— Иными словами, напрашивается вывод, что австралопитеки, которые почти на миллион лет моложе «бедняги» и в то же время примитивнее его, не могли быть предками человека? — подытожил я. — Значит, совершенно прав был ваш отец, не склонный видеть в австралопитеках наших прямых прародителей.

— Вот-вот… И одновременно повышаются шансы Homo habilis. Устанавливается взаимосвязь между олдовайскими находками родителей и «беднягой», период их эволюции растягивается еще на миллион лет. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что в Восточной Африке в одно и то же время жили рядом, сосуществовали два вида прямоходящих приматов: массивные растительноядные Australopithecus и более изящные всеядные Homo. Это, конечно, взрывает устои «классического антропогенеза», сторонники которого исходили из того, что на Земле никогда не было и не могло быть более одного вида прямоходящих гоминидов. Находки в Олдовае, в долине Омо, на плато Туркана в сопоставлении друг с другом не только не подтверждают, но даже опровергают «теорию одного вида». Эволюционное развитие человека шло совсем не по прямой и уж точно брало свое начало не от австралопитеков. Что же касается «1470-го», то я уверен: он был предчеловеком. Он быстро развивался, его экологическая ниша быстро расширялась по мере увеличения мозга. Всеядный Homo становился охотником, а став им, вытеснил с лица планеты подотставших от него в развитии австралопитеков.

После мучительно душной ночи в тростниковой хижине, гостеприимно предоставленной мне Ричардом, я рано утром отправился вместе с учеными на раскопки. Антропологи собирались обследовать отложения осадочных пород километрах в восьми к востоку от залива Аллиа.

До обнажения мы доехали на верблюдах, а затем пошли пешком вдоль красноватой гряды, вытянувшейся параллельно побережью озера Туркана. Часа через три Ричард, нагнувшись, извлек из-под колючего куста огромный окаменелый слоновий зуб, а после полудня — череп саблезубой кошки.

— Главное значение наших исследований в этом районе заключается в том, что они позволили наметить контуры еще одного грандиозного, не затронутого деятельностью современного человека района, скрывающего в своих недрах поистине бесценные для науки свидетельства о плиоценовой и плейстоценовой фауне, — бережно отделяя породу с очередной находкой, говорил Р. Лики. — Сама природа создавала в рифтовой зоне клад, спрятанный на площади в тысячи квадратных километров. Геологические пласты района — своеобразная книга древней истории Земли и человечества. Предстоящие еще более интересные открытия, возможно, произведут подлинную революцию в антропологии и палеонтологии.

Не знаю, быть может, именно в тот момент, когда Ричард произносил эти слова, его мать, Мэри Лики, уже сумела прочитать новую страницу в этой книге природы. Исполняя волю Луиса, она отправилась в танзанийский район Литоли, расположенный в сорока пяти километрах к югу от Олдовая.

Еще делая свои первые шаги в палеоантропологии, Л. Лики облюбовал там густые заросли растительности вокруг цепочки озер, разбросанных по долине. Деревья вокруг смыкаются там так густо, что антилопы и зебры не отваживаются проникать под их темный полог, и поэтому берега озер не подвергаются нашествию копытных. В своем воображении Л. Лики заселил эту долину древними охотниками, он всю жизнь рвался туда и твердил: «Литоли сулит находки, уходящие в середину плиоцена». Незадолго до своей кончины Луис направил в эти места Камая Кимау. Расчистив приозерные заросли, африканец, которого М. Иди характеризует «лучшим специалистом по розыску ископаемых в Восточной Африке», обнаружил в скрытых под зеленым дерном туфах останки гоминида. Их возраст приближался к… 3,7 миллиона лет!

Позже Мэри Лики рассказывала как-то в Найроби:

— Первые два года работы в Литоли не принесли особых результатов.

Это расхолаживало молодежь, отправившуюся в экспедицию. Поэтому вместо того, чтобы тратить время на поиски или обрабатывать уже найденное, они к концу сезона больше дурачились, чем занимались делом. В тот день все затеяли игру, получившую у нас название «элефантбол», — швырялись друг в друга сухими шарами слоновьего помета. Один из игроков побежал за шаром по высохшему руслу ручья. Там он наткнулся на следы, отпечатавшиеся в слое вулканического пепла.

