'Ну, наконец-то, вменяемое средство передвижения', с толикой облегчения подумала я. Какого же было мое удивление, когда самым последним из всех показался мой ушастый друг. А точнее сказать, одни уши и показались, да конюх, что пытался вытянуть животину из-за угла здания, чтобы подвести ко мне.

Нет, чуда не случилось, и осел оказался Ослом, а не ушастой лошадью. При чем животное истошно орало, упиралось и напрочь отказывалось выходить на шумный двор.

Делать было нечего, пришлось идти самой забирать свое средство передвижения и успокаивать, пока мы не стали обузой для всего каравана. Под тихие смешки и насмешливые взгляды, я подвела успокоившегося осла к стражникам, которые уже успели оседлать своих жеребцов и теперь строились в колонну по двое.

— Будешь замыкающим, — строго сказал Сэй Лум, взирая на меня сверху вниз.

Тяжело вздохнув, вынужденно согласилась. Очень надеюсь, что под впечатлениями, толпа не станет обращать внимание на моего гордого скакуна и меня, восседающую на нем. Конечно, во всем виноват мой Сэ'Паи, ну, и я тоже хороша. Забыла, что воины сами приобретают себе лошадей. И то, насколько хорошо животное, говорит о достоинствах воина, его положении и статусе. Хотя, с другой стороны, вполне закономерно то, что юный ученик смог наскрести себе лишь на, пусть и молодого, но осла.

Телеги двинулись через запасные ворота и должны были присоединиться к нам уже за чертой Каишим, дабы не отяжелить процессию. Мы же выехали через те ворота, в которые я вчера пришла во дворец. Только двинулись не на выход, а к парадному крыльцу, возле которого уже столпилось внушительное количество людей. Конечно, все собравшиеся в пределах дворца были знатью. Толпа пестрела разнообразием шелковых кимоно, вееров, изысканных причесок и красочными гребнями в них. Каждый постарался надеть на себя все самое дорогое. Женщины, в знак скорби по принцессе загораживали свои лица, разноцветными веерами, которые без конца теребили в руках, и те порхали, словно крылья диковинных бабочек, отчего вокруг стоял неимоверный треск. Мужчины с непроницаемыми лицами, взирали то на нас, продвигающихся к крыльцу, то на Императора, что сиял на солнце, словно новенькая монетка, в своем золотом кимоно, восседая на уже виденной мною скамье. Окружение вокруг Императора было все тем же, разве что, к тем троим Северянам, присоединились их спутники в полном вооружении. Даже я прониклась их статью, высоким ростом и мечами, что были в половину моего роста.

'Такими, наверное, и сражаться не надо, главное правильно уронить на соперника', вяло пошутила сама с собой, стараясь призвать себя к спокойствию. Ведь не смотря на все свои умения, я живая, из плоти и крови, и мне тоже может быть страшно. Именно сейчас, я со всей ясностью начала понимать, что покидаю родные края. Неизвестно, представится ли мне хоть ещё раз в этой жизни, вдохнуть воздух гор, увидеть лицо Сэ'Паи Тонга, пройтись по каменным плитам Дао Хэ. Мой единственный дом останется далеко на востоке Империи Солнца, я же…, у меня нет волшебных костей, чтобы раскинуть их на дорожку и предсказать исход этого пути. Но, есть надежда, что все самое интересное ждет меня впереди. Там, где вековые льды сковали землю, где снег бархатным одеялом стелется под ногами путников и, где, живет удивительный, не известный мне народ, узнать который мне очень хочется, но ещё, хотелось бы остаться в этом мире к исходу пути…

Тем временем, на парадном крыльце появилось новое действующее лицо. Маленький мужичок, сгорбившийся под тяжестью прожитых лет, вышел и встав перед толпой, заговорил:

— Моя скорбь по тебе велика,

Твой лик затмил собой и Солнце и Луну,

Ты ушла и Э'куры лепестки опали,

Без звезд небо над головой.

