— Какие же могут быть сомнения? Посмотрите сами.

Он подал мне обе открытки — не могло возникнуть сомнений в их идентичности.

— В последнее время столько неожиданностей… — Я виновато посмотрел в рыжие глаза Озолса. — Так что некоторая предосторожность…

— Какие неожиданности могут быть между нами! — Ироническая улыбка чуть тронула губы моего посетителя, он слегка вздохнул и выжидательно на меня посмотрел. — Я слушаю вас, господин Берзинь.

— Вам кто передал, что нужно явиться ко мне? — деловито спросил я, как бы проверяя своего посетителя.

Озолс приветливо улыбнулся.

— Один мой старый друг из–за океана. Ведь я…

В этом разговоре все следовало угадывать с одного слова.

— Ведь вы…

— Да, я провел там около восьми лет.

— Вы там работали…

— Тоже ветеринарным врачом… — Озолс самодовольно улыбнулся. — Но мне не один раз приходилось участвовать в подавлении забастовок сельскохозяйственных рабочих…

— И вы по–прежнему поддерживаете связи?

— К сожалению, нет. — Озолс опять улыбнулся. После того как я показал ему свою открытку, он превратился в воплощенную любезность: как–никак я являлся его начальником. — По возвращении в Латвию я все их растерял.

Я тоже вежливо ему улыбнулся.

— Но мы их восстановили…

Озолс утвердительно кивнул.

— Да, вы сумели найти меня.

— А что вы делаете сейчас?

— Как что? — удивился Озолс. — Лечу коров и собак.

— Нет, не в том смысле.

— А что же я могу сейчас делать? — еще больше удивился Озолс и неожиданно обнаружил проблески какого–то остроумия. — Мы будем ждать мирных весенних дней, когда опять возникнет нужда в агрономах и ветеринарах.

И правда, чем мог быть полезен такой Озолс капиталистической разведке? Мне совсем неясна была его роль. Сообщать, какие военные части движутся мимо его дома? Трудно допустить, что такой шпион стоит целой армии. Однако надо было как–то оправдать посещение Озолса, и не только для себя, но и для него.

— Видите, вы мне понадобились… — Я не знал, что ему сказать. — Наша служба проводит, так сказать, что–то вроде переучета. Кое–кто у нас выбыл, мы, так сказать, перестраиваем свои планы…

Озолс внимательно слушал.

— Поэтому хочется еще раз подумать, чем вы можете быть полезны.

Озолс молчал.

— Я обращаюсь к вам, господин Озолс, — повторил я. — Подумайте, чем вы можете быть полезны?

Озолс заерзал в своем кресле.

— Вряд ли я смогу быть вам полезен в чем–либо другом, кроме того, что уже было запланировано, — промолвил он с некоторой тревогой в голосе. — Ни стрелять, ни участвовать в каких–либо авантюрах… — Он покачал головой. — Нет, господин Берзинь, я узкий специалист, и вне своей специальности мне не хотелось бы участвовать ни в каких планах.

Я задумчиво протянул:

— А мы запланировали для вас…

— Сибирскую язву, господин Берзинь, — напомнил мне мой посетитель тоном, ясно говорившим, что мне нечего делать вид, будто я этого не помню. — При получении соответствующего указания я и двое моих коллег, которых вы знаете не хуже меня, сможем вызвать эпидемию сибирской язвы у домашнего скота во всей Прибалтике, а в случае необходимости с помощью кисточек для бритья перенесем ее и на людей…

Да, пожалуй, такой шпион стоил армии!

— Да, да, Озолс, я помню об этом задании, — сказал я, с интересом разглядывая своего невзрачного собеседника, который вдруг предстал передо мной совсем в ином качестве. — Но я предполагал, что вы и до этого сможете оказать кое–какие услуги.

— Нет, господин Берзинь, — решительно отозвался Озолс, не спрашивая даже, что я хотел ему предложить. — Я не умею ни убивать, ни похищать и не хотел бы за это браться.

— Ну, хорошо, — сказал я ему. — Очень рад был с вами встретиться.

— Отлично, — сказал тот и поднялся.

Но я еще не хотел его отпускать. Мне надо было узнать его адрес. Надо было узнать еще что–нибудь, что перекинуло бы цепочку к другим.

— Простите, Арнольд… Арнольд…

— Янович, — подсказал Озолс.

