Когда секретарь вышла, все взялись за кофе.

— Честно говоря, я не хотел бы выглядеть в ваших глазах идиотом, у которого оптимизм вытекает даже из ушей, — нарушил молчание Есехин, насыпая себе сахар и помешивая темную, густую жидкость ложечкой. — У меня самого мурашки бегают по спине, когда думаю, каким кошмаром может обернуться любое потрясение на нашем неустоявшемся рынке. А родному российскому правительству и президенту я верю еще меньше, чем любой из западных инвесторов. Но проблема гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

— Почему? — спросил Прядко.

— Потому что у нас нет какого-то оптимального выхода из сложившейся ситуации. Что бы мы сейчас не предприняли — в любом случае будет плохо.

Он дал возможность партнерам осмыслить его слова.

— Ты можешь не тянуть кота за хвост?! — вмешался теперь уже и Бершадский.

— Скажи, — обратился Дмитрий к Максу, — что нужно сейчас сделать накануне неминуемого, по твоим прогнозам, обвала котировок?

Прядко без долгих раздумий стал зажимать пальцы:

— Во-первых, вывести активы компании с фондового рынка, продав большую часть акций. Во-вторых, перевести деньги в какую-нибудь твердую валюту. В-третьих, разместить все это в надежном банке, а дальше ждать развития ситуации.

— Вроде бы все логично, — кивнул головой Есехин. — Но ни в одном банке ты не получишь такой доход, как на фондовом рынке. И все клиенты «Ист-Вест-инвеста» тут же разбегутся. Они просто переметнутся к нашим конкурентам, которые будут предлагать более выгодные финансовые условия.

— Но, может быть, стоит поговорить с клиентами, — не сдавался Макс. — Убедить, что мы проявляем осторожность ради их же блага.

— Не поверят. Именно из-за всей этой шумихи, — Есехин вновь показал на коричневую папку. — И все равно уйдут. Абсолютно все! Это же Россия. У нас ненавидят тех, кто говорит правду! Так что речь идет ни много ни мало о ликвидации нашей компании. А не просто об изменении инвестиционной стратегии на ближайшую перспективу. Выбирайте…

Прядко пожал плечами:

— Ты подтвердил мои выводы: все, что происходит на нашем фондовом рынке, носит кампанейский характер. А если это кампания, то выстроить какой-то алгоритм поведения невозможно. В таком случае тем более надо перестраховаться…

— …И растерять клиентов, — заметил Илья. — Мы начинаем ходить по кругу.

— Хорошо, — согласился Макс, — допустим, большая часть клиентов нам не поверит и заберет свои деньги…

— Да еще подумают, что мы хотим их надуть, а сами — нажиться, — вставил Дмитрий.

— Но кто-то же нас поймет! Если наша компания проявит осторожность и без серьезных потерь пройдет через спад на фондовом рынке, то в конце концов мы вернем всех клиентов, которых сейчас потеряем. Они убедятся в нашем профессионализме.

Есехин иронично покачал головой.

— Не факт! Если рост котировок продолжится до конца года, а такое возможно, то, перестраховавшись, мы, наоборот, потеряем даже тех, кто на первых порах нам поверит. Скажут — обманули. А если предсказанные тобой катаклизмы все же случатся, то отвращение к фондовому рынку будет такое, что еще не скоро инвесторы сюда вернутся. Рынок умрет, и нашей компании тоже нечего будет здесь делать. Даже со своей высокой репутацией. Так что мы ничего не выиграем в любом случае. Поэтому я и говорю: более или менее приличного выхода из ситуации для нас нет.

— Но наши личные капиталы, как ты справедливо однажды заметил, тоже крутятся на фондовом рынке, — бросил Бершадский Есехину. — Может быть, хотя бы их стоит обезопасить?

Дмитрий поежился под пытливыми взглядами компаньонов.

— Давайте подождем еще две-три недели. Осторожность осторожностью, но деньги тоже не хотелось бы терять. Тем более что пока рынок абсолютно спокоен…

Он никак не мог взвалить сейчас решение всех этих проблем на себя, так как вскоре должен был поехать с Варей на несколько дней за границу. Он ей обещал.

— Не беспокойтесь, — добавил Дмитрий. — Я все держу под контролем.

Когда коллеги разошлись, Есехин вышел в приемную. Ему нужно было дать секретарше довольно деликатное поручение, и он еще не решил, как лучше это сделать.

Едва Дмитрий появился в дверях, Лучанская немедленно оторвалась от дел и выжидательно уставилась на него поверх очков. Наткнувшись на этот взгляд, он начал издалека:

— Лариса Михайловна, в моем телефоне постоянно раздается какой-то непонятный треск. Побеспокойтесь, чтобы мне отремонтировали аппарат или заменили. Только не сейчас, а завтра утром. До начала рабочего дня.

— Хорошо, Дмитрий Юрьевич, — подтвердила секретарша.

Но так как начальник не уходил, Лучанская также не меняла позы, наблюдая за ним поверх очков.

— Да, и вот о чем я хотел вас попросить: подыщите мне, пожалуйста, туристическую фирму, которая специализируется на Греции. Она должна быть по-настоящему солидной. И сделать это надо срочно. Лучше — сегодня.

— Вы собираетесь догулять свой отпуск? — поинтересовалась Лучанская.

— Нет, скорее речь идет о небольшой поездке. Максимум четыре-пять дней.

Пообещав Варе, что он сам организует празднование «нешуточного юбилея» — трех месяцев со дня их знакомства, — Дмитрий сломал голову над тем, куда бы им отправиться. Но потом вспомнил свою давнюю, еще во времена работы в Плехановке, поездку на международную конференцию в Афины. По завершении мероприятия греки отправили всех его участников в небольшой круиз по островам Эгейского моря. Это было сказочное путешествие — масса впечатлений, неплохой сервис и уложиться можно в несколько дней. Вряд ли Варя будет разочарована, даже если на этих островах она уже была.

Отдав необходимые распоряжения секретарю, Дмитрий направился в свой кабинет, но на пороге задержался.

— Лариса Михайловна, — замялся он, — и еще… я вас попрошу никому пока не говорить о моей поездке в Грецию. В том числе Бершадскому и Прядко. Я понимаю, что специально вы не будете это делать, но знаете, как это бывает… случайно…

То, что Есехин собирался куда-то уехать, не предупредив об этом заранее компаньонов, вызвало бы немало вопросов у любого сотрудника компании «Ист-Вест-инвест», а Лучанская соображала быстрее других.

— Дмитрий Юрьевич, — захлопала она глазками с почти детским простодушием, — если я найду нужную фирму, а вас уже не будет в офисе, могу я сообщить ее координаты вашей жене?

— Нет-нет! — неприлично засуетился он. — Тогда расскажете мне все завтра утром.

— А сколько билетов я должна забронировать и на чье имя? — тут же последовал еще один уточняющий вопрос.

— Сделайте только то, что я вам сказал, — с досадой заметил он. — Просто подыщите мне приличную фирму… Разве что, поинтересуйтесь, могут они забронировать места на греческие пароходы, совершающие небольшие круизы по Эгейскому морю.

— А вам действительно нужно в эту поездку?! — спросила Лучанская, и в ее голосе явственно послышались строгие материнские нотки.

— Лариса Михайловна!! — уже взорвался Есехин. — Опять вы вмешиваетесь в мои личные дела! Все время вы пытаетесь быть больше, чем моим секретарем. Командуйте лучше своими мужчинами!

Теперь уже Лучанская покрылась красными пятнами. У нее задрожали губы, а глаза подернулись влагой.

— Это нечестно, Дмитрий Юрьевич! В отместку за мой вопрос, вы бьете в самое больное место! Вы же знаете, что у меня нет ни мужа, ни детей, ни семьи.

Есехин вернулся к столу секретаря:

— Ради бога! Простите меня, — с искренним сожалением сказал он. — Если откровенно, я — считаю, что все мужчины, которые встречались на вашем пути, полные идиоты. Будь вы лет на десять моложе, не знаю, как бы я сам повел себя…

Лучанская закрыла ладонями лицо и буквально залилась слезами.

— Вам мало того, что вы уже сказали! Теперь указываете на мой возраст?!

— Хорошо, я прошу у вас прощения за все бестактности, которые наговорил… Вы же знаете, что это не со зла… Я вас очень ценю… Ну, мир? Я готов искупить свою вину любым способом… Помните, вы когда-то жаловались на свою низкую зарплату? Хотите, я вам ее подниму?