Клинок словно сам позвал северянина, и тот чуть подрагивающими руками потянулся к рукояти. И наконец, освободившись от многовековой пыли и костлявых пальцев бывшего хозяина, меч вновь оказался на свету, блеснув холодом стали. Несколько ударов сердца гладиатор с восхищением разглядывал приобретение, затаив дыхание.

– Я дарую тебе имя Хальмурн – Коготь Ледяного Дракона, – выдохнул Утар, поднеся клинок к глазам, затем посмотрел на останки погибшего воина, опустил меч и поклонился. – Благодарю, что хранил его всё это время.

И чтобы не обидеть дух усопшего, вложил в его руки свой двуручный топор…

Что ж, сейчас проверим, сколь сильна эта женщина. Он не станет её убивать, если та окажется слишком слабой…

С диким криком гладиатор ринулся вперёд. Узор из красных завитушек на правом предплечье вспыхнул кровавым багрянцем. Рывок! Ноги сами толкнули воина вперёд – оставшееся расстояние в пятнадцать шагов он преодолел за два удара сердца. «Ррррааааах!!!»– прорычал внезапно уплотнившийся воздух, разрубаемый широким двуручником. «Зззвввиииии!!!»– взвизгнули в ответ раскрутившиеся щитом шакрамы. «Тууумм!»– ухнула пузырём ударная волна, искажая пространство. Близстоящие домики не выдержали подобного издевательства, кладка стен и черепица брызнули во все стороны смертоносными обломками – в стенах лабиринта теперь зияла гигантская дыра. Оказавшееся неподалёку зверьё поспешило убраться подальше от места поединка – там явно схлестнулись два чудовища.

Утар отскочил от противницы. Выдержала атаку? Становится интереснее. Воин ухмыльнулся самому себе. Хорошо. Поглядим, сколь далеко она готова зайти.

Потускневший узор блеснул кровавым отсветом, оживая и окутывая бицепс, распространяясь вплоть до плеча. Гладиатор зарычал от вспышки боли. Сколько ни тренировался, а к подобному всё никак не привыкнет – мышцы раздулись, налились сталью. Хальмурн более не оттягивал руку тяжестью зачарованного булата – Утар будто невесомую деревяшку держал.

Рывок! Песок взметнулся столбом позади воина. Клинок с воем рассёк воздух. Промах! Девка увернулась. Утар продолжил атаковать, наседая на юркую гладиаторшу, окутанную синим ореолом. Взмах, удар, взмах, выпад. Всё мимо цели! Она двигалась невероятно быстро, но и контратаковать не могла – лезвие двуручника слишком часто разрубало пространство перед ней. Стоило уклониться от одного удара, как тут же приходилось уворачиваться от следующего.

– Сдайся, женщина! – прорычал Утар, угрюмой скалой напирая на изворотливую противницу. – Обещаю, что не убью! Слово воина!

– Ни за что!

– У тебя был выбор!

Утар рубанул изо всех сил. Тууум! Уплотнившийся воздух взорвался, будто великан хлопнул ладонями. Гладиаторша не успела поставить щит. Ударная волна смела девушку. Смерть неминуемо пришла бы за ней, если бы взвизгнувшие шакрамы не раскрутились вокруг хозяйки, рассеивая вражескую атаку. Отлетев на двадцать шагов, она распласталась на песке. Шакрамы валялись ещё дальше.

Утар тяжело дышал. Н-да. Не ожидал воин суровых гор подобной прыти от женщины. Такая многим бойцам его клана утёрла бы нос. Да и ему тоже, если б не сила, дарованная образом рычащего льва, запечатлённого на одном из барельефов в зале предназначения. Утар тогда ещё усмехнулся про себя – воин из Белых Медведей получает благословение Льва – тотема вражеского клана. Да, это был явно знак свыше. Очень хороший знак. Интересно, каков образ предназначения его противницы? Но Утар отмахнулся от этой мысли – она пришла в себя и теперь с кашлем да стоном, отплёвываясь от песка, поднималась на ноги.

– Повторяю, женщина. Сдайся! Я сдержу слово воина!

– Да пошёл ты! – что есть силы прокричала та. Шакрамы блеснули синим отсветом и в мгновение ока оказались в руках хозяйки.

Утар поморщился от подобного ответа. Неужели дура не понимает, что проиграет? Баба – одним словом!

– Твоё упорство достойно уважения! Но ты всё равно проиграешь! Сдайся! Прошу в последний раз!

