— Ya, anfengsten ire sims (Да, похоже и впрямь недоделанный) ich hurre hurst warre has ei warre gut! Er sims cretin! (Я слышал, что у них каков воин, такова и лошадь. Этот наверное совсем дурак.)

— Ya! — протяжно захохотал второй. — Sims famille gebst er fur langer bins acht! (Семья наверное все деньги отдала, чтобы его в другую страну увезли). Sie? Ne qve sit er!(Видел? С ним даже сидеть не хотят!)

— Schlecht! Uns cretin habbe nicht!(Плохо, только дурака в походе не хватало?!) — мужчина с серебристыми волосами презрительно фыркнул, и нарочито медленно заговорил со мной. Словно, я от этого лучше понимала, что он хочет. — Как тебя зовут, мальчик?

Какое-то время я молчала, отчаянно борясь с волнением, что неожиданно охватило меня. Голос этого мужчины, заставлял меня нервничать совершенно по непонятным мне причинам. Затянувшаяся пауза, похоже, не добавила мне уважения в глазах северян. Потому, как весельчак, что-то быстро побормотал, а сереброволосый заметно нахмурился.

— Sims unne stin gabst nict(Похоже, неспроста ему мечи не дают).

— Дэй Ли, — совладав с собственным волнением, наконец сказала я.

Мужчина, выразительно посмотрев на все ещё посмеивающегося товарища, что-то ответил, прежде чем обратиться ко мне.

— If er richt ersend wir mus sage warum grette ser ire sutce aus? (Если он и впрямь глуповат, то можно у него спросить, чего все так расстроились, когда мы уезжали?) — Скажи, Дэй Ли, — старательно выговаривая мое имя, начал говорить он. — почему все в Каишим так плакали, когда мы уезжали?

Я непонимающе посмотрела на мужчин. То, что было очевидным для любого Аирца, оказалось загадкой для чужаков. А объяснять чужакам верования другой страны — это задача достаточно непростая.

— Sprehe list! Er sims not gid. (Говори медленнее, он, похоже, не очень-то понимает).

На эту реплику блондин согласно кивнул и заговорил так, словно воды в рот набрал. Мужчина растягивал слова, распевая гласные звуки так, что я, учитывая акцент, вообще с трудом начала понимать, о чем он говорит.

— Коооогдаааа мыыыы ууууееееезжаааалииии всеееее плаааакаааалииии, поооочеееемуууу?

Вовремя решив, что дальше будет только хуже, решила попытаться объяснить, пока этот мужик не начал петь.

— Это такое поверье, — достаточно медленно, проговаривая каждый слог, заговорила я. — Аирцы верят, что в день свадьбы, а в данном случае в день помолвки, невеста умирает для своей семьи, чтобы переродиться в семье мужа.

— Barbarians(Варвары), — коротко прокомментировал мой ответ блондин, в то время, как его товарищ разразился настоящей тирадой.

— Gratulire uns erce! Such Schreclich incem werde! Face igt lirde bee space as eye not lich! Red frogste uns habbe tols litte! Geeen gidde wind aus ins tjolle nid laddt! (Радоваться надо, такую страшилу удалось сосватать! Лицо, словно дикие пчелы искусали, аж, глаз не видно! Нос, как блямба, тощая, как палка. Идет, того и гляди ветром унесет! Хоть бы гири, какие, к ногам подвесили!)

— Shut! — гневно рыкнул мужчина, что я невольно подпрыгнула. — Du sprehe un seine ire wife! (Замолчи! Между прочим говоришь о будущей жене одного из нас!)

— Shut! Shut! (Молчу! Молчу!) — все ещё посмеиваясь, замахал руками перед собой кажется Кельм, так его называли в день нашей первой встречи. Мужчина был похож на огромного рыжего исполина. Он был высок, широкоплеч, с зелеными озорными глазами, и с совершенно детским, непосредственным лицом. Хотя, если присмотреться к нему внимательнее, то вовсе и не непосредственность читалась в чертах его лица, а хитрость. Мужчина казался этаким хамелеоном. То он смеётся, словно ребенок, то смотрит, будто давно живущий на этом свете мудрец.

— Меееняяя зооовууут Рик, — неожиданно представился сереброволосый северянин, — а этооо Кельм, — указав рукой на товарища, кивнул он. — Согласишься ли ты пояснять нам особенности вашей культуры…

— List!List!(Медленнее! Медленнее!) — неожиданно перебил Кельм своего товарища, когда я наконец начала более-менее его понимать.

Рик, словно забывшись, благодарно кивнул товарищу.

— Соооглааасиишьсяяя лиии тыыы пооояяясняяять…

Так, кажется, я начинаю понимать, в чем проблема. Должно быть, они считают, что когда говорят в нормальном темпе, я плохо их понимаю.

— Говорите нормально, — перебила я певучую речь северянина, — я плохо понимаю, когда вы тянете слова.

Мужчина, как-то растерянно замолчал и обвиняюще посмотрел на товарища. Кельм округлил глаза, помолчал несколько секунд, после чего разразился громоподобным смехом.

— Wist, keine cretin either! (Ну, может, и не такой тупой!) — всё ещё посмеиваясь, заключил он.

— Хорошо, Дэй Ли, — наконец-то Рик начал говорить с нормальной скоростью и интонацией, — нам просто казалось, что так тебе будет легче нас понимать.

— Почему? Я, что тупой? — как-то само вырвалось у меня.

Рыжий уже хохотал так, что ему приходилось утирать слезы в уголках глаз. В первые вижу, чтобы человек был столь не сдержан в эмоциях!

— Нет, я не имел этого ввиду, — примирительно заговорил блондин, — Shut ire!(Заткнись уже!) — вновь обратился он ко все ещё веселящемуся другу, прибавив в голос рычащих ноток. — Прости, но мы бы хотели попросить тебя разъяснять кое-какие вопросы, что будут возникать у нас относительно вашей культуры?

Странно, с чего бы им обращаться по такому поводу к юному паи? Не легче ли расспрашивать тех же колдунов — мудрецов? Они-то, всяко лучше должны знать, разве не так?

— Конечно, я поясню, — все же согласилась я. Это был хороший повод для меня быть ближе к ним, запоминать новые слова, хоть как-то учить язык, на котором они говорят и в то же время, наблюдать за чужаками. — Спрашивайте, когда будет нужно, — стараясь изобразить непосредственность, я широко искривила рот, надеясь, что это будет похоже на улыбку.

— Oh, kolte myr dirte! (О, оскалился, аж кровь в венах стынет!) — прокомментировал Кельм, что-то на родном языке.

— Shut, — уже привычно огрызнулся Рик и легко улыбнулся мне в ответ. Улыбка у него была такой искренней, на миг показалось, что от неё может стать теплее на сердце. Почему так, интересно? Так мог улыбаться лишь Сэ'Паи Тонг, я называла эту улыбку 'честной'. В неё хотелось верить, в отличие от многих ужимок, которыми пользовались люди, чтобы обозначить свои чувства.

После того, как я согласилась пояснять чужакам то, что будет для них непонятно, я поспешила покинуть ручей. Во-первых, уже начинало темнеть, а мне ещё надо было сварить кашу для себя, а во-вторых, должно быть северяне пришли к ручью по своим нуждам, а не для праздного разговора со мной. Потому, быстро извинившись и пожелав им спокойной ночи, я направилась к общей стоянке лагеря. Но, стоило мне показаться, как ко мне тут же подошел Сэй Лум. Капитан не стал ходить вокруг да около, а прямо спросил то, что его так взволновало:

— Они говорили с тобой?

Пояснения мне были не нужны, мы оба понимали, о ком говорит капитан.

— Да, — коротко ответила я.

— Чего хотели?

— Спрашивали, почему все плакали, когда мы уезжали из города, — не видя смысла скрывать наш разговор, ответила я, при этом ставя котелок на огонь и насыпая в него крупу.

— И что ты им сказал? — очень серьезно поинтересовался он.

— Сказал, что такая традиция в Аире, а что? — должно быть, капитан решил, что меня усиленно вербовали у ручья в ряды северян. Но, это было даже забавно, учитывая, что если эти 'люди' захотят узнать что-то секретное, то ни один человек не сможет устоять и не рассказать того, что будет нужно чужакам. Не считая меня, конечно. — И попросили разъяснять им то, что будет непонятно в наших обычаях, — добавила я через какое-то время.

Сэй Лум ненадолго задумался, кивнул собственным мыслям и снова заговорил:

— Вот, что, раз уж они решили с тобой общаться, не отказывай, заодно будешь наблюдать за ними, а после рассказывать мне, что подметил, идет?

Ну, что тут скажешь? Конечно, капитан, как будет приказано. На том и порешили. Капитан оказался умным мужчиной, который в каждой случайности видел возможность. В данном случае, не смотря на то, что Иола была сосватана за одного из северян, капитан все равно сомневался и желал знать больше о чужаках. Я его понимала, потому решила, что если сочту возможным поделиться информацией, то непременно поделюсь.