Глава 11

На другой день после разговора с Эльвиной поместили к нам в палату парня. Мощная грудь, мускулистые сильные руки, крепкая шея, широко поставленные ноги – всё в нём говорило о недюжинной силе. С блестящей кудрявой шевелюрой и ярким румянцем на щеках он совсем не походил на больного, скорее всего – на спортсмена. Не обратить на такого красавца внимания было просто невозможно. И молодые девчата сразу приметили его и стали искать с ним встречи. Но при всей своей яркой внешности был он не смел и не ловок. Неуклюжий, как медведь, он с шумом передвигался по палате, всё время что-то задевая и сдвигая с места.

Дверь, открываемая им, почему-то жалобно скрипела, а захлопывалась с шумом, как от ветра. Борис, так звали молодого человека, при этом извинялся за свою неловкость, и лицо его становилось пунцовым. Кровать, когда этот увалень переворачивался на другой бок, ходила ходуном, и больные в палате просыпались, вздыхали и ворчали. Всех раздражал новенький не только своей неловкостью, но и постоянными извинениями. Больные пока не делали ему замечаний, терпели. Стеснительный парень, привыкнет! Однако Борис оказался довольно-таки добродушным человеком. Провизию, которую он привёз из деревни, раздал всем соседям по палате: огурцы, помидоры, пирожки – всё, что собрала ему в больницу заботливая маманя, так называл он свою мать. И, несмотря на это, парень стал предметом всеобщего обсуждения и насмешек. Сначала над ним подшучивали, а потом стали подсмеиваться. Были среди нас и немилосердные шутники. Борис, может быть, и обижался, но виду старался не подавать. Пусть, мол, потешаются, а ему всё «по лампочке», будто злая реплика не имела к нему никакого отношения.

Когда я спросил Бориса, почему он не хочет за себя постоять, то он ответил с видимым равнодушием:

- Собака лает – ветер носит.

Я не знал, что ему на это сказать, а про себя подумал:

- Тюхтя, какой-то… Такой медведь, а ни капли самолюбия.

Целыми днями этот увалень лежал на кровати, рассматривая потолок, и поднимался только тогда, когда надо было идти на какие-нибудь процедуры или в столовую. Даже яркое летнее солнце и хорошая погода не могли его расшевелить. Может, думали мы, что он серьёзно болен, но по его внешнему виду этого никак не скажешь. Глядя, как Борис мучается бездельем, я подсунул ему книгу, чтоб не скучно было.

Но, прочитав несколько страниц, он начинал зевать, отворачивался к стене и задавал храпака. Не знаю, какое желание мною овладело тогда, скорее всего, любопытство, но мне захотелось познакомиться с ним поближе, узнать, чем живёт этот могучего телосложения красивый парень. Но все мои разговоры с ним, какие я пытался затеять, терпели крах, столкнувшись с непрошибаемой стеной односложных ответов «да» или «нет». Речь у него была корявая и кончалась выражением: «Вот такая песня». Наверно, ему казалось, что это звучит очень красиво. Но больше всего меня удивляло не его узкий кругозор и ограниченность знаний, а нежелание узнать что-то новое, чему-то научиться. Семи классов образования, по его мнению, было вполне достаточно для сельского жителя. Работал он шофёром в колхозе и неплохо зарабатывал. И зачем ему дальше учиться, если он получает больше тех, кто заканчивает институты. Ограничить себя знаниями в такие-то годы, было вне моего понимания. А убеждать в чём-то молодого человека было бесполезно.

Отца Бориса убили на фронте, маманя работала дояркой на ферме, крепко привязав единственного сыночка к дому, к хозяйству. Борис был простым крестьянским парнем с ограниченной жизненной установкой. На все проблемы у таких людей, как он есть несложные ответы «да» или «нет». Но в этом, как я думал тогда, было что-то положительное. Сельские жители уверены в себе, тверды в решении важных вопросов и крепко держатся за матушку землю, которая их кормит. Деревенские парни, на мой взгляд, надёжнее, чем городские, больше привязаны к семье.

Однажды самый молодой из нашей палаты Малец (так мы его прозвали за маленький рост) решил допечь Бориса. С чего у них началась перепалка, я не помню. Только Малец, не видя отпора со стороны Бориса, стал привязываться к нему, насмехаться над его неловкостью, и даже обозвал его медведем. Тут уж Борис не выдержал. Как сейчас вижу его бледное озлоблённое лицо с дрожащими губами. Геркулес схватил Мальца за грудки и поднял кверху с необыкновенной легкостью:

- Если ты хоть раз ещё пикнешь, раздавлю, как муху! – выпалил он свирепо и швырнул его, как ненужную игрушку на кровать.

Пот выступил у него на лбу и, вытирая его рукавом, Борис стремительно вышел из палаты. Все облегчённо вздохнули.

- Слава Богу! Драки не произошло.

Надо отдать парню должное, умел себя держать в руках.

- Даже не заматерился, - удивлялись мужики, - деревенский ведь.

Малец перепугался, не ожидая такой реакции со стороны Бориса, и ходил, как побитый пёс, провожаемый ехидными улыбками соседей по палате.

Получил, мол, по заслугам, не будешь задираться!

После этого случая никто больше парня не доставал. Первое время Борис отсиживался в палате, но после этого инцидента стал пропадать в больничном саду. Как ни посмотришь – всё сидит на нашей лавочке. Певунья, оказывается, ему понравилась. То поглядывает на её окошки, то отирается возле двери, сторожит, когда девушка выйдет из палаты.

- Тюхтя тюхтёй, а своего не упустит, - с усмешкой думал я о нём.

Заслышав её голос, спотыкаясь, летит во двор, чтобы с ней встретиться.

Не обратить внимание на такого красавца, который без конца попадается на глаза, было просто невозможно. Эльвина заметила парня и, конечно, поняла, что нравится ему. Но, проходя мимо него, девушка строила на лице полнейшее равнодушие. Глядя на неё со стороны, я ухмылялся:

- Играет с ним, как кошка с мышкой.