Всего четыре строчки, произнесенные мужчиной, привели к тому, что женская половина собравшихся замахала веерами сильнее, и завыла на одной высокой ноте. Северяне как-то дружно поежились, зло сверкнули глазами на присутствующих женщин, но большего себе не позволили. В это время, с противоположной стороны появились новые действующие лица. Десять девушек, наряженные в одинаковые красные кимоно, со скорбными минами вышли на небольшую площадку перед крыльцом. Их лица покрывал густой слой белой краски, губы были нарисованы ярко алой помадой, брови подведены черными карандашами так, что само выражение лица, несло на себе печать невыносимой скорби. Выйдя, они рассредоточились так, что образовали собой живой коридор, по которому, не спеша шла сама Иола, облаченная в белоснежное, траурное кимоно. Девушки осыпали её следы нежно розовыми лепестками Э'куры, при этом напевая какую-то древнюю обрядовую песню, больше всего напоминающую вой голодной собаки.

Иола сегодня была сама безупречность. Скромный, кроткий взгляд, чуть сутулая спина, ничего не выражающее лицо. Она словно плыла, едва касаясь земли, своими причудливыми башмачками. Только вот, в отличии от присутствующих, я уже знала, что за зверь живет в душе у этой милой невесты. Её волосы были убраны в высокую прическу, которую украшали цветы Э'куры и маленькие алые розы, словно капли крови на девственно чистых лепестках. Думаю, нет нужды говорить, символом чего была эта комбинация цветов в её волосах.

Принцесса прошла живой коридор, и тут же появилось четверо бравых юношей, что несли на своих плечах, небольшой закрытый белым шелком, паланкин. Перед тем, как сесть внутрь него, Иола обернулась и посмотрела на отца. Император, словно ждал этого, тут же поднялся на ноги и, даже не взглянув на дочь, повернулся к ней спиной. Всё. Его дочь умерла для своей семьи, и теперь принадлежит тому, кто в ближайшем будущем станет её мужем. Иола, так же чинно отвернулась от отца и забралась внутрь маленького шатра.

Что тут началось! Женщины взвыли с ещё большей силой, мужчины застучали двумя сложенными веерами, подняв их перед собой крест на крест. И ко всему этому многообразию звуков, во все горло заорал мой Осел! Народ, воспринял это, как знак, что все живое оплакивает принцессу и воодушевившись, продолжил безобразие с удвоенной силой. Тем временем, Северяне чинно откланявшись с Императором, заняли места на своих огромных лошадях, и возглавив процессию двинулись к центральным воротам, вслед отправились носильщики держащие на плечах паланкин с принцессой, затем размалеванные служанки, все ещё кидающие лепестки вслед, стража, возглавляемая Сэй Лум, и, замыкала всю эту вереницу уже я на истошно орущем Осле.

За пределами дворца, нас встречала толпа простого люда, но картина из-за этого принципиально не менялась. Всё также выли женщины, все столь же ритмично стучали своими веерами мужчины, разве что Осел привык к шуму, и перестал орать. Продвигались мы медленно, идти нужно было далеко, особенно было жалко девушек, в туфельках на высокой платформе и узких кимоно, которым предстояло пройти весь этот путь пешком, неустанно осыпая улицы нежно-розовыми лепестками под завывания толпы. Но, стоило нам, через несколько часов от начала пути, оказаться за Северными воротами Каишим, как к нам присоединились груженые обозы, девушки перекочевали в одну накрытую тентом повозку, к ним же присоединилась и принцесса. Маги, будучи достаточно преклонного возраста, тоже предпочли занять одну из повозок. Их лошади были расседланы и привязаны к их же повозке. Все это произошло достаточно быстро. Северяне одобрительно кивнув на произведенную перестановку, остались во главе обоза, стражники стали замыкающими. Впереди нам предстояло долгое, мучительное путешествие через пол страны, потом необходимо было обойти по границе непроходимые джунгли Умира, страны с ещё более жесткими порядками, чем в Аире и находящейся в открытой конфронтации с нашим правительством. Но, при этом, первыми умирцы никогда не нападали ни на обозы, ни на простых путников. Правда за границами следили очень бдительно. Затем сделать переход по нейтральным или кочевым землям, прямо к Золотому морю, где нас должны были ждать северные корабли. С их помощью из моря пройти в Открытый океан, а дальше уже и в земли Северян. Одним словом, наш поход обещал быть долгим, так мне тогда казалось…