- Добро, - угрожающе прошипел мужчина, с угрозой глядя на сына, - будет тебе такая напарница. Только, чур, не жаловаться потом!

- Старуха преподавать не может, у неё потенциал слабый, - на всякий случай напомнил Клевер, которого немного смутили отцовские интонации.

Ректор зло оскалился:

- Я помню. Иди, у меня дел полно. Да и тебе, я полагаю, есть чем заняться.

Сын коротко поклонился и исчез в зеркале, а отец плюхнулся в кресло и, обхватив голову руками, погрузился в воспоминания.

Когда-то, на заре молодости, молодой и амбициозный Сивер, Сиверко, как будущего ректора звали родные, получил очень заманчивое предложение: стать Хранителем факультета Домовых. Да не в какой-нибудь захолустной магической школе, а в самой Академии. Юноша без раздумий согласился, дерзко проигнорировав слёзные мольбы владеющей даром предвидения матери подумать и отказаться. Да и какой глупец такую птицу счастья из рук выпустит, а на мрачные пророчества, когда тебе всего двадцать вёсен, плевать хочется с самой высокой сосны в лесу.

Напарницей Сивера оказалась огненно рыжая сероглазая Ядвига, девка бедовая, запретов не ведающая. Сперва приглянулась девица молодому Хранителю, разгорелась между ними страсть, словно стог сухой. Родители Сивера, которым Ядвига ни капли не нравилась, спешно нашли для сына Купаленку, девушку тихую и скромную, красоты необычайной. Хранителю невеста полюбилась, покорность её после строптивости Домовой слаще мёда показалась, а потому и не стал он противиться свадьбе, решительно заявив Ядвиге, что между ними всё кончено. И вот тут-то и пробудилась в брошенной девице кровь прабабки-ведьмы. Как и всякая Домовая, владела Ядвига мастерством плетения Нитей Жизни, из которых потом Полотна Судьбы ткут. Разъярённая Домовая, позабыв про все заветы и запреты, стала менять плетение Полотна Судьбы Сивера, чем порушила и оборвала много Нитей. Родители Хранителя истаяли буквально за седмицу, следом за ними ушла, так и не сумев оправиться от родов, Купаленка, а маленький Клевер, только появившийся на свет, приобрёл страшное проклятие: быть неотразимо-привлекательным для девиц, чтобы ни одна перед ним устоять не смогла, о чести своей девичьей позабыла. С такими-то чарами попробуй, создай семью, продолжи род в законном браке!

Много, очень много горя принесла Ядвига, да однажды и её настигла кара: нашли обезумевшую Домовую магические стражи, дара лишили и отправили за Грань сказочную, в другой мир, магии не ведающий. Сивер нет-нет, да и посматривал, как там дела у бывшей напарницы, а потому точно знал, что девица в изгнании замуж вышла, дочь родила и вроде как даже счастье обрела.

- Сама таких дел натворила и счастлива, а я ни в чём не повинен и горе мыкаю, - прошипел ректор и с силой стукнул ладонью по столу. – Так нет же, я спасу Клевера! Твою дочь, Ядвига, его напарницей сделаю, тогда-то ты снимешь это проклятие. А если нет, то умываться твоей дочке слезами из-за сердца разбитого!

Я стояла перед надменной, источающей холод синеглазой блондинкой, изо всех сил цепляющейся за безвозвратно уходящую молодость, и чувствовала себя холопкой, вызванной к барыне. Женщина выразительно молчала, играя на моих и так-то потрёпанных в жизненных невзгодах нервах. Вы спросите, в чём я провинилась? Мне не повезло дважды: во-первых, происхождение у меня самое что ни на есть пролетарское, мама в школе труды всю жизнь преподавала, я по её стезе пошла, а папа мастером на заводе трудился. В моих жилах не было ни капли аристократической крови, если кто-то из моих предков и бывал во дворцах, то только мастеровым, которого звали, когда нужно было что-то починить или наладить. Лично меня моя родословная вполне устраивала, а вот эта синеглазая блондинка считала, что для её сыночка подойдёт исключительно королева. В крайнем случае принцесса. И вот в этом и заключалась моя вторая ошибка, ведь я не только посмела поднять глаза на золотого, во всех смыслах слова, мальчика, но ещё и дерзнула надеяться, что когда-нибудь он сделает меня своей женой. Кстати сказать, если бы Янина Аркадьевна, благородная, с её собственных слов, аристократка, соблаговолила бы меня выслушать, я бы обязательно сообщила, что её ненаглядный мальчик сам сделал мне предложение. Но слушать меня никто не желал. Если перефразировать слова главного злодея моего любимого фильма «История рыцаря»: я была взвешена, я была измерена и была признана никуда не годной. Основательно искупав меня в помоях, к счастью, только в переносном смысле, Янина Аркадьевна величественно повернулась и ушла, даже не взглянув на меня.

Я прижалась к стенке и горестно всхлипнула, готовая разразиться потоком слёз, но шаги за спиной заставили меня поспешно выпрямиться и гордо вскинуть голову. Не люблю выносить на публику собственные чувства и горести. Проходящий мужчина окинул меня заинтересованным взглядом. Ну да, есть на что посмотреть: пусть рост у меня и небольшой, всего сто шестьдесят сантиметров, зато фигурка вполне сексапильная, грудь большая, попка упругая. Кожа белоснежная, категорически не желающая (к моему огорчению) покрываться загаром, глаза миндалевидные зелёные, а волосы чёрные. Подружки говорят, что я похожа на Скарлетт. Льстят, конечно, но мне всё равно приятно.

- Вас кто-то обидел? - промурлыкал мужчина, подходя ближе и буквально облизывая меня взглядом.

Я улыбнулась, всем своим видом демонстрируя полное довольство собой и окружающим миром:

- Вам показалось, у меня всё прекрасно.

- А может, сделаем вечер ещё чудеснее? – томно выдохнул незнакомец, приближаясь ко мне и опуская взгляд в скромный (слава богу) вырез моей любимой бирюзового цвета кофточки.

У-у-у, как говорил Гоша из фильма «Москва слезам не верит»: «Вечер перестаёт быть томным». Конечно, беседа с несостоявшейся свекровью меня подкосила, но всё-таки не настолько сильно, чтобы я бросилась в объятия первого встречного ради укрепления собственной пошатнувшейся самооценки. Я скорчила огорчённую гримаску и протянула, точно копируя интонации своей соседки Анжелы:

- Мне право очень жаль, но у меня уже есть парень.

Мужчина заметно огорчился, но у него хватило благородства предложить мне себя в качестве провожатого до дома. Я кокетливо похлопала ресничками и предложила проводить меня до автобусной остановки, благо идти до неё было пять минут по хорошо освещённой и оживлённой улице. Мой новый знакомый, представившийся уникальным именем Иван, любезно дождался со мной автобуса и на прощание выклянчил у меня номер телефона. Я без зазрений совести продиктовала ему мамин, она у меня женщина общительная, ей новый собеседник в радость будет.

Домой я вернулась с улыбкой на губах и песней в сердце. Всё-таки правы многочисленные женские журналы, утверждающие, что флирт способен улучшить настроение девушке в любой ситуации.

- Мам, пап, я дома! – крикнула я, привычно переступая через развалившуюся прямо у порога нашу любимицу таксу Фросю.

- Привет, Цветочек, - папа выглянул из комнаты, на миг оторвавшись от просмотра очередного выпуска новостей, - как день прошёл?

Я быстро повесила на вешалку плащик, с наслаждением сбросила туфельки (всё-таки высоковат каблук, надо было пониже брать) и только после этого поцеловала отца в колючую щёку и ответила:

- Нормально. Даже хорошо… почти.

Воспоминание о презрительно-ледяной Янине Аркадьевне на миг омрачило моё настроение, но я решительно тряхнула головой, прогоняя печаль. Эта снежная королева точно не стоит того, чтобы я из-за неё нервы мотала. Жить-то мне с Эдуардом, а не с его мамочкой, а сам Эдик, между прочим, говорил, что любит меня, и мы обязательно поженимся. Так что, нет поводов для хандры, нет его!

Папа наклонился ко мне и таинственно прошептал:

- Мама гостя на кухне принимает, а меня лишь представила коротко и даже посидеть с ними не позвала, представляешь? Может, мне уже ревновать пора?

Я не удержалась, прыснула в кулачок: