Когда, моя каша была готова, я пересыпала содержимое котелка в миску и, взяв котелок, вновь отправилась к реке. Нужно было ополоснуть посуду и поставить воду для чая. Но, стоило мне вернуться, как ко мне подошел один из северян. Кажется, это был Бьерн.

— Присоединяйся к нам, — просто сказал мужчина, указывая рукой на их компанию.

'Что-то я сегодня пользуюсь популярностью у чужаков', отстранено подумала я, но упрямиться не стала. Подхватив миску с кашей и поставив котелок с водой на огонь, отправилась за мужчиной. По дороге заметила внимательный взгляд Сэй Лум, которым он провожал мою фигуру. Сам капитан не выглядел недовольным, скорее наоборот, он, казалось, предвкушал то количество новостей, которое позже я смогу ему передать. Я же, старательно делала вид, что ничего не замечаю и не понимаю.

Сразу вспомнился мой друг Тэо, который, весьма любил одну игру называя её: 'Поиграем в дурака'. Учитывая то, что наши наставники не могли и дня прожить не задав нам какой-нибудь загадки или просто напросто наврать с три короба, принуждая распутывать ситуацию самостоятельно, а Тэо был весьма ленивым паи, если такое вообще возможно в Дао Хэ, то порой он и его Сэ'Паи буквально сталкивались лбами преследуя каждый свою цель. Тэо не хотел часами думать над поставленной задачей, а Сэ'Паи хотел заставить его делать именно это. В результате находчивый приятель изобрел способ доведения наставника до нужного состояния. Когда тот просто сам готов был выложить как на духу, что же он хочет от Тэо. Сначала, у него не слишком выходило, но к концу обучения, он мог манипулировать своим наставником, как хотел! Он просто истово верил, в нужные моменты, что он полный дурак и ничего не понимает. Сэ'Паи Ли был довольно молодым для тени, конечно, опыта в общении с учениками у него было не очень много и большую часть своей жизни, он провел за стенами монастыря. Я бы сказала, что это обстоятельство сделало его чересчур наивным в некоторых вопросах. Бедный наставник желал добра своему ученику, и то, что порой Тэо не понимал то, чего от него хотят, принимал на свой счет, думая, что плохо объясняет или ставит задачу. Тогда, мужчина начинал объяснять более просто, потом ещё проще, потом Тэо понимал, что нужно, а наставник, наконец, осознавал, что им манипулируют, брал бамбуковый прут и принимался за более доходчивый метод воспитания. Но, цель была достигнута. Не совсем тем способом, на который рассчитывал наставник, но, тут уж не придерешься…

К чему я веду, если подумать, то в моем случае лучше всего быть, чем проще, тем лучше, чтобы быть ближе и к тем и к другим. Дурачков любят все, в их присутствии не слишком умные чувствуют себя практически гениями, те, кто привык подозревать всех и вся, расслабляются и невольно начинают доверять простодушному пареньку, считая, что у того ума не хватит на что-то большее. Да, пожалуй, игра Тэо, придется весьма кстати.

Пока я думала о своем, мы уже подошли к костру, вокруг которого сидели чужеземцы. Всего их было одиннадцать. На какой-то момент мне показалось, что я — маленький человечек из сказки, который оказался в стране великанов. Все же телосложение аирцев и северян отличалось весьма и весьма. Среди наших мужчин были и высокие и низкие, но в своем большинстве рост мужской половины Аира не превышал 175 сантиметров, женщины были и того меньше. Фигуры большинства из нас были жилистыми, поджарыми, полные люди, конечно, тоже встречались, но почему-то считалось, что такое возможно в очень зажиточных семьях, и у людей, которые едят сутки напролет. Наша комплекция и то, как привыкли питаться в Аире, к полноте не располагало. Северяне же были на голову выше, если не на две, среднего аирца. Телосложение более мощное, развитое. Да и сама внешность отличалась кардинально. Конечно, больше всего мне нравилось то, что у них были разноцветные волосы. После того, как я сняла сухэйли, у меня появилась странная любовь ко всему яркому и цветному. Если бы было можно, я бы часами разглядывала то, как путаются огненные блики в рыжих или белых волосах. Это было красиво.

