От приветствия северянина, проснулись уже все. Даже принцесса, недовольно поглядывая в сторону Кельма, вылезла из своего шатра и, прошептав что-то одной из своих служанок на ухо, отправила девушку у Сэй Лум. Капитан, внимательно выслушав служанку, кивнул и пошел ко мне. Вот это уже интересно.

— Скажи ему, чтобы так не орал, — сказал Сэй Лум, подойдя ко мне ближе.

— Так утро уже, — ответила я, ставя котелок на огонь.

— Знаю, но принцесса жалуется на шум. Кстати, как ты?

— Да, нормально уже.

— Тот северянин тебя вылечил?

— Да.

— Расскажешь сегодня, — коротко бросил Сэй Лум, направляясь к своим людям.

Каждый вечер я держала отчет перед капитаном. Обычно, это не занимало много времени. Ну, что я могла рассказать, если не понимала того, о чем северяне общаются между собой? Правильно — ничего, только то, о чем они меня спрашивали. А вот на счет того, как буду рассказывать о лечении, я пока не знала. Хотя, знала, конечно, ничего я ему не расскажу, ни к чему ему.

— Кельм! — что было силы, позвала я северянина. Получилось, словно ворона каркнула, но да ничего.

— Что? — пробасил он в ответ, отвлекаясь от натягивания штанов.

— Не ори так! Принцесса спать не может! — не сдержавшись, решила немного проучить эту задаваку.

Кельм утробно захохотал и заорал уже в полную силу легких.

— Не буду!

Бросила быстрый взгляд в сторону принцессы, та побледнела, сжала кулаки, но воли эмоциям не дала. Лишь зло посмотрела на меня, стараясь прожечь насквозь, развернулась и исчезла за пологом шатра.

Сегодня я ехала верхом на Осле. Когда Кельм только попытался заикнуться о продолжении тренировок, первым кто вмешался, был Олаф:

— Если побежит малец, ты пристроишься следом, — очень тихо сказал северянин, многозначительно разминая кисти рук. — Я тебе обещаю.

Кельм как-то нервно сглотнув, посмотрел на руки Олафа, но все же попытался возразить:

— Но, мы только начали…

— Нет, вы закончили, — сказал Брэйдан, затягивая седло на своем жеребце. — Это не обсуждается.

Кельм кивнул и подошел ко мне.

— Не расстраивайся, — сочувственно похлопал он меня по плечу, и направился к своей, такой же рыжей, как и хозяин, кобыле.

Ну, чтобы не быть слишком уж невежливой, я тяжело вздохнула в след северянину и радостно потопала к своему милому Ослику, который со вчерашнего вечера напрочь отказывался отходить далеко от жеребца Брэйдана.

— Оставь, — сказал северянин, когда заметил все мои тщетные попытки увести осла от полюбившегося жеребца. — Он, по всей видимости, ещё не скоро отойдет. Не стоило мне так сильно его привязывать.

— Да уж, — нахмурилась я.

— Поедем рядом?

Идея не слишком мне понравилась, учитывая тот факт, что Брэйдан не спешил закидывать меня к себе за спину, то придется ехать рядом у его ног. Но, Осел был непреклонен, а уж это животное умело настоять на своем, как никто иной.

Грустно вздохнув, кивнула северянину.

— Откуда у Кельма синяк? — спросила я, стоило нашему каравану неспешно двинуться в путь.

— Ну, Олаф, вчера с ним поговорил, — неохотно пояснил северянин, смотря на меня сверху вниз.

— Как это? — поинтересовалась я.

— Вот так, просто, объяснил сыну, как следует вести себя с учениками.

— ? — вопросительно посмотрела я, стараясь побороть первый шок от столь интересного известия.

— Да, да, Кельм сын Олафа, — усмехнулся Брэйдан. — Как видишь, не смотря на возраст и прошедшие годы, Кельм так и остался дитя дитем, это, пожалуй, и к лучшему.

— Что значит к лучшему? — сейчас я ощущала себя губкой, готовой впитать любую информацию о чужеземцах, особенно тогда, когда ею делятся с такой охотой.

— Хорошо, что не смотря на то, что мы не стареем внешне, мы не стареем и душой. Не так сильно, во всяком случае.

То, что сказал сейчас Брэйдан, так и осталось для меня загадкой. Что значит 'постареть душой'? Душа — это то, немногое, что даровано людям, как бессмертная частица вселенной. Cэ'Паи Тонгу недавно перевалило за шесть сотен лет, но он решил начать стареть физически не потому, что ему все надоело в жизни. Просто его душа, требовала продолжения пути. Он чувствовал, что все самое интересное у него ещё впереди, и пора двигаться дальше. Мой мастер любит жизнь во всех её проявлениях, преклоняясь перед ней, проживая каждый новый день с радостью. Думаю, главное, это в восприятии происходящего. Ну, и конечно, в силе воли. Как говорил Cэ'Паи — унынье — это и есть старость, может быть так оно и есть? Не знаю, должно быть, я ещё слишком молода, чтобы судить о таких вещах.

— Почему ты не вылечишь его? — тихонько спросила я, после небольшой паузы, когда каждый из нас думал о своем.

— Зачем? — спросил Брэйдан.

— Потому, что ты можешь, — так же просто ответила я.

— Во-первых, это урок отца сыну, я не имею морального права вмешиваться, если никто из них не просит, во-вторых, я бы и сам, откорректировал ему и второй глаз, вот только на это, у меня опять нет права, — хмыкнул Брэйдан.

— Всё же обошлось, зачем копить злобу?

— Это не злоба, — сквозь зубы процедил Брэйдан. — Я, просто, не понимаю, как он мог быть столь…, — тут северянин замолчал, отвернувшись от меня в другую сторону.

В такой вот странно возникшем молчании, мы ехали до самой границы Аира. И не сказать, чтобы молчание тяготило, скорее даже наоборот. Мне нравилось молчать рядом с ним, это было просто. Хотя, чувство определенной недосказанности, так никуда и не ушло.

У самой границы, мы на какое-то время остановились. Было решено, что несколько телег лучше всего отправить в обратный путь, потому, как содержимое их повозок было в основном съедено, а то, что оставалось, можно было с легкостью перераспределить среди остальных. Мне кажется, возницы, которым было разрешено отправиться в обратный путь, неустанно восхваляли Бога Солнца, счастливо улыбаясь, и косясь на виновника неслыханной удачи! Это обстоятельство задержало нас ещё на несколько часов. В результате, когда мы смогли продолжить путь, полдень уже миновал, и в скором будущем нам пришлось бы подумать о месте ночлега.

Северяне уверенно вели за собой караван, потому, многие решили, что чужаки наверняка знают, что делают и куда нас ведут.

То, что мы покинули гостеприимный Аир, лично для меня стало очевидным, практически сразу. Аир и впрямь был Империй Солнца, там чувствовалась защищенность, словно земля сама оберегала тех, кто там проживал. Умир же, казался, притаившимся воином. Всем своим естеством я ощущала скрытую опасность, словно тысячи взглядов пристально наблюдают за продвижением неспешной вереницы повозок и всадников, только и ждущие удобного момента, чтобы напасть. Эта энергетика враждебности повисла в воздухе, заставляя постоянно сосредоточенно прислушиваться к окружающему пространству. Казалось, стражники Аира не замечают нависшей угрозы, вот только северяне все как-то разом подобрались. Неслышно было больше шуток на их гортанном наречии, стих смех и непринужденные беседы и только скрип колес и нервное похрапывание лошадей, резало гнетущую тишину вокруг.

Окружающая природа также изменилась. Лес превратился в непроходимые джунгли, растения стали выше, а воздух ещё более влажным. Было такое ощущение, что мы находимся в какой-то парилке, дышать было практически нечем. Каждый вздох, казался, огненным шаром, который застывал где-то в легких. Дышать было очень трудно. Наверное, особенно сложно было мне и северянам, мы к такому точно были непривычны.

Где-то через час пути, плохо себя почувствовал один из 'колдунов'. Предсказатель, который почему-то не сумел предсказать для себя опасности в этом путешествии, начал задыхаться и почувствовал боль в сердце. Лекарь Аира тут же поставил диагноз:

— Сердечная несостоятельность, — с самым умным видом, изрек лучший лекарь Аира. — Он умирает.

Мне же подумалось, что не зря в Империи все стараются обращаться за помощью к травникам, эти люди передают свои знания из поколения в поколение, и если травник ошибается или оказывает халатное отношение к подопечному, то его бреют на лысо, и с позором выгоняют из селения. Забирая все нажитое в качестве компенсации пострадавшим. Такие случаи редки, потому как о профессионализме этих людей ходят легенды.