– Проиграю? У тебя был шанс прикончить меня, но ты его упустил! Ты мне и в подмётки не годишься, ты – кусок дерьма!

Да как она смеет? Подобное оскорбление, тем более со стороны женщины, должно смываться кровью! Сама напросилась. Уважающий себя Белый Медведь таких слов не прощает!

Утар стиснул рукоять Хальмурна обеими руками, подняв над головой.

– Тугор! – прокричал воин.

Дохнуло морозом – холодом зимы, которую в этой части Дархасана никогда не знали. Лезвие двуручника покрылось льдом.

– Буря! – ответила противница ничуть не тише, левый шакрам в её руке полыхнул огнём, правый – окутался вихревым потоком.

Воин рубанул, выпустив на волю силу Тугора – покровителя кланов Серебристых Гор. «Дыс, дыс, дыс, дыс!!!»– хрустальным звоном прогремела серия ледяных взрывов, сопровождая волну сжатого, холодного воздуха, устремившегося к девушке.

«Вввуууурррр!»– заурчали огненным вихрем шакрамы, рванувшись к воину.

Удар! Буря из пламени и ветра оказалась сильнее.

«Кррррр!»– шакрамы развеяли атаку противника и перемололи в крошево ледяные шипы, возникавшие до этого на пути движения взрывной волны.

Утар распахивающимися от удивления глазами смотрел на приближающийся смерч из ветра, огня и льда. Званк! Лезвие Хальмурна перерубилось в середине. Воин глухо простонал – что-то острое вонзилось в грудь и в живот. Затем ударила буря…

– «У него обычное оружие. Справишься», – скривившись от боли, передразнила Инад Ухеша. – «Чую. Можешь мне поверить». Ну да, ну да. Подвела в этот раз тебя чуйка, верзила.

Инад устало проковыляла к поверженному противнику. Удивительно, но тот ещё был жив, хоть и выглядел неважно – один шакрам торчал у него в груди, второй – в животе. С такими ранами не живут. Стоит выдернуть оружие – достаточно мысленно приказать, и всё – противник истечёт кровью. Но Инад не спешила, всматриваясь в льдисто-синие глаза гиганта.

– Надо же… повержен… женщиной, – воин усмехнулся, с уголка губ на бороду потекла струйка крови. – Позор мне.

– Нет, – Инад покачала головой. – Ты храбро и достойно сражался.

– И всё же… ты права… я кусок дерьма. Хотел стать героем… а теперь… меня даже Тугор в свои чертоги… не примет. Как… тебя зовут? Хочется… знать… имя той, кому я… проиграл.

– Инад.

– Инад, – прошептал воин. – А каков… твой образ… предназначения?

– Парящий орёл.

– Дурак… – воин улыбнулся. – И я хотел… одолеть ту… что несёт… на себе… благо… словение… мудрости Тугора? Значит, старому… ледяному воину была нужна… моя жизнь. Хорошо. Тугор примет… меня… в свои чертоги. Я… рад.

Он замолчал. То ли устал говорить, то ли дальнейшие слова более не имели смысла.

Инад протянула руки – шакрамы в ранах задрожали, лицо гладиатора исказила гримаса боли. С противным чавком смертоносные диски вышли из тела воина, кровь обильно ринулась наружу, карминовые струйки стекали с огрубевшей под ледяными морозами кожи на песок.

– Прощай, воин, – Инад развернулась и зашагала прочь – лишь бы убраться отсюда как можно дальше.

Она победила. Победила того, кто, как и Ухеш, был отмечен образом рычащего льва. Теперь главное – не попадаться никому на глаза. Вахиразу – уж точно. Инад не могла использовать «Бурю» более чем раз в день – слишком много сил пожирала способность. Так что главный козырь не доступен, что совсем не радовало. До заката ещё далеко, поэтому нужно продержаться – хоть как-нибудь.

Оставив позади четыре перекрёстка, Инад остановилась на пятом, не понимая, что заставило её замереть. Прислушавшись к зову сердца, девушка свернула налево, надеясь добраться до центра лабиринта.

Мир Китрун. Земли кланов Серебристых гор. За год до начала Турнира Пяти Башен.

Солнце медленно поднималось над заснеженными пиками, освещая раскинувшуюся внизу долину. Редкие облака воздушными китами лениво плыли по воле ветра за перевал в тёплые края, иногда задевая горные вершины. И тогда небесные странники на некоторое время ложились отдохнуть на краю скал, чтобы вскоре вновь отправиться в путь.