Мы двигались почти до самого вечера по изрядно опустевшему тракту. То, что сегодня по этой дороге будет двигаться свадебный караван принцессы, знал даже ленивый и лишний раз препятствовать движению процессии не стал бы никто. И дело было тут даже не в том, что люди не хотели на это взглянуть или у них не было своих дел. Ещё как были! Но, была и примета. Преградить дорогу умершему, а в Аире невеста и покойник имеет приблизительно один и тот же статус, значит навлечь беды на весь свой род. Хорошая примета, позволяла ехать достаточно быстро и беспрепятственно, как это только возможно имея груженый обоз на хвосте. И так будет до самых границ страны, в этом я была практически уверенна. Любой аирец отложит самые срочные дела, лишь бы увериться в собственном благополучии.

Но, дотемна ехать было просто невозможно, да и не нужно собственно. Лучшие императорские умы за долго до предстоящей помолвки, разрабатывали наш маршрут, рассчитывая скорость движения и прочее. Для нас уже были заготовлены места стоянки, а подъезд к ним пропустить было просто невозможно, так как это были ответвления от общего тракта с указателями. Помимо прочего, император организовал специальные охранные посты на каждой из стоянок. Жаль только эта благодать продлится ровно до границ Империи, а дальше уж не есть забота Императора.

Стоянку обустроили на широкой поляне посреди непролазного леса. Как я поняла из разговоров стражников, поляна тоже была искусственно вырубленной, специально для этой ночевки. Не то, чтобы торговые караваны ночевали прямо на тракте, конечно у них были свои места для остановки. Но, для принцессы папа решил расстараться в последний раз. И потом, не думаю, что все караваны просто истаяли с тракта, скорее всего они будут пережидать нашу процессию, не покидая стоянок. Как только кони были расседланы, возницы, взялись за кормление и уход, каждого животного имеющегося в обозе. Даже Осла уговорили отужинать под их присмотром, за что я была им неимоверно благодарна. Хоть, Осел, мог и сам пропитаться в походных условиях, но последнее время он взялся везде ходить за мной, словно привязанный. И, это меня периодически раздражало. Итак, приходилось уходить как можно дальше, чтобы справить нужду, так ещё и этот шел след в след сквозь непролазные дебри.

Наш отряд разделился на пять компаний, если можно так сказать. Северяне организовали свой ночлег поодаль от нас от всех, далее разместились три колдуна и их слуги, затем белым цветком раскинулся шатер принцессы, войти в который мог лишь Сэй Лум и женщины. Капитан был туда вхож только, если все десять служанок были внутри. Далее самым многочисленным лагерем стала стража и возницы, ну и в стороне от всех я. И как то так оказалось, что вместо того, чтобы быть дальше от людей, я оказалась между стражниками и северянами. На резонный вопрос капитана, почему развожу отдельный костер, не задумываясь соврала, что держу обет и вынуждена питаться весьма скромно.

— Куда уж скромнее? — изумился капитан, выразительно поглядывая на закипающую похлебку в общем котле.

— Я, поклялся, не есть мяса, — складывая небольшой костерок, пробурчала я.

— О, — сочувственно протянул капитан, — Да, услышат Боги твои молитвы, — сказал он, направляясь к остальным.

Капитан не стал спрашивать в чем заключается мой обет, потому как это было бы во-первых, неприлично, а во-вторых, ни один уважающий себя воин не рассказал бы об этом под страхом смерти. Ибо, раз дал такое обещание Богам, значит важнее ничего нет, и быть не может.

За густыми зарослями, умиротворяющее журчала лесная речка, где большинство уже разжилось водой и теперь стряпало то, что было возможно согласно положению и условиям. Я же, нарочито ждала, пока каждый наберет воды, чтобы потом спокойно прогуляться до речушки.

Когда все расселись, каждый занимаясь своим делом, я поспешила к реке, прихватив с собой небольшой котелок, и кое какие туалетные принадлежности. Всё же, быть женщиной среди мужчин — это испытание не для слабых сердцем и нервами. Как выяснилось, мужчины не спешили ни мыться, ни приводить себя в порядок. Более того, некоторые без стеснения, скидывали с ног обувь, что успела пропитаться весьма специфическим запахом пота, скрещивали ароматные ступни перед собой, ставили на них миску с едой и, как ни в чем не бывало, принимались за еду. Я сидела далеко, но даже до меня доходили эти прекрасные запахи. В Дао Хэ за такое, я бы получила увесистой палкой по хребту. И Сэ'Паи Риу, что был у нас за повара, было бы абсолютно все равно сколько километров я сегодня пробежала или сколько часов спаринговалась и какие травмы при этом получила.

'Садясь есть проявляй уважение к себе и окружающим. Принимай пищу, с благодарностью земле, что породила этот урожай и не будь рабом своего тела, удовлетворяясь малым осознавай, что этого более, чем достаточно', так нас учили, а тут, дикость какая-то. Особенно вспоминались слова моего Сэ'Паи Тонга: ' Тело — это храм твоей души. Люби его, почитай и учись слушать, когда оно говорит с тобой'.

Добраться до реки было не сложно, хотя уже стемнело, но на небе появилась полная луна, бледный свет которой без труда проникал сквозь ветки деревьев.

Река была близко, хотя правильнее было бы назвать её широким ручьем, который изгибаясь серебряной лентой, огибал нашу стоянку полукругом. Я присела на самом краю пологого берега. Сперва набрала в котелок воды, затем, постирала тряпки в которые кутала ноги, затем омыла ступни. Хотелось искупаться полностью, и я бы это сделала, не будь в отряде чужаков с севера, потому как вовсе не была уверенна, что почувствую их приближение. Потому, просто намочила припасенную тряпицу и протерла тело под одеждой. Какое же это блаженство — смыть дорожную пыль с уставшего тела. Затем сняла шапочку и распустила волосы, достала гребень, и начала причесывать густые пряди. Я уже научилась заплетать сложную косу послушника Ю Хэ достаточно быстро, потому решила привести себя в порядок сейчас, когда было свободное время. Никто не знает, каким будет утро. Вот за этим занятием, меня и нашли те, кого я так опасалась.

— El ist a fimme? Sie! (Никак баба? Смотри!) — раздался громкий шепот со спины. Ну, конечно не такой и громкий, но я расслышала хорошо, хотя человек бы не услышал. Потому, спокойно закончила с расчесыванием и начала заплетать косу.

— Ne. Du sie biest, (Нет. Сам смотри лучше) — поучающим тоном раздался второй голос. — Comm.(Идем)

Шаги стали отчетливо слышны, как раз тогда, когда я заканчивала заплетать косу. О чем эти двое перешептывались, я конечно же не поняла, но по всей видимости, они решили подойти ко мне. А стало быть, самое время их заметить. Испуганно за озиравшись, шустро вскочила на ноги и сделала вид, что отчаянно всматриваюсь в темноту леса. Надеюсь, не перестаралась. Когда ветви ближайшего кустарника раздвинулись, и на поляну вышло двое мужчин, то я даже как-то оробела. Одним из северян, оказался тот, что называл моего Осла зайцем, а вот второго, я никак не ожидала увидеть здесь. Почему-то казалось, что ему не пристало лазать по лесу, да ещё и ночью. Его белоснежные локоны, отливали серебром в свете луны, а в глазах отражался бесконечный лёд севера. Даже кожа, казалась мерцающее бледной сейчас. Черты лица, его осанка, манера держаться, должны были говорить о благородном происхождении, в этом я была уверенна. Он смотрел на меня совершенно серьезно, без толики приветливости или улыбки во взгляде. Зато, его компаньон казалось, веселился от души. Только уж, что его так смешило, понять я не могла, как ни старалась.

— Er herre lust zu mutten!(Зайца, наверное, своего пасет, не иначе!) — наконец захохтал мужик, обращаясь явно не ко мне.

— Revt en, er sims schwim ent kerste im (Вряд ли, похоже косы плетет, да моется), — беловолосый с такой холодностью осмотрел меня с ног до головы, что я почувствовала себя последним ничтожеством в этом мире. Так неприятно никогда в жизни не было! — Er civil ess!(Хоть один цивилизованный).

— Ya, civil but anfengsten ire(Да, цивилизованный, но недоделанный похоже), — еще раз хохотнул второй.