— Еще один пример везучести Мэри, — заметил я.

— Да. А через год эфемерные следы превратились в одно из главных открытий палеоантропологии. В Литоли навестить меня заехал Филипп — еще один наш с Луисом сын. Он обычно не интересуется раскопками. Но тут, наигравшись в «элефантбол» и услышав, каким открытием эта игра завершилась в прошлом году, Филипп вдруг увлекся. На пару с одним из сотрудников экспедиции он отправился искать «свои» следы. И нашел… Огромные отпечатки слоновьих ног, а рядом цепочку следов человека. Мы потом ставили опыт: клали рядом две фотографии — этих следов и следов Филиппа на песке. Отличить их по строению было практически невозможно! А временная дистанция между ними — 3,7 миллиона лет…

Трудно, конечно, представить, как следам древнего гоминида удалось так хорошо, я бы сказала идеально, сохраниться, — продолжала М. Лики. — Мы реконструировали, воссоздали всю их историю. Неподалеку от Литоли возвышается вулкан Садиман. Чуть поодаль — еще более мощные вулканы — Оломоти, Эмбуибул, Ол Доиньо Ленгаи… Ныне они считаются потухшими, но примерно 3,5–4 миллиона лет назад были действующими. И совсем не обязательно, чтобы их извержения носили характер катаклизмов, когда все испепеляющая на своем пути лава покрывает землю броней черных базальтов. Вулканы просто «дышали», время от времени выбрасывая в воздух облака карбонатитового пепла. В безветренную погоду он легким покровом два-три сантиметра толщиной ложился на землю. Потом его смачивал дождь, и пепел превращался в подобие свежего асфальта. Кто бы ни прошел по нему — слон, человек или даже птица, — все оставляли свои следы. В течение дня солнце их высушивало, следы оказывались как бы «запечатленными в камне». Вулкан вновь засыпал их пеплом, но дождя сразу после извержения могло и не быть. Мягкий пепел заполнял след, на него ложился песок, пыль, осадочный слой все утолщался и уплотнялся, надежно предохраняя его от разрушений. И вот только теперь, благодаря эрозии, мы увидели эти древнейшие следы. Следы, уводящие нас в глубь тысячелетий…

Со временем в итоге скрупулезных раскопок в Литоли была обнаружена целая цепочка следов длиной 23 метра. По мокрому вулканическому пеплу прошествовали два гоминида — женщина ростом 120 сантиметров и мужчина на 20 сантиметров повыше. Мэри даже уверяла, что «прочитала» по их следам признаки «сомнения». Так она была склонна трактовать внезапный поворот следов в сторону, остановку, затем возобновление движения в прежнем направлении.

Это скорее всего лирическая фантазия. Но неопровержимо самое главное: уже 3,7 миллиона лет назад гоминиды из Литоли передвигались не шаркающей походкой обезьяны, а шагом человека.

Этот вывод был своевременен и важен тем более потому, что летом 1979 года в 3,75 миллиона лет был оценен возраст другой уникальной находки, известной в антропологии под именем «Люси». Так американец Д. Джохансон назвал гоминида, ископаемые останки которого были обнаружены им еще в 1974 году в так называемом афарском треугольнике — самом северном участке Великого африканского рифта, в долине реки Аваш, на стыке границ Эфиопии и Джибути, неподалеку от селения Хадар.

— Почему «Люси»? — поинтересовались во время одной из пресс-конференций журналисты.

— Потому что когда мы поняли, что за чудо нашли, то устроили в своем лагере праздник, — объяснял Д. Джохансон. — Врубили магнитофон и всю ночь танцевали под мелодию «битлов», которая называлась «Люси в бриллиантовом небе».

— А почему вы считаете «Люси» чудом? — было моим вопросом.

— На то есть три причины. Во-первых, она не похожа ни на что найденное ранее. «Люси» — очень примитивный и малорослый гоминид, не превышавший 105 сантиметров. Во-вторых, никому не удавалось найти столь цельного скелета столь древнего гоминида. Хадарская находка — это не фрагмент, по которому воссоздается или додумывается целое, а на сорок процентов сохранившийся скелет, в котором почти каждое недостающее звено компенсируется наличием симметричного звена. В-третьих, это самый древний из всех известных науке останков наших прямоходящих прапрапра…