И вот теперь он шел по Арбату в поисках щедрого подарка своей Наташе. Проблема эта оказалась весьма сложной. Он убедился, что по части шмуток Наташа явно ни в чем не нуждалась. Ее туалеты, косметика, белье, разные финтифлюшки в доме, техника — все было на таком уровне, что, если бы Игорь захотел вклиниться в эти дела, ему бы пришлось возить пол-Москвы с утра до вечера и не один месяц.

Игорь шел по своему Арбату, рассеянно глядя по сторонам. Несмотря на поздний час, какие-то мамы демонстрировали укутанным, словно маленькие баульчики, детишкам мерзнувшие в сиротливом одиночестве диснеевские персонажи. «Метелица», «Арба», «Мзиури», «Русские пельмени» светились огнями. В окнах домов уже мигали украшавшие елки цветные лампочки.

Совершенно ошалевшие от долгого топтанья на морозе, наиболее стойкие художники, еще надеясь на поздних меценатов, не убирали свои картины — маленькие в массивных рамках: закаты, разливы, сугробы, рощи…

Вот возле серого забора, что ограждал ремонтирующийся особнячок, прилепившийся к Вахтанговскому театру, длинный парень в синем полуперденчике и шапке с опущенным ухом дежурит у своих шедевров — двух десятков развешанных на заборе «кичей» — кругляши из папье-маше, с разными забавными изречениями и лепниной. Например, зеленая змея и подпись: «1989. Я — змея», или черный остов обглоданной селедки, а вокруг красными буквами: «Жизнь не мед — любовь не помидоры», или вот еще грудастая, грозного вида баба со скалкой в руке. «Не бей мужа», — гласит надпись. Или рак, пивная кружка и ностальгическая фраза: «Хочица? А нету…» И цена: 3, 4, 5 рэ.

Наташе такое не подаришь. Он бы, конечно, с удовольствием подарил ей зодиакальный знак — почти напротив в огромном старом доме ювелирный магазин «Самоцветы». Но, во-первых, он не знает ее дня рождения и, во-вторых, сколько это стоит. Надо соизмерять потребности и возможности.

Тут взгляд его падает на небольшое машинописное объявление, приклеенное к забору. «Ваши возможности», — гласит заголовок, далее следует текст: «Эффективные практические занятия. Определение и формирование вашего успешного имиджа (образа) в деловых, личных и интимных отношениях. Проблемы во взаимоотношениях. Психологические консультации».

«Вот именно, — усмехается про себя Игорь, — мои возможности. Насчет личных, и особенно интимных, — проблем нет. А вот деловых… Тут консультация не помешала бы».

Он впервые глубоко задумывается о своем материально-экономическом положении. А если перевести на нормальный язык — где можно еще подзаработать? Не грузить же, действительно, вагоны?

Снег на крышах. Розоватые шары фонарей заливают улицу призрачным светом. Не хватает только волчьего воя. И как раз вой раздается. Возле забора стоят двое — один в синей куртке, без головного убора, другой в черном пальто, в шапке. Одеты бедновато, носы красные — замерзли; они здесь не пять минут, не десять, а добрых два-три часа. Игорь заметил их, еще когда вышел из дому. Он их хорошо знает, этих поэтов. Они приходят сюда почти ежедневно и читают на всю улицу хриплыми, срывающимися голосами свои стихи. По очереди: один читает, другой набирается сил. Они гордые, не то что арбатские музыканты — никаких кепок, коробок для монет. Да никому и в голову не приходит платить им за их стихи. Тут энтузиасты просто приходят, читают, а кто хочет — слушает. Они ни на что не претендуют, важно высказаться, точнее «вычитаться», донести до народа…

«Наверное, есть здесь и непризнанные таланты. Вот бы всем этим издателям прийти сюда послушать, может, схватятся за кого-нибудь, напечатают…»

Но этих двух вряд ли. Игорь не очень разбирается в поэзии, но все же понимает, что перед ним не Пушкин. Первый, совсем охрипший, размахивая руками, заканчивает выкрикивать свое стихотворение:

Запыхавшись, парень в синей куртке уступает место товарищу, погружает красный мокрый нос в большой грязный платок. Вперед выходит второй, в черном поношенном пальто. Начинает декламировать с завыванием:

Игорь продолжал свой путь. Молодые ребята, им главное — высказаться. Им можно позавидовать. А вот у него много требований к жизни. Не замедляя неторопливого шага, он погружается в себя. И неторопливо, с удовольствием раскладывает по полочкам желания. Значит, так — получить второй шоферский класс. Это раз. Далее заиметь побольше тугриков. На увеличение зарплаты надеяться нечего. Нет. Просто найти хорошую доходную халтурку. Это два. Три — Олег снабдит его всеми романами, какие Игорь захочет. На десерт этого новогоднего меню — Наташа. Тут ряд подпунктов: чтоб любила, чтоб ничего не изменилось, чтоб виделись, сколько и когда он хочет…

Единственное, самое банальное новогоднее пожелание, которого он себе не высказывал, — это пожелание здоровья. Он просто не думал об этом, мысль о том, что он может не быть здоровым, не приходила ему в голову.

Да, так что же подарить? Может, какую-нибудь из самых ценных книг своей научно-фантастической библиотеки? Нет смысла, Наташа все равно в этом ни черта не понимает. И вдруг ему приходит в голову совсем уже экстравагантная мысль — цветы! Зима, мороз, Новый год, а он ей роскошный букет — миллион, миллион алых роз!

Теперь он весь охвачен этой мыслью. На дачу они выезжают в восемь часов вечера. Удалось договориться с коллегой по комбинату — Серегой. Это тот еще ловкач. У него со своим шефом — директором какой-то базы — общие шахеры-махеры наверняка. Словом, тот затребовал машину на 31-е и 1-е числа и отдал ее в распоряжение Сергея. Сергей — бабник супер — на встречу Нового года на даче Андрея везет еще каких-то принцесс. Одна — его, вторая — запасная. И обещал взять Игоря с «довеском».

Договорились заехать за Наташей. И вот он (в мечтах) поднимается к ней, а в руках огромный букет. Да, только где взять? Есть, правда, один вариант. У этого Сергея дама сердца (одна из многих) — продавщица в цветочном магазине. Может, поможет?

Теперь Игорь убыстряет шаг — видит цель. Останавливается у автомата, набирает, особенно не надеясь, номер Сергея. О радость — тот дома. Излагает свою просьбу. Двойная радость — Сергей говорит: «Но проблем. Зайди на Горького, спроси Танюлю, не Таню, не Танюшу, не Танечку — Танюлю, запомни! Скажешь, от меня. Сергей, мол, на задании, его УГРО просил помочь, а она пусть поможет тебе. И еще скажи, что я тебе про нее все уши прожужжал. После Нового года сразу позвоню ей. Ну, в общем, все такое. Понял? Давай действуй».

Игорь окрылен, завтра помчится к этой Танюле, чтоб ублажить свою Натулю. Главное — не сорвалось бы.

Теперь он опять идет медленным шагом. Прохожих меньше, они уже не гуляют, спешат по домам. Художники «свернулись», музыканты — тоже. Потеплело, тихо опускается мокрый снежок, лижет щеки, опускается на плитки, тает, превращается в грязь. Такой белый, а становится таким черным…

Игорь подходит к своему дому, входит под арку. Однажды здесь, на стене, возникла надпись мелом: «Клуб эротики». Стрелка указывала во двор. Но никакого клуба во дворе не было, уж он бы знал — все-таки живет здесь. Потом надпись стерли, зато он обнаружил такую же в другой подворотне. Как и у него в доме, ее вскоре стерли. Интересно, что за клуб? И есть ли такой? Может, просто так кто-то дурака валяет. Ладно, в «клуб эротики» он не собирается. У него есть Наташа. Но чего только на Арбате не встретишь! «Ах, Арбат, мой Арбат, ты — мое отечество…»