Мужчины разговаривали на своем гортанном наречии, без конца над чем-то шутили и очень открыто смеялись, без стеснения делали это, показывая зубы. Ещё одно отличие между севером и Аиром. В Аире неприлично смеяться таким образом, чтобы собеседник мог видеть твои зубы. И, если посмотреть сейчас на костер, за которым сидели войны Аира, ничего подобного увидеть было нельзя. Аирцы сидели ведя неспешную беседу, и если не прислушиваться, то казалось, что ужинают они в полной тишине.

Бьерн, который привел меня к костру, тут же уселся на первое попавшееся место, бесцеремонно отломил кусок жаренного мяса у соседа, и совершенно не обращая внимания на гневные взгляды последнего, начал с удовольствием чавкать, откусывая один кусок за другим.

Смотря на то, как золотистый мясной сок, стекает по его подбородку и с каким упоением мужчина поглощает эту еду, меня ощутимо замутило. Но, я тут же взяла себя в руки, уверяя собственный организм в том, что это ничего, они так привыкли. Для них это нормально.

— Чего там у тебя в твоей миске? — просто спросил рыжеволосый Кельм, должно быть, рассудив мою невольную гримасу по-своему.

— Каша, — тихо ответила я, а вокруг все начали посмеиваться.

— Er schmutze girn alle abend zu! (Даже не смог себе дичь на ужин подстрелить), — посмеиваясь, пробасил один рыжебородый мужчина.

На эту его реплику все утвердительно закивали.

— Угощайся, — в разговор опять вступил Кельм, протягивая мне хорошо прожаренный вонючий ломоть плоти. У меня аж дыхание сперло в груди от этого его жеста.

— Спасибо, но мне нельзя, — на одном дыхании, пробормотала я.

Мужчины непонимающе переглянулись, не зная, видимо, как воспринимать мой отказ.

— Почему? — искренне изумился рыжий весельчак. — Ты болен?

— Нет, нет, — поспешно ответила я, пока от меня не начали шарахаться. — Я, просто, дал обещание не есть мясо.

Моя последняя реплика возымела совершенно неожиданный эффект. Разговоры у костра тут же стихли, и воцарилось шокированное молчание.

— Erre im kill wilst. (Его хотят убить.) — заключил один из мужчин, что сидел ко мне ближе всех.

— Richt, err sagt die clyast will er die zum winter. Ich sure es fammile sagt er zu wit. (Точно, тот, кто взял такое обещание, хотел, чтобы парнишка издох к зиме ближе. Не удивлюсь, если это родственники). — согласно кивнул Кельм, с каким-то невероятным состраданием во взгляде, посмотрев на меня.

— Зачем же ты согласился, мальчик? — тихо спросил Бьорн, отвлекаясь от поглощения пищи.

Я тяжело вздохнула, стараясь придумать, что же на это ответить. Мужчины расценили мой вздох по-своему, и уже не один Кельм смотрел на меня с жалостью. Причем не так, как смотрят, когда хотят помочь, а так, когда видят перед собой неизлечимо больного, который вот-вот отправится на тот свет и поделать уже ничего нельзя.

— Садись, парень, не стой, — пробасил самый старший из присутствующих. Во всяком случае, на вид мужчине было около пятидесяти лет, в его темно-русых волосах начинала пробиваться седина, хотя на вид он был весьма крепким и сильным. — Я Олаф, — коротко представился он, — садись и расскажи нам свою историю, малыш. — Олаф гостеприимно похлопал по топчану, на котором сидел, приглашая присесть рядом с ним.

'Малыш?' за кого они меня принимают, интересно? Хотя, пусть думают, что хотят. Присев на выделенное мне место, решила рассказать северянам то же, что сказала и Сэй Лум. Как видно мой рассказ на чужестранцев должного впечатления не произвел, потому, как смотреть в мою сторону начали теперь уже настороженно и с подозрением.

— Alles clyar. Er — unnormal. (Всё ясно, он — ненормальный), — жизнерадостно заключил Кельм, откусывая очередной кусок от того мяса, что недавно предлагал мне.

— Ne, er no unnormal, yet stupid clar! (Нет, он не ненормальный, просто глупый ещё совсем) — возразил платиновый блондин, что сидел прямо передо мной.

— No differ. (Без разницы) — хохотнул рыжий, окружающие поддержали его таким же согласным смехом.