Несмело её ладонь сжалась на маленькой трубочке свернутого послания, но, стоило пальцам сжаться, она поняла, что уже не отпустит его. Что будет хранить его, что это будет, тем, что позволит ей стать сильнее. Что однажды она сможет, чего бы ей это ни стоило, но она сумеет стать свободной. И…

— Ты должна знать ещё кое-что, — холодно сказал отец. — Договоренность о твоем браке подтверждена.

— Что?

— Скоро ты выйдешь замуж и отправишься в другую страну, я хочу, чтобы до того момента ты не создавала проблем — ясно тебе?

Иола ничего не ответила на слова отца, лишь коротко кивнула. На нетвердых ногах добралась она до своих покоев, и только тогда поняла, что её щеки холодят влажные дорожки из слез.

В тот день многое изменилось в жизни маленькой принцессы. Нет, она не стала совершенно другим человеком, просто приняла правила, по которым стоит играть за стенами дворца. Иола поняла, что пока она находится в Каишим ей не по силам изменить свое положение, и она должна ждать. Она верила, что если чего-то сильно хотеть, то судьба непременно предоставит шанс. Она молила Богов о таком шансе, который позволит ей не просто вырваться из той клетки, в которой было суждено родиться, но и изменить уготованную судьбу. Все те годы в ожидании предначертанного брака, она хранила память о своем страже. Время шло, раны на сердце затягивались, не болели как прежде, причиняя ощутимую боль при каждом вздохе. Прошла боль, но пришло понимание того, что придется быть готовой, если не на все, то на многое. Не стоит обманываться, говоря, что все, что она делала было в память о потерянной любви. Это было не так. Все, что предстояло свершить, было только ради одного человека — и она была тем самым, ради которого готова была идти до конца. Много раз она думала, что родилась не в том месте и не в то время. Не готова она была принять судьбу женщины Каишим. Сколько бы ни говорили её учителя, что в предназначении женщины есть только радость и счастье, она не верила ни единому их слову! Почему, её старший брат, пьющий сойтэ каждый день, лучше неё? Почему, её младший больной брат, заслуживает больше прав, чем она умная и сильная? Была ли в этом хоть толика здравого смысла? Если первое время она ещё пыталась бороться с собой, уговаривая себя, что она не права, что именно так распорядились Боги. То, уже спустя несколько лет, из боязливого ребенка наивно верящего, что она виновата в том, что не может быть такой, как все, вырос расчетливый хищник, который уже совершенно точно знал свою цель и был готов начать охоту. Быть может, Иола и сама плохо осознавала, как она изменилась. Девушке казалось, что по мере взросления, она всего лишь становилась более уверенной в собственных силах. Но, если бы можно было заглянуть глубже, постараться разглядеть, как изменилось её сердце за прошедшие годы, то многое бы стало выглядеть иначе. Когда она пришла к мысли о том, что её жизнь и благополучие важнее всего и ради своих целей следует идти до конца, думаю, именно тогда произошел перелом. Ведь, изначально, она была права, разве нет? Ведь каждый человек стремится достичь большего в этой жизни, осуществить свои мечты, устроиться в жизни так, что бы это устраивало его в первую очередь. К этому стремилась и она. Но, между тем к чему она тянулась и к чему пришла, была незримая грань, переступив черту которой, возврата уже больше не было.

— Ты же помнишь о землях, что оставила тебе мать в качестве приданного? — тема разговора, которую поднял отец Иолы этим студеным зимним вечером пригласив её на аудиенцию в свои покои, была ей понятна. Она ждала этого разговора, и готовилась к нему. Но, все же до сих пор не пришла к единому решению по данному вопросу.

— Да, отец, — сказала она, глубоко поклонившись Императору, отчего бусинки на гребнях в её волосах отозвались негромким перезвоном.

— Твой будущий муж — иностранец, как ты понимаешь, по закону я не могу отдать тебе приданное в качестве земли Аира.

— Да, — ответила она, все так же не поднимая глаз на отца.

