Невероятным усилием сдвинулись с места и, подхватив лопаты и фонарь, чудом не забыв золотое оружие-раритет, что есть силы, бросились бежать к дороге…
- Ничего себе приключение, – Юрка никак не мог перевести дух. – Что будем с этим делать?
- Давай все под кустом оставим, и быстро домой, – сердце заходилось в бешеном ритме, Игорь никак не мог отдышаться.
- И саблю?
- А что ее, с собой везти что ли? Завтра приедем сюда с Вадимом Сергеевичем…
Сунули инструменты, фонарь и саблю под куст боярышника, закидали папоротником, запомнили хорошенько место и, вскочив на велосипеды, бешено вращая педалями, понеслись домой.
Часть 2
- Вот она, красавица! Какое чудо, какая работа… - Вадим Сергеевич бережно, словно держа на руках грудного младенца, с нескрываемым восторгом разглядывал золотое оружие. – А здесь, обратите внимание – гравировка…
Он взглянул на осунувшихся парней.
- Да, понимаю… - положил саблю в багажник автомобиля, закинул туда же лопаты и фонарь. – Ну что же, идемте к барону, посмотрим как поработали.
Как ни странно, выглядела могила вполне пристойно. В стороне валялся старый деревянный крест, принятый друзьями за человека. Антиквар подошел, переставил венки, поправил фотографию.
Парни старались на нее не смотреть, отводили взгляд.
- Ничего больше не брали?
- Нет, нет, не брали, зачем?
Вадим Сергеевич внимательно посмотрел на них.
- Страшно было?
- Немного. Так, почудилось что-то…
- Молодцы парни! Хорошая работа. Ну, идемте, рассчитаюсь с вами, да до остановки подброшу. Времени в обрез, уж не обессудьте.
Сели в «Волгу», поехали. Вадим Сергеевич достал из бардачка банковскую упаковку пятидесятирублевых ассигнаций.
- Вот ваша пятерка, как договаривались. И еще раз спасибо за работу. Мой вам совет напоследок: – деньги у вас теперь есть, исчезнете из города на месяц-другой. На всякий случай… Развейтесь, погуляйте, повеселитесь. Вряд ли мы еще встретимся. Хорошие вы ребята. Ну что ж, прощайте…
- Ничего себе! Вот это да! Пять тысяч! Можно пять мотоциклов «Ява» купить, или пять «Иж Планета-Спорт»… - друзья ликовали, сидя у Игоря в комнате. Деньги поделили поровну, и решили, что действительно лучше пропасть ненадолго из города. Отдохнуть.
Юрка собрался к старшему брату в Омск. Игорь решил рвануть к бабке в деревню, а то родители давно уже запилили, что надо с сенокосом помочь...
Достали свои вчерашние трофеи, стали внимательно разглядывать. У Юры золотые часы и золотой браслет, осыпанный мелкими-мелкими драгоценными камнями. Стрелки двигались, будто никогда и не останавливались.
Игорь вчера ночью долго оттирал спиртом цыганский перстень, отмывая трупные пятна. Зачем он его взял, не мог себе объяснить, слишком уж привлек огненный блеск рубинового камня. Внутри кольца по ободку, шли вязью какие-то незнакомые символы; на самом камне еле заметно, тонкими штрихами вырезана пентаграмма в виде перевернутой звезды, а по расходящимся лучам бежали таинственной волной кубические пентакли…
Перстень притягивал, завораживая взгляд, рубин искрился и горел чистотой глубины.
Игорь одел его на левый безымянный палец, и камень осветился, засверкал инфракрасными лучами, заливая кровавым светом лица друзей.
Стало как-то не по себе. Он хотел снять кольцо, но ничего не получилось. Оделся легко, а вот назад никак. Ну да ладно, пусть будет…
Ехать решили, не откладывая, сегодня же вечером. Крепко, по-мужски обнялись, пожали друг другу руки. Простились, договорившись созвониться, и Юра ушел.
Игорь разделил свою долю – две тысячи спрятал подальше, а пятьсот решил взять с собой на расходы. Деньги были немалые. Зарплата у отца с матерью в сумме и пятисот рублей не выходила. Он чувствовал себя героем, перед которым открыты все пути.
Вечером, попрощавшись с родителями, отправился на железнодорожный вокзал. Четыре часа на электричке, потом три на автобусе, и вот она - родная Утянка. Почти каждое лето в детстве, отец отвозил его туда на каникулы. Всех он там знал и все знали его. Было много деревенских друзей-приятелей, была даже любовь…
Бабка сильно обрадовалась приезду внука. Обняла, всхлипнула, вытерла ладонью слезящиеся глаза. Игорь смотрел в родное лицо, осязал знакомый с детства деревенский запах. Он очень любил бабулю…
- Ну и здоровый стал! Что же два года не появлялся? Загулял, закружился с девчонками, совсем старуху забыл?
- Да нет ба, учеба, тренировки, соревнования. Давно хотел приехать…
Бабушка захлопотала по хозяйству, кинулась греть самовар, кормить внука. Напившись свежего молока, Игорь вышел во двор. Все было до мелочей знакомо. Казалось, ничто здесь не изменилось, время остановилось, обходя бабулю стороной.
- Хорошо здесь!.. – он с удовольствием потянулся до хруста в костях.
- Пойдем, я тебе свое сокровище покажу. Она повела его в коровник. В полутемном загоне лежала большая добрая корова Зорька и лениво пережевывала свежее сено. Рядом примостилась совсем юная телочка, с длинными ногами и маленькой ушастой головой.
- Вот она, моя Диана, Дианочка, красота ненаглядная, – бабка ласково гладила беззащитное существо. – Два месяца ей только пока.
Зорька требовательно и громко замычала.
– Пойду, воды принесу, пить хочет.
Они вышли на свет.
– Ты иди Игорек поспи, отдохни с дороги. А завтра с утра с дядей Ваней по сено поедете.
Игорь упал в мягчайшую перину и проспал до самого позднего вечера. Проснулся, поужинал, и сон снова свалил его.
Рано утром за ним заехал дядька на старом ревущем мотоцикле и, захватив узелок с провизией, помчались в степь.
Утренняя прохлада освежала лицо. Взору открывалась бесконечная зеленеющая даль. Среди бескрайних просторов попадались островки лиственного леса, таинственно-притягательного, мистического, волшебного. Это были ощущения детства, чудесной сказки услышанной впечатлительным ребенком…
Травы скосили сенокосилкой еще несколько дней назад. Под жарким солнцем они высохли и сегодня этой же сенокосилкой сгребали сухое сено в валки, а вилами формировали из них небольшие копны, из которых в свою очередь потом уже сооружали огромные стога. Люди уже работали, косилка монотонно тарахтела, напоминая назойливое жужжание крупного шмеля. Игорь с дядькой бодро влились в процесс, и знакомая работа споро закипела в руках…
Через несколько часов сделали небольшой перекур. Мужики подходили, узнавали, здоровались. Спрашивали о житье-бытье. Шутили. Все помнили его и поражались – как из щуплого мальчонки вымахал такой здоровенный бугай?
После обеда поработали еще немного. Подобрали всю траву, наделав множество копен. Через три–четыре дня сено в копне слежится, ее обвяжут веревкой и трактором подтащат к другой. Соберут вместе пять–шесть, и начнут метать стога. Всю эту технологию он знал с детства, каждое лето приезжали с отцом помогать бабуле.
Объятая зноем степь ликовала и радовалась жизни. Все ее обитатели, грызуны и насекомые, птицы и степные лисы, рыси, прячущиеся в лесных колках, вездесущие прыгучие зайцы-русаки и осторожные волки, и даже отчаянные хорьки-хори, частенько хулиганящие по ночам в курятниках, все это разнообразие жило и обитало, плодилось и размножалось в этих бескрайних полях. Одеяло степных трав и неброская красота луговых цветов укрывали полевую живность.
Ближе к лесным островкам сверкали россыпью гранатовых ожерелий земляничные поляны, а на живописных опушках, теснились густыми зарослями кусты дикой малины. В больших котлованах, вырытых для водопоя пасущихся на разнотравье стад домашних животных, плескались в мутной воде пескари и гальяны. Все было родное и знакомое до слез.
Игорь шел к неширокой речке искупаться и остудиться. Вокруг все дышало свободой, жизнью, невидимым глазу движением. Хотелось кричать от восторга перед побеждающей силой природы, перед гармонией мироздания, перед духом расцветающей земли. Бежать, мчаться, лететь над полями и перелесками, прыгать в прохладную речную воду. Душа восторженно пела, и переполненное силой жизни тело не выдержало…