывел меня из порочного круга, в который я до сих пор заключена, если бы я ему не помешала. Я должна помочь ему, всего лишь сделав усилие над собой.

— Мариш, ты справишься… — уверенно шепнул Сеня, прижавшись губами к моему виску. — Я знаю. Он собрался было скинуть джинсовку, но, заметив мою реакцию, — это живо напомнило мне то, как Трофим раздевался передо мной, — так и остался в ней. А я, преодолевая себя, собрала всю свою волю и откинулась на спину. Тело мое напряглось, и в этом напряжении, я была похожа на деревяшку. Я представила, что вот сейчас Сеня стягивает с себя джинсы, и на меня накатила дурнота. Но ведь для того, чтобы у нас что-то поучилось, он должен поступить так, уговаривала я себя, закрывая глаза. Это же Сеня… что будет со мной после того, как все случиться?

Я вздрогнула от нежного, легчайшего прикосновения, там, где ожидала принять решительное, неизбежное вторжение. От этой легкой и чувствительной ласки по всему телу прошла горячая волна, изгоняя холод страха. Напряжение вдруг отпустило. Я не могла поверить, что это происходит со мной. Разве такое возможно?! Что он делает?! Так не должно… Ах! Ласка становилась настойчивее, блаженное тепло нарастало, я начала плавиться в ней, изнемогая от острого наслаждения, пока она стала просто нестерпима. Я не вынесу эту муку, слишком она тяжела своей сладостью. От нее можно и нужно умереть. Сейчас! Мне больше ничего не нужно ни на этом свете, ни на том. Я задыхалась, не в силах больше вытерпеть то, что он со мной делали, вскрикнула, открыла глаза и села. Сеня стоял перед столом на коленях, будто перед священным алтарем, а я была жертвой, которую возложили на него, и которую он сейчас поглощал. Его взлохмаченная голова прижималась меж моих бесстыдно оголенных бедер, тогда как сам Сеня оставался в джинсовке, перепачканных джинсах и грязных кроссовках. Я запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе еще сильнее, и тут он проник в меня языком… Тихо приходя в себя, я открыла глаза. Я опять выпала из реальности, но, боже мой, разве это могло сравниться с тем, когда я падала в обморок раньше. Никогда прежде мне не доводилось испытывать подобного. Крохотная искорка чувственности, зажженная Сеней, быстро, пробежала по моим венам, будоража, разжигая, разрастаясь, пока не разрешилась таким взрывом чувственного наслаждения, что вынесло душу из моего бренного, непутевого тела. До меня дошло, что Сеня, склонившись надо мной, держит мою голову на весу, пытливо и испуганно вглядываясь в мое лицо. Я блаженно зажмурилась, мой затылок уютно покоился на его ладони. Он принял меня в этот мир другой, переродившейся, сердито выговаривая:

— Блин, ты чуть со всего маха не приложилась затылком о стол… Хорошо, я вовремя успел поймать тебя, — но, правильно истолковав выражения моего лица, недоверчиво спросил: — Марин, что, правда? Отвечаешь? Я только кивала, глядя на его влажные губы, потом обняла его и прижалась к ним губами, ощущая их вкус и запах. Запах моей любви. И тут заметила, что Сеню буквально трясет, и он вроде бы будто пытается освободиться от меня. Но я тянулась за ним, прижималась к нему, цеплялась, не отпуская, обвив руками и ногами.

— Марин… — слабо сопротивлялся он, — отпусти… не сейчас… тебе нельзя…

— Сейчас… сейчас… — просила я, теряя силы от нежности и благодарности, целуя его и чувствуя, что и он держится из последних сил.

— Еще рано… сейчас у тебя эйфория… — прохрипел он.

— Все в порядке. Правда… ну, пожалуйста, — я чуть не пела. Мне было легко и я, наконец-то, была свободна. Проверяя мои слова, он, расстегнув блузку, погладил мою грудь и тут же прижался к ней губами. Я дрожала, но теперь не от ужаса и непонятного отвращения, а от удовольствия и нетерпения. В считанные минуты Сеня сдернув мою одежду, накинулся на меня, на ходу стаскивая с себя джинсовку, стягивая через голову пропотевшую футболку. Он был так чудесен! Воздух холодил мою кожу, а его поцелуи жгли ее. Непередаваемое ощущение.

— Смотри на меня, — исступленно велел он, рывком придвигая меня к себе по столу и подхватывая под колени. — Обопрись руками…

В какой-то момент, он спохватился, почувствовав мое напряжение, но я напряглась не от его несдержанности и неуемной жадности, а от того что болезненно почувствовала тот предел, за которым моя девственность была отброшена за ненужностью и никчемностью. Но болезненное ощущение длилось недолго. Мне было не до того. Я должна была насытить моего мужчину, и была вознаграждена, неожиданно провалившись вместе с ним в его безумие, ничуть не испугавшись его. Просто знала тем чутьем, доставшейся каждой женщине от нашей прародительницы Евы, что так и должно быть, что это правильно…

Задыхаясь, Сеня, запрокинув голову, протяжно закричал, с силой прижав меня к себе. Наконец-то, я видела счастье, которое подарила ему. Отстранившись, он взял мое лицо в ладони, задыхаясь и шепча:

— Умница… умница… ты справилась… А я не могла, не могла поверить, что все позади, и что мы прошли через это. Сеня не знал, какого джина выпустил из бутылки. Я была жадной, ненасытной, желая добрать, узнать, почувствовать, пережить все сейчас и сразу. И Сеня оказался более чем щедрым.

— Ты мой терапевт, — счастливо засмеялась я, прижавшись лбом к его лбу. — Ну вот. Все позади. Да?

— Да, операция прошла успешно, но имеется одно побочное явление, — шутливо произнес он, серьезно глядя мне в глаза. — Ни с кем другим этот номер у тебя не пройдет. Он отпустил мои ноги и я, тут же сомкнула их вокруг его талии, заявив: