От недосыпа, усталости, перенапряжения и постоянного похмелья ужасно болела голова. Любой звук вызывал невыносимые спазмы, сдавливающие череп стальными обручами, и от них не спасало даже обезболивающее. Стас почти ничего не ел - желудок, перегруженный алкоголем, не принимал пищу. Дела же наваливались бесперебойно, не оставляя свободного времени, и это тоже не добавляло оптимизма. Он стал еще более дерганным, наорал на мать, звонившую по поводу танцев, и наводил ужас на задержанных, даже когда просто проходил мимо обезьянника.

  Из коридора доносился шум. Это очень отвлекало, не давая сосредоточиться, но Стас сдерживался, пока мог. Два голоса, пьяно затянувших знаменитую "Мурку", заставили терпение лопнуть. Он резко поднялся, едва не опрокинув кресло, и отправился выяснять причину беспокойства.

  - Что происходит? - осведомился он у дежурного. Тот пожал плечами.

  - Да вот, двух алкашей привезли. Буянят.

  Теперь пение доносилось из допросной. Не долго думая, Стас с силой двинул по двери ногой и проорал:

  - Открывайте, живо! Не отдел, а картонная коробка!

  Пение на мгновение смолкло, а потом раздался громкий хохот. Кровь ударила в голову.

  - Стас, тут такое дело... - выражение лица Вали Михайлова, открывшего дверь, было весьма кислым. Стас, отодвинув следака плечом, вошел внутрь. Ему открылась весьма примечательная картина.

  Допрашиваемых было двое. От перегара, распространяемого ими, можно было задохнуться, пахло какой-то дешевой сивухой и, кажется, мочой. Стас брезгливо поморщился и повернулся ко второму следователю.

  - Здесь что, вытрезвитель? Какого хрена?

  - Бытовуха, Стас, - ответил тот. - Пили вместе, вернулась жена вот этого, - он указал на того, что повыше, - устроила скандал. Соседи слышали. Попыталась выставить, ну и...

  - Жива? - коротко осведомился Стас.

  - Жива, - отозвался Валя. - Надолго ли непонятно, но шансы есть.

  - Ну так и закрывайте их к черту! - вызверился Лазарев. - Устроили тут караоке! Что вы возитесь?

  - Стас... - очень тихо сказал Валя. - Там еще девочка была, дочь. Пропала. Может убежала, а может тоже...

  Стас очень медленно повернулся и подошел к крайнему из задержанных. Тот, поднял на него совершенно пустой взгляд и расхохотался.

  - О, еще мусор! Слышь, полкан, сгоняй за пивком, а? Ну, горит у меня душа, залить надо!

  Он стиснул грязный ворот рубахи, показывая, где конкретно горит, и рванул, так, что чуть не треснула ткань. Стас прикрыл глаза, чувствуя, как по венам растекается кристально чистая ярость, а потом без колебаний обрушил кулак на голову абсолютно пьяного мужика. Тот, нелепо взмахнув руками, упал на пол, и удары посыпались один за другим. Стас бил его ногами, до хруста впечатывая ботинки в ребра, в голову, когда тот пытался приподняться, от опьянения не чувствуя боли. Все напряжение последних дней, собственная усталость, злость, накопленные проблемы выплескивались в безумной злобе, и Стас плохо соображал, что делает.

  Его оттащили. Валя что-то говорил, вытирая кровь из разбитой брови, и Стас с некоторым удивлением понял, что в нахлынувшем дурмане не узнал Михайлова, отвесив и ему. Второй следак, склонившись над неподвижным мужиком, коротко охнул и вытащил телефон.

  - Скорую! В РОВД... И быстро!

  Все казалось каким-то замедленным, заторможенным. Стас, чувствуя, как его начинает трясти от переизбытка адреналина, тыльной стороной ладони вытер испарину со лба и повернулся ко второму задержанному, моментально протрезвевшему под его взглядом.

  - Стас... - Валя насторожено заглянул ему в лицо и отшатнулся. - Ты же...

  - Теперь он, - Стас кивнул в сторону второго, - с удовольствием ответит на ваши вопросы. Так?

  Перепуганный мужик мелко закивал, трясясь от ужаса. Стас повернулся к Вале.

  - Вечно надо за всех все делать, - сказал он и вышел из допросной. Его колотило.

  В кабинете он заметил, что весь измазался в крови, и начал с остервенением оттирать пятна, но лишь размазал их еще больше. Было тошно. Муторно. Саднили разбитые костяшки, головная боль усилилась в разы, а внутри будто прорвался огромный нарыв. Ужасно хотелось отключиться, и Стас, порадовавшись собственной предусмотрительности, достал припрятанную бутылку водки.

  То и дело звонил телефон, но Стас даже не подумал ответить, а потом и вовсе выключил мобильник, не удосужившись взглянуть на имя абонента. Алкоголь не приносил успокоения, туманя сознание, но не снимая боль. Он все еще видел перед собой неподвижное тело на полу, полный ужаса взгляд Вали, и в первый раз в жизни это ударило под дых, выводя из равновесия. Чужой страх, почему-то, не вызвал радости. Он был не уважительный, признающий силу, а другой - пропитанный отвращением и брезгливостью. С каких пор он начал различать оттенки?

  В дверь постучали, но Стас рявкнул, велев оставить его в покое, и стук прекратился. Больше его никто не тревожил. За водкой последовал коньяк, разливший по телу благословенное тепло, и Стас, наконец, провалился в беспамятство.

  Пробуждение оказалось неприятным. На голову обрушился поток ледяной воды, и Стас вздрогнув, распахнул глаза.

  - Какого хрена?!

  - Это ты меня спрашиваешь? - раздался знакомый голос, который Стас предпочел бы не слышать больше никогда в жизни. Он с трудом выпрямился, морщась от боли во всем теле, и отлепил от щеки приставший к коже лист бумаги. Желудок тут же скрутило.

  - Блевать лучше не в кабинете, - предупредил его Костя, внимательно наблюдавший за ним. В одной руке у него был объемистый полиэтиленовый пакет, во второй - пустая кружка. Стас, не доверяя своему голосу, молча показал ему оттопыренный средний палец. Артемьев усмехнулся. - По тебе словно трактор проехался. Не хочешь узнать про того мужика, которого ты избил?

  Вопрос был задан нарочито равнодушно, но в глазах Кости притаилось нечто такое, что Стас тут же посерьезнел.

  - Что с ним?

  - Выживет, - успокоил его Артемьев. - Сломано четыре ребра, разрыв селезенки, черепно-мозговая. Девочку, кстати, нашли. Второй сознался. Она им пить мешала, они ее и выгнали в чем была на улицу. Ублюдки.

  - Жаль, что выживет, - вполне искренне отозвался Стас. Костя помедлил и согласно кивнул. - А мать?

  - Умерла в больнице.

  - Лучше бы наоборот.

  - Лучше бы.

  Разговор можно было бы считать исчерпанным, но Костя не уходил. Вздохнув, он бросил на стол принесенный пакет.

  - Переоденься, - пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Стаса. Тот нахмурился и, заглянув внутрь, обнаружил там собственные джинсы, рубашку и свитер.

  - Как это понимать? - жестко осведомился он, сверля Костю мрачным взглядом. - Как ты попал ко мне домой?

  - Взял ключи у твоего сына, - пояснил тот, и Стас похолодел. - Прежде чем злиться, взгляни на свой мобильник. Ах да, он же выключен. Поэтому тебе не могли дозвониться.

  - Антон звонил мне? Ночью? - Стас, преисполненный тревогой, зашарил по столу, разыскивая телефон. - Зачем?

  - Твоей матери вечером стало плохо с сердцем.

  Стас замер, словно пораженный громом. С похмелья голова еще соображала плохо, поэтому он сперва подумал, что ослышался, но непривычно серьезный вид Кости свидетельствовал об обратном.

  - Насколько плохо?

  - Тебе лучше поговорить с врачом, - Костя беспомощно развел руками. - До тебя пытались дозвониться, чтобы ты забрал Антона, но без толку. Потом догадались набрать дежурку. Я съездил в больницу, забрал парня, отвез к тебе домой - к счастью, у него были ключи. Потом собрал кое-что из вещей и вернулся в отдел. Переоденься, если не хочешь никого напугать.

  - Ясно.

  Внутри было нестерпимо холодно и пусто. Тревога за мать начисто выжигала все другие ощущения, но мучительный стыд за то, что его не оказалось рядом, когда самым близким людям была нужна помощь, все-таки пробивался наружу. Поднявшись, Стас начал быстро раздеваться, не обращая внимания на присутствие Кости. Кстати...