— Арнольд Янович, — повторил я. — Ваш адрес не изменился?

— Врачи и аптекари не должны менять адресов, — назидательно ответил он. — Иначе легко растерять клиентуру.

Как же узнать, где он живет?

— Вам когда передали о моем желании видеть вас? — спросил я.

— Это было три дня назад, — сказал он. — Но я не мог выехать сразу.

Значит, он встретился со своим американским другом в день отъезда мистера Тейлора из Риги…

— И долго вам пришлось добираться? — спросил я.

— Нет, — сказал он. — Как обычно.

— Отлично, — сказал я. — Я хочу только еще раз взглянуть на вашу открытку…

Нет, в ней не было ничего особенного, открытка как открытка: надпись «Carte postale», место для марки, а на обороте — голубые незабудки.

Я не знал, надо ли ему дать денег, но решил не давать.

— Отлично, — сказал я еще раз, возвращая открытку. — Поезжайте домой. Желаю вам всего доброго. Если вы понадобитесь, мы поставим вас об этом в известность.

Мы церемонно раскланялись, и я проводил его до входной двери. Затем вернулся в кабинет, взял открытку, извлеченную мной из альбома, и пошел в гостиную…

Это был, оказывается, не простой альбом! В нем были открытки с изображением цветов. Астры, розы, жасмин, ландыши, гладиолусы. Я принялся рассматривать эти открытки. На некоторых из них были написаны карандашом цифры; на открытке с незабудками, которую я предъявил Озолсу, значилась цифра 3481. Индекс, под которым значился Озолс у Блейка?

Я принялся рассматривать другие альбомы; там были репродукции с разных картин, много всяких пейзажей; в одном из альбомов были открытки с видами Латвии, улицы, площади, всякие достопримечательности…

Возможно, для того чтобы отыскать ключ к списку, следовало узнать адрес Озолса, и это было не столь трудно: ветеринарного врача всегда можно отыскать в Латвии.

Я снова открыл альбом, в котором находились открытки с цветами, затем достал список Блейка и положил его рядом с открыткой с незабудками. Озолс значился в этом списке восьмым по счету, Озолс Н.Е.

Но нет, это был не тот Озолс. Тот который только что был у меня, — Арнольд Янович, а этот Н.Е. Я перевел взгляд на открытку с незабудками. Незабудки… Незабудки… Незабудки… Нет, товарищ Железнов, моя голова тоже кое–что варит. Незабудка… НЕзабудка… Н.Е.забудка… Н.Е. — Озолс Н.Е. Озолс — Н.Е.забудка. Озолс — незабудка… Озолс А.Я. — незабудка.

Я отобрал все открытки, помеченные цифрами.

Цифры не говорили мне ничего. Цветы были кличками, опознавательными кличками всех двадцати шести агентов Блейка, но что значили цифры, я не догадывался.

Я опять взял список. Ципстиньш Н.А., Блюмс Ф.И., Клявиньш Р.О., Миезитис Л.А. Я перебрал открытки.

Н.А. Настурция… Настурцией и был Ципстиньш… Но как его зовут на самом деле?

Ципстиньш был настурцией, Блюмс — фиалкой, Клявиньш — розой, Миезитис — ландышем…

Но каковы были их настоящие имена?

Для ясности требуется сказать, что список был написан по–английски и названия цветов я тоже подставлял по–английски, и лишь для удобства читателей я показываю, как бы выглядел этот список на русском языке.

Предстояла работа, и довольно–таки кропотливая, но игра стоила свеч. Теперь–то я понимал, что сидел в Риге не зря: с господином Озолсом необходимо было познакомиться.

Он стоил наших усилий, невзрачный господин Озолс, он же незабудка, и, если это понадобится его хозяевам, он же сибирская язва!

Не стоит подробно рассказывать, как мы с Железновым работали над тем, чтобы дешифрировать список Блейка. Лишь постепенно все эти фиалки и ландыши стали превращаться в реальных людей, имеющих определенные адреса и профессии.

Железнов согласился со мной, когда я высказал гипотезу о тождестве цветов и агентов Блейка; впрочем, это не было гипотезой, это было очевидно. Теперь следовало узнать адрес Озолса, а может быть, собрать и еще какие–то дополнительные данные для того, чтобы с помощью этих сведений найти и других людей, перечисленных в списке.