— Но, и отпустить тебя ни с чем тоже не могу. Я предлагаю тебе переписать этот Материнский залог (часть приданного(обычно земля), которая передается от матери к дочери, не может быть продана и выступает при заключении брака в качестве гаранта благосостояния невесты) на брата, то есть, уступить право наследования в пользу будущих дочерей твоих братьев, если таковые конечно появятся, — брезгливо поморщившись, сказал он.

В этот момент маленькая принцесса поняла одну непростую для себя вещь. Только что от неё отказался собственный отец. Что значит отказаться от Материнского залога — фактически, стать безродной крестьянкой или в миг потерявшей свою ценность вещью. И, сейчас, её отец ставил её в известность о своих намереньях, ни на миг не сомневаясь в том, что Иола согласится. И, дело было в том, что если она откажется и однажды у неё родится дочь, то она сможет передать ей свой материнский залог. Пусть фактически женщина не имеет прав на использование своей собственности, но этим правом может обладать её будущий супруг.

Император очень хорошо понимал это. Если его предполагаемую внучку отдадут в жены кому-то из членов влиятельных семей Аира, то такой союз получит в свое распоряжение не только внушительных размеров земельный участок, но и право бороться за власть и участие в политической жизни страны. А, если, за спиной у такой вот наследницы будет стоять целое государство с необыкновенным магическим потенциалом, то исход борьбы будет предрешен полностью на основаниях закона и без лишнего кровопролития. Своеобразная лазейка в законе, когда рожденный Иолой сын не смог бы претендовать ни на что, но вот, если бы у неё родилась дочь, то дальше эту партию можно было бы разыграть с куда меньшими затратами, без кровопролития и войны, с полным одобрением народа. Оставалось лишь избавиться от наследников первой очереди и родить подходящего наследника уже его внучке.

— Ну, что, подпишешь?

Иола позволила себе выдержать небольшую паузу, прежде, чем поднять взгляд на отца и сказать:

— Нет, — коротко, четко и очень решительно.

— Что? — от испытанного изумления Император лишился дара речи.

— Не подпишу.

Казалось, только сейчас отец принцессы полностью осознал, сказанные ею слова. С силой сжав кулаки, он немного наклонился вперед и буквально прошипел следующие слова:

— Почему отказываешь, когда просит отец?

— Почему бы и нет? — тихо ответила она, распахивая веер и кладя его к себе на колени, говоря тем самым, что готова говорить открыто.

— Чего ты добиваешься?

— Всего лишь выживаю, отец.

— Уверенна, что такое решение поможет тебе выжить? А не наоборот? — зло прищурив глаза, спросил император, беря себя в руки и готовясь к тому, что в итоге потребует от него дочь.

— Да, я знаю, что так и будет.

— На кону благополучие Империи…

— На моем кону лишь мое благополучие и моя жизнь. В день, когда я отправлюсь в чужеземные страны, Аир забудет обо мне, как и мой отец. Я останусь совершенно одна, и некому будет позаботиться обо мне, кроме меня самой. Я давно поняла, что ценность женщины не в том, какой она человек, а в том, сколько стоит её кимоно, разве не этому меня учили с детства? Я и впредь хочу носить дорогое кимоно, отец, и мне абсолютно все равно во сколько мне это обойдется.

— Как ты смеешь?

— Я ведь ценная ваза, принадлежащая уже не Вам, отец, потому я не боюсь. Вы не посмеете разбить чужое, зная, какой будет цена за причиненный ущерб.

— В будущем, это может стоить мне ещё большей цены, чем сейчас.

— Именно, поэтому, я предлагаю нам прийти к соглашению, которое устроит обоих.

— К какому же?

— Если сделаете все так, как я попрошу, то спустя пять лет после моего отъезда — я дам вам то, что вы хотите.

— И, я должен поверить тебе на слово?

— Конечно, нет, мы заключим договор…

— С тобой? — усмехнулся Император, глядя сверху вниз на собственную дочь.

— Да, со мной.

— Такой договор, моя милая дочь, не будет иметь силы, ты же понимаешь это?