Казалось бы, шовинистическая и националистическая риторика нацистов должна была найти отклик у такого человека, как Эльзер. Но, несмотря на то, что он был мастеровым до мозга костей, рьяным почитателем традиционного швабского национального костюма и членом соответствующего союза, несмотря на то, что он воодушевленно распевал во время походов по природным достопримечательностям Вюртемберга народные песни, Георг никогда не присоединялся к толпам, заполнявшим тротуары во время факельных шествий штурмовиков, не вскидывал руку в гитлеровском приветствии и не прилипал к приемнику после сообщения об ожидаемом выступлении фюрера. Он не принимал идей национал-социалистов. Похоже, что это неприятие не имело под собой каких-то особенных идеологических оснований, а было результатом исключительно пытливого ума, ведь после событий 1933-го Георг быстро убедился, что до чаяний простых немцев гитлеровцам никакого дела нет. Как позже он утверждал на допросах, его неприятие нацизма имело, как минимум, экономические основания. В протоколах его допросов гестапо зафиксированы его высказывания: «Так, например, я убедился, что зарплаты стали ниже, а вычеты выше… Почасовая оплата труда столяра составляла в 1929 году 1 рейхсмарку, сейчас же платят всего по 68 пфеннигов». Но несмотря на значимость таких причин для рабочего, не только они повлияли на неприятие режима. Ущемление прав и свобод личности возмущали его ничуть не меньше: «Рабочий не имеет, например, больше права менять место работы по своему усмотрению, он лишен гитлерюгендом звания отца своих детей, и в религиозном отношении он не может делать свободного выбора».
Вскоре ко всем этим мотивам добавился новый: в мире запахло войной. Трудно было не заметить милитаризации всей жизни Германии. Англо-французские уступки нацистской Германии на Мюнхенской конференции в сентябре 1938 года привели к тому, что части вермахта спокойно смогли оккупировать Судеты. И по всему было видно, что это всего лишь начало более масштабных завоеваний. Гитлер на этом останавливаться не собирался, в этом Эльзер был твердо убежден. Возможность избежать войны он видел лишь в одном – в устранении руководства рейха. Именно так он и заявил после своего ареста в гестапо: «Сформировавшиеся у меня воззрения указывали, что ситуацию в Германии возможно изменить лишь путем устранения существующего руководства. Под руководством я понимал “верхушку” – Гитлера, Геринга и Геббельса. Размышляя, я пришел к выводу, что после устранения этих трех лиц в правительство войдут другие, кто не станет предъявлять другим странам невыполнимые требования, кто не намерен вторгаться на чужую территорию и кто озаботится улучшением социального положения рабочих».
Приняв решение об устранении Гитлера – решение, пожалуй, самое важное в его жизни, – осенью 1938-го Эльзер начал обдумывать способ и искать место для покушения. К тому времени он работал на хайденхаймерской фабрике, производившей армейское снаряжение. Там было легко раздобыть взрывчатые материалы, которые он понемногу выносил с фабрики. Похищенные пороховые заряды поначалу хранил прямо в одежном шкафу, а потом в специально изготовленном им деревянном чемодане с двойным дном. В свободное время весь свой недюжинный талант ремесленника он направил на конструирование надежной «адской машины» и взрывателя к ней. Для приведения устройства в действие он решил применить часовой механизм. Во время своих странствий Эльзеру довелось потрудиться на часовых заводах, и необходимыми познаниями в этой области он обладал. Он без труда приспособил к своему устройству два надежных будильника.
Итак, 8 ноября 1938 года Георг Эльзер отправился в Мюнхен, где нацисты праздновали очередную годовщину «пивного путча». После того как Гитлер произнес свою речь, Эльзер без всякого труда смог осмотреть залы «Бюргербройкеллера», охрана с которого после отъезда фюрера была снята. На следующий день, поглазев на марш «старых борцов», он возвращается в Кенигсбронн с окончательно созревшим решением избрать местом покушения нацистскую святыню. Той же осенью он задумался и о возможных путях отхода с места покушения. Избежать ареста Эльзер намеревается, перейдя границу рейха со Швейцарией, которую ему уже не раз приходилось пересекать ранее.
В апреле следующего года он вновь отправился в Мюнхен, чтобы как следует разведать место будущего покушения, входы и выходы из залов и точно определить место, куда он заложит бомбу. Несущая колонна находится как раз под тем местом, где устанавливали пульт для выступлений Гитлера. Все складывалось как нельзя лучше, вот только получить место в «Бюргербройкеллере» ему не удалось.
Возвратившись домой, Георг устроился на кенигсброннскую каменоломню, где в течение недолгого времени обзавелся сотней взрывпатронов и ста двадцатью пятью капсюлями к ним. Продолжая начатые опыты со взрывчатыми веществами, он испытывал их действие прямо в родительском саду.
В августе Эльзер перебрался ненадолго в Мюнхен. Ему было необходимо доделать бомбу и подготовить место для ее установки. В сентябре он поселился на квартире в доме по Тюркенштрассе, 94, у Альфонса и Розы Леман.
Как свидетельствуют гестаповские протоколы допросов Георга Эльзера, в период с 5 августа по 6 ноября он в общей сложности провел минимум 30 – 35 ночей в подвалах «Бюргербройкеллера», выдалбливая вручную в несущей колонне нишу для своей бомбы. Ему нужно было спешить: все должно быть готово к 8 ноября. Даже вторжение вермахта в Польшу 1 сентября и разразившаяся Вторая мировая война не смогли заставить его отказаться от задуманного. По его собственному признанию, он страстно желал «избежать еще большего кровопролития».
После бессонных ночей в подвале «Бюргербройкеллера» Георг продолжает напряженно трудиться, по частям изготавливая и собирая взрывное устройство. Лишь отдельные его металлические части он заказал в нескольких мастерских.
Наконец все было готово. В ночь со 2-го на 3 ноября он закладывает бомбу в выдолбленную нишу. Пустоты по ее краям заполняет остатками взрывчатки и пороха. В ночь с 5-го на 6-е он подсоединяет к бомбе оба часовых взрывателя, которые могли быть заведены за шесть дней до взрыва. Покидая подвал утром, Георг устанавливает время взрыва – 21.20 8 ноября.
Утверждают, что не будь Эльзер столь равнодушен к актуальным политическим событиям, взрыву в «Бюргербройкеллере» не суждено было бы прозвучать. Ведь еще 6 ноября Гитлер решил из-за войны и предстоящей активизации военных действий на западном фронте впервые отказаться от участия в традиционном мероприятии, поручив произнести речь на нем Рудольфу Гессу. В этом случае покушение теряло всякий смысл. Но Георг Эльзер обо всем этом и не подозревал. 7 ноября поздней ночью, в последний раз проверив взрыватель, он покидает Мюнхен.
8 ноября уже к 18.00 зал был полон. Почетные места среди собравшихся «старых борцов» заняли Гиммлер, Розенберг, Франк, Геббельс, Риббентроп и Зепп Дитрих. К тому времени известие о том, что Гитлер изменил свое решение и все же выступит с речью, распространилось с быстротой молнии. Фюрер пошел на такой шаг, чтобы иметь возможность всю силу своего ораторского искусства обрушить на Англию, что считал крайне важным с пропагандистской точки зрения для поддержания соответствующих умонастроений в Германии в условиях войны. До этого раза он начинал речь обычно в половине девятого и к десяти заканчивал. Теперь же фюрер, которому предстояло в тот же день возвратиться в Берлин спецпоездом, лишившись из-за испортившейся погоды возможности улететь самолетом, изменил привычный сценарий и вышел к ораторскому пульту уже в восемь. К девяти он уже успел помянуть «павших героев», в пух и прах раздраконить ненавистную Англию и в семь минут десятого вместе со свитой покинуть «Бюргербройкеллер».
Ровно в 21.20 грянул взрыв. Ораторский пульт оказался погребенным под метровым слоем обломков. Гитлеру в этих условиях было не уцелеть. И не только ему одному. Но увы… Взрыв, разрушивший не только колонну под подиумом, но и крышу зала, стоил жизни семи «старым борцам» и кельнерше. Более шести десятков человек получили ранения разной степени тяжести.