- Пап, ну мама же у нас не звезда телеэфира, чтобы амуры начать крутить после двадцати лет счастливого брака!

- Двадцати пяти, - ревниво поправил отец, гордо выпятив грудь.

- Тем более, - я покачала головой, прикидывая, что сделать в первую очередь: поздороваться с мамой и заодно поглазеть на таинственного гостя (интересно же!) или переодеться. Нет, пожалуй, сначала, как примерная дочка, поприветствую гостей, тем более что и наряд у меня вполне соответствующий.

Я деликатно приоткрыла дверь на кухню, из-под длинных ресниц бросила заинтересованный взгляд на сидящего за столом гостя и приветливо улыбнулась маме:

- Мамуль, привет, я дома!

- Здравствуй, Виолетта, - неожиданно прохладно отозвалась мама и сделала неуловимое движение, словно бы хотела захлопнуть дверь перед моим носом.

Не поняла, мне что, не очень рады?! Обиженная и разочарованная я уже собиралась уйти, как вдруг гость расплылся в широкой обаятельной улыбке, вскочил со стула и широко распахнул передо мной дверь, под руку, словно принцессу в бальную залу, вводя меня в кухню.

- Так Вы и есть Виолетта? – промурлыкал, словно напившийся сливок кот, незнакомец. – Очень, очень рад знакомству!

С чего бы вдруг? Я покосилась на стремительно мрачнеющую маму и осторожно попыталась освободить свою руку, но мужчина вцепился в меня как моль в последний шерстяной носок холостяка: насмерть. Ладно, подыграю немного, пока ситуация не прояснится. Я ослепительно улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами и представив себя в роли Скарлетт, которой всё нипочём, прощебетала:

- Прости мою неосведомлённость, но кто Вы?

Мужчина низко поклонился, трепетно, в духе испанских идальго, прижав ладонь к сердцу и хорошо поставленным голосом ответил:

- Позвольте представиться: Сивер Самохвалович, ректор Академии Универсальной Магии, можно просто Академии.

У меня в голове невольно всплыл кадр из фильма «Три мушкетёра», тот самый, где амбициозный Д’Артаньян пафосно провозглашает: «Мне не нужна академия! Каждый гасконец с детства академик!»

- Мы с Вашей матушкой давние знакомые, - продолжал чудить гость, по-прежнему цепко удерживая мою ладонь и лишая меня возможности освободиться. – Что же ты молчишь, Ядвига, разве я не прав?

Я с интересом посмотрела на маму, ожидая её ответа. Вообще, как нам частенько вещают с экранов телевизоров, спорить с сумасшедшими нельзя, они могут впасть в неконтролируемое буйство, но и поддерживать эту игру как-то не хочется. По крайней мере, пока этот псих держит меня за руку.

- Сивер говорит правду, Виолетта, - угрюмо отозвалась мама, - он действительно из Академии… И мы с ним знакомы.

- Больше, чем знакомы, дорогуша, - опять перешёл на мурлыкающий тон мужчина, но мамочка оборвала его неожиданно резко и зло:

- Замолчи! Пепел прошлого в карманах не носят!

Ректор с причудливым именем Сивер Самохвалович, дедушка и отец которого явно не жаловались на отсутствие воображения, усмехнулся с каким-то скрытым торжеством и опустился на стул. На кухне повисла неприятная пауза. Я мялась у двери, не зная, остаться мне или, наоборот, уйти, мама резкими движениями болтала ложечкой в давно и безнадёжно остывшей чашке с чаем, а мужчина думал о чём-то своём и явно не всегда приятном. Когда я уже совершенно точно решила уйти, ректор встряхнулся и произнёс, проникновенно глядя мне в глаза:

- У меня есть для Вас предложение, от которого Вы просто не сможете отказаться.

Я заинтересованно приподняла брови, а мама яростно раскашлялась, подавившись чаем. Признаюсь честно, этому ректору сказочной и, скорее всего, несуществующей Академии, удалось меня заинтриговать.

- И что же за предложение? – спросила я, постукивая маму по спине, чтобы она быстрее откашлялась.

- Я приглашаю Вас стать преподавателем на факультете Домовых, - Сивер колко усмехнулся, искоса поглядывая на маму. – Главной Домовой, так сказать.

Угу, а жить я буду в прянично-карамельной избушке на краю дремучего леса. Или там ведьма жила? Не помню, из сказок я уже лет десять как выросла, всем книгам предпочитаю кулинарные и детективы.

Видимо, я буквально излучала скепсис, потому что ректор укоризненно покачал головой и протянул:

- Вы мне не верите. Неужели мама Вас не научила, что чудеса живут рядом с нами, нужно просто уметь видеть их?

- Нет, у нас в семье говорят: «Не ждите чуда, чудите сами», - я налила себе чашку чая, придвинула креманку с вишнёвым вареньем и, облизнув ложку, уточнила:

- Так чего Вам от меня надо?

- Чтобы Вы стали Домовой одноимённого факультета Академии, - терпеливо повторил Сивер Самохвалович. – И уверяю вас, это не розыгрыш, я абсолютно серьёзен. Не верите мне, спросите свою матушку.

Я вопросительно повернулась к маме. Чёрт, если это всё не глупый розыгрыш, то предложение очень даже заманчивое. Конечно, сказки я не жалую, но всегда интересно попробовать что-то новое и ранее неизвестное, а не из года в год пытаться научить девочек шить фартуки на машинках, которые ещё расцвет мануфактур застали!

- Сивер Самохвалович говорит правду, - подтвердила слова ректора мама и, не удержавшись, ехидно добавила, - в кои-то веки раз.

Я прикусила губу. Значит, меня не пытаются обмануть, всё происходит на самом деле, и если я соглашусь, то попаду в самую настоящую Магическую Академию! Ух ты, как заманчиво-то, а! Я уже готова была согласиться, но тут вспомнила, что вообще-то, не совсем свободна. И пусть потенциальной свекрови я не в радость, жених у меня всё равно есть. Я откашлялась и открыла рот, чтобы сообщить ректору о том, что в скором времени, вполне возможно, стану замужней дамой, как вдруг мой телефон, который я привычно носила в кармане брюк, разразился серебристой птичьей трелью. О, а вот и Эдик, долго жить будет!

- Извините, - выпалила я и зачастила уже в трубку. – Ой, Эдик, привет, а я только что тебя вспоминала! Представляешь, у меня такое произошло…

- Виолетта, мы больше не можем встречаться, - прогудел телефон, и я уставилась на него, как на молочный суп, синеющий прямо на глазах.

- То есть, как это не будем? – пролепетала я, чувствуя, как много раз обещанный конец света начинается персонально для меня.

- Ты не понравилась моей маме.

От убийственной логики Эдика, его холодных равнодушных слов хотелось выть и лезть на стенку, но я последним усилием воли сдерживалась. Как говорит мама: «Свою слабость показывать нельзя, знакомые будут презирать, а враги вообще сожрут». Думаю, глупо уточнять, в какую категорию стремительно падал мой, теперь уже почти бывший, возлюбленный.

- Так что, не звони мне больше, - продолжал вещать Эдик, даже не озаботившись, слушаю я его или нет, - подарки, что я тебе сделал, можешь оставить себе.

Что?! Сегодня же всё отправлю в мусорное ведро! Нет, отправлю дарителю, пусть другой дуре вручает!

Я сбросила вызов, а потом вообще мстительно поместила Эдика в чёрный список. В крови бушевало горькое пламя злости и обиды, иссушая глаза и опаляя щёки.

- Полагаю, кроме семьи Вас больше ничего здесь не держит, а встречаться с родителями Вы можете хоть каждые выходные, - голос ректора был прохладным, не зря его всё-таки Сивером назвали, если мне память не изменяет, так студёный северный ветер величают.

- Цветочек, - мама обняла меня за плечи, прижала к себе, зашептала в ушко, - не рви своё сердечко из-за этого Эдика, откровенно говоря, он мне никогда не нравился.

- Так что же ты раньше ничего не говорила? – я обиженно хлюпнула носом, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.

Мама нежно погладила меня по щеке:

- Тебя, Цветочек, огорчать не хотела.

Я прижалась к мамочке, вдыхая с детства знакомый аромат домашних булочек и корицы, навеки связанный у меня с семейным уютом.

- Как что же Вы решили, сударыня? – подал голос благополучно позабытый нами Сивер Самохвалович. – Каким будет Ваш ответ?

А-а-а, была не была! Я повернулась к ректору и отчеканила, пристально глядя в его холодные зелёные глаза:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: