Первый удар принял на себя, конечно, Райн. Стельхи посыпались сверху огромной черной тучей, крича, толкаясь и мешая самим себе. Если бы не щит, мага давно бы уже смяла эта когтистая агрессивная масса. Но щит держал, а мужчина под его прикрытием посылал в эту тучу искрящиеся синие шары. Несколько тел уже упало на дорогу, когда твари обратили внимание на нас, застывших невдалеке от места сражения.

Опять раздался леденящий душу стон и вот уже по широкой дуге птички кинулись на новую жертву. Деревья значительно затрудняли задачу нападавших. Стельхам приходилось подныривать под ветки, чтобы дотянуться до желаемого, кроме того их большие крылья были весьма неудобны для сражения в таком ограниченном пространстве. Нам повезло, что атака не застигла нас на открытом месте, тогда наши шансы на выживание были бы не высоки. Громкое дыхание, удары мечами, звуки рвущейся плоти, тошнотворный запах крови. Мы с королевишной молча наблюдали за происходящим. Казалось, что я нахожусь в большом муравейнике, который колышется вокруг, рискуя поглотить нас своим месивом. И вот первая потеря, упал один из бойцов и тут же был разодран в клочья острыми клювами двоих гадов. Вот так на наших глазах, на живую.

Сволочи! Оторвала от источника колючую ниточку, и выбросила вперед. Один из стельхов нелепо каркнув, упал под колесо повозки. Так тебе! С этого момента я плохо помню, что происходило. Я поддалась горячке боя, страх прошел, осталась только злость и дикое желание убивать. Всех. Под чистую.

Не знаю, каким чудом расслышала сдавленный вскрик, обернулась. Королевишна лежала на земле, придавленная стельхом, руками пытаясь удержать тварь подальше от себя, но силы ее были на исходе. Подскочила и воткнула Каму в спину гадине, как раз между крыльев. Столкнула обмякшее тело, освобождая женщину, и увидела, что стельх все же успел ее достать.

Разодранный острыми когтями живот, струйка крови, вытекающая из уголка рта и улыбка через боль на губах. Черт, черт, черт! Не уберегла, проворонила! Упала на колени, призывая всю свою целительную силу.

— Не надо, — едва слышно, через шум боя произнесла королевишна. — Меня уже там заждались, мне пора. Не трать силы, они пригодятся для других. Я хочу уйти.

— Кто вас заждался, где? — непонимающе переспросила я, прижимая к ее животу ладони. Что мне с этим делать?

— Мой Амат и сынишка за Гранью… Уже давно. Так же напали… убили, а меня лекарь зачем-то вытащил. Зачем? Если души уже в этом теле нет. Я умерла уже тогда, с моими мальчиками. — женщина закашлялась, выплевывая сгустки крови наружу.

— Значит, вы специально вылезли из кареты, чтобы умереть?

— Нет, я хотела отомстить за моих родных, но, видишь, не справилась. Но ничего, они меня простят… А ты… Ты люби его, забудь про все, не думай ни о чем, есть только он и ты. Ведь жизнь так коротка… Я буду за вас молиться, — новый приступ кашля и тишина. Сражение закончилось, мы выжили.

А передо мной совершенно счастливое лицо, которое не сумели испортить ни грязь, ни подтеки крови, ни маска смерти. Значит, они ждали тебя там за Гранью, моя королевишна, значит, ты обрела покой. Прости меня…

Прикрыла ладонью глаза, слепо глядящие в небо. Сколько же я еще увижу таких глаз? Чьи глаза будут следующими? Слез не было, только неимоверная усталость и отстраненность. Огляделась вокруг в поисках учителя, но его нигде не было видно. Мертвые тела гадких тварей усеяли добрую часть дороги и пространство рядом с повозками, отчего земля казалась черной, словно выжженной пожаром. Судя по происходившему движению, выживших было много, но считать их не было желания, ничего уже не исправишь, надо помогать раненым. Маг на глаза упорно не попадался, но за него я не волновалась. Во мне жила твердая уверенность, что он жив, потому что явственно ощущала, что тонкая ниточка, связавшая нас, не оборвана.

Мысленно потянулась к нему: «Ты где? У тебя все хорошо?». Отклик пришел словно из далекого далека, прорвался через вату: «Все нормально, даже не ранен, просто сил почти не осталось. Как ты?». Ну, что я могла ответить на этот вопрос? Физически я совсем не пострадала, а вот душевное состояние смогу оценить только, когда схлынет поток адреналина: «У меня даже ни царапины». Ощутила теплый поток облегчения, идущий от учителя, значит, все же переживал: «Силы остались? Можешь помочь с ранеными? А то мне потребуется некоторое время на восстановление».

Поднялась на ноги, на удивление они меня хорошо держали. Поискала глазами что-нибудь, чем можно прикрыть погибшую. Кажется, вот это подойдет. Вытащила из тюка, лежащего на ближайшей повозке какую-то роскошную шаль, персикового цвета. Для красивой женщины — красивое убранство. С нежностью накрыла застывшее тело: «Спи, королевишна, я обещаю о тебе позаботиться». А сейчас пришло время живых.

Двинулась в обход места сражения. На встречу попался Вал, внешне вполне невредимый, только с подозрительно круглыми глазами, тоже в шоке, значит.

— Вал, я могу помочь, полечить. Нужна кому-нибудь помощь?

— Раненых пятеро, вон у той повозки найдешь, — махнул он рукой в нужном направлении и быстрым шагом унесся в ближайшие кусты.

Удивляться поведению, купца не было времени, поэтому направилась указанную сторону. Одним из пострадавших был Марко, который расцвел при моем появлении слегка кривоватой улыбкой.

— Трудно тебе пришлось? — поинтересовалась я, осматривая рану на шее.

— Не хуже, чем другим. Асиена, посмотри лучше Дарая, он из нас самый тяжелый, — парень кивнул в сторону мужчины с бледным лицом, сидевшего прислонившись к стволу дерева. Руками он прижимал к животу какую-то тряпку, уже насквозь пропитанную кровью. Я догадывалась, что меня там ждет. Когти у птичек оказались знатными.

Присела около мужчины и отвела в сторону его руки, ободряюще улыбнулась, глядя в его в измученные глаза. Аккуратно убрала тряпку и тихо выдохнула. Живот представлял собой сплошное месиво: куски разорванной одежды вперемешку с внутренними органами, кажется, мужчина продолжал жить на чистом упорстве и ведь даже ни одного стона, только до крови закушенные губы. «Ладно, Аська, некогда сопли пускать, надо собраться!»

Кусочки ткани пришлось доставать из раны на живую, анестезию делать я не умела. Мой подопечный терпел, вцепившись в траву пальцами. «Держись, миленький, уже почти все!». Знаю, что полная антисанитария, но тем и хороша магия, что творит настоящие чудеса, в том числе по части микробов. На Земле из меня получился бы замечательный врач, если бы не сожгли на костре, как ведьму, у нас ведь могут. Пока новоявленный врач релаксировал, у пациента уже начали закатываться глаза. Блин, какой бестолковый лекарь из меня получается, одернула себя, заставила сосредоточится. Призвала свою целительную силу, поднесла ладони поближе и зеленые спасительные ручейки заструились, стекая с пальцев вниз. Я не знала, как правильно лечить, только представляла это сильное, тренированное тело целым и невредимым. Я только хотела, чтобы этот человек жил. Магия тонула в истерзанном теле, казалось безрезультатно, словно капала в бездонную бочку. Но через несколько томительных минут поняла, что дыхание постепенно становится более размеренным, с лица пропала гримаса боли, да и цвет изменился от мертвенно-белого, до бледновато-розового. Отлично! Надо поднажать.

— Спасибо, дочка, хватит. Остальное само заживет, — мои руки отвели в сторону почти нежно, но настойчиво. Дарай, погладил мою ладошку в благодарность и кивнул в сторону молодого мужчины, зажимавшего рукой шею. — Помоги сыну, пожалуйста.

Перебралась к следующему пациенту, внешние черты которого до мельчайших подробностей копировали те, которые только что были перед моими глазами. Только вездесущие морщинки, наши соратники по жизни, еще не заняли свое законное место на этом почти безусом юном лице. У парня оказался вырванным целый кусок плоти в районе шеи, чудом была не задета главная артерия. И вновь зеленые ручейки потекли, забирая боль и даруя возможность жить. Я чувствовала, как внутри меня растет что-то большое, горячее, необъяснимое. Я могла спасать, я была нужна — это струной пело внутри, смывая с меня грязь смерти, угрызения совести, тяжкий груз, забранных мной жизней. Я не только отбираю, но отдаю. Кажется, именно тогда, глядя как исчезает из затуманенных болью глаз безысходность, я смогла окончательно примириться с собой, новой, не до конца понятной и даже немного пугающей. Это была тоже я, только уже не маленькая девочка Ася, а взрослая женщина, способная принимать решения и брать за них ответственность. Как это называется у наших земных психологов? Катарсис — очищение через страдание? Да, какая в общем-то разница…