У него не было желания действительно править миром, он был слишком полон глупыми людьми, борющимся за нефть и землю, и Бог был разумным планом, чтобы ей управлять. Но он мог господствовать в технологиях, выпроводить современных так называемых гигантов и купить доступ к домам и рабочим местам каждого на планете.

Этого было достаточно.

И на завтрашней демонстрации для прессы этот план сделает свой первый шаг.

Кейтлин вернулась и сказала, что мужчина ждал звонка от другого человека в какой-то зоне обслуживания на мансардном этаже, и затем он закончит.

Дара Морган бросил взгляд — человек в комбинезоне пытался позвонить.

— Скажи своему другу, — Дара Морган сказал Кейтлин, — что он не дозвонится до своего коллеги. Зоны обслуживания заблокированы для сотовых сигналов. Скажи ему использовать терминал. Если волоконная оптика подключена, она напрямую свяжется с мобильным его коллеги.

Кейтлин кивнула и передала сообщение.

Дара Морган смотрел, как мужчина в комбинезоне вставлял оптико-волоконное соединение в заднюю часть ноутбука и набрал через него номер.

Вспыхнул яркий фиолетовый свет и там, где рабочий стоял на коленях, была теперь лишь груда пепла. Донесся жженный едкий запах, и Дара Морган с отвращением поморщил нос. Сгоревшая плоть, расплавленная ткань и пот. Отвратительно.

— Ну, — сказала Кейтлин, — это хорошее предзнаменование.

Дара Морган громко хлопнул руками, и все остальные в помещении, которые не приняли во внимание смерть Джонни Бейтса, повернулись к нему лицом.

— Люди, кажется, гостиница связана проводами. Или стоит сказать, волокном.

Последовало вежливое журчание смеха.

— Завтра мы поглотим мир.

— Эй!

Слово/фраза/гортанный звук, который выплюнули со всплеском возмущения, характерной особенностью сарказма и большим глотком громкости.

Не важно, как сильно он бы не пытался, Доктор не мог не вздохнуть каждый раз, когда слышал его. Обычно из-за того, что возмущение, сарказм и особенно громкость были все нацелены в его направлении.

Он вздохнул и обернулся к Донне Ноубл, королеве «Эй».

Но ее там не было.

Просто ТАРДИС, припаркованная между двумя городскими мусорными баками. Довольно аккуратно, сказал он себе.

О.

А.

Да.

— Прости, — сказал он двери ТАРДИС, потом вернулся и отпер ее, обнаружив стоящую на пороге Донну, — я считал, что ты уже снаружи.

— Какая часть от «Я прямо позади тебя» не имела смысла? — спросила Донна ну-очень-вежливо, с характерным качанием головой, которое на самом деле значило, что она вовсе не чувствовал себя такой вежливой. — Какая часть от «Подожди меня» обошла твой слух? Какой отрезок от «Я просто надену что-нибудь красивое» испарился в небе?

Для Доктора не было никакой возможности отвертеться от этого. Так что он просто пожал плечами.

— Я сказал «прости».

— «Прости»?

— Да, «прости». Что ты хочешь еще?

— Ты просишь прощения за то, что не слышал меня? За то, что закрыл меня в твоем инопланетном космическом корабле? Или за то, что ты даже не заметил, что меня не было с тобой?

Каждый раз Донна ударяла слово «прости» так, что оно звучало как самое наименее извиняющееся слово в английском языке и приобретало абсолютно новое значение, над точным смыслом которого лингвисты могли бы спорить следующие двенадцать веков.

— Я это никак не выиграю, — сказал Доктор, — так что я просто оставлю это дело в покое, хорошо?

Донна открыла рот, чтобы заговорить снова, но Доктор наклонился и положил палец на ее губы.

— Тсс, — сказал он.

Донна утихла.

И подмигнула.

— Я выиграла!

И затем одарила его фантастической и удивительной усмешкой, как она всегда делала, когда дразнила его — и он испустил вздох, который признавал, что его вновь подловили.

Это была игра. Игра, в которую два друга, которые прошли вместе через столь многое, инстинктивно играли друг с другом.

Дружественные отношения, дружелюбие и веселье. Д, Д и В, которые суммировали время, разделенное двумя искателями приключений.

Она проскользнула руку вокруг его руки и притянула его поближе.

— Так что за подробности, Тощий?

Доктор кивнул на Чизик Хай Роад и суматоху движения и быстро вытащил ее на главную улицу, готовую затерять в толпе.

Вот только никакой толпы не было. Действительно, вокруг них было на самом деле вовсе не очень много людей, только пара детей на скейтбордах на противоположном тротуаре и старик, выгуливающий свою собаку.

Доктор поднял другую свою руку.

— Дождя нет, — сказал он.

— Какая наблюдательность, Шерлок, — сказала Донна. — Воскресенье?

— Ты хотела пятницу, пятнадцатого мая 2009-го, Донна. И я настроил ТАРДИС на это.

Донна засмеялась.

— В этом случае, это, вероятно, воскресенье августа 1972-го.

Доктор сунул голову в газетные киоски, улыбаясь человеку за углом, который слушал свой МП3-плеер и полностью игнорировал потенциального клиента.

Доктор посмотрел на ближайшую газету.

— Пятница, 15 мая 2009 года, — подтвердил он Донне.

— Тогда где же все?

— Может быть, обеденное время, — предположил Доктор, — или, может, Чизик больше не центр общества, каким он был месяц назад. Пойдем к тебе?

— Ты идешь?

Доктор выглядел так, словно мысль о том, чтобы не идти с Донной, и не приходила ему в голову.

— О. Хммм. Ну, я собирался.

— Доктор, почему мы здесь?

— Сегодня первая годовщина смерти твоего отца.

— И, я уверена, моя мама благодарна тебе за спасение мира от сонтаранцев, но не думаю, что она будет вне себя от радости видеть тебя, в особенности сегодня.

— Твой дедушка будет рад.

— Да? Хорошо, возьми его с собой на пинту сегодня вечером в «Хижину пастуха», но начнем с того, что я хочу увидеть их сама, — Донна все еще держала его руку и осторожно ее сжала. — Ты понимаешь, правда?

Он улыбнулся. — Конечно, понимаю. Даже не думал. Извини.

— Давай не будем опять начинать? — Донна отпустила его руку. — Я куплю цветы и пойду домой. Почему бы мне не встретить тебя здесь, в это же время, завтра?

— Здесь. Завтра. Продано, — Доктор подмигнул ей и начал уходить. — Хороший цветочный магазин там, на углу, — крикнул он, — спроси Лоретту и скажи, что тебя послал я.

Он повернул за угол и исчез.

Донна вздохнула и пошла в том направлении, которое он указал.

Год назад. Сегодня.

Адипоузы. Пайровили. Уды с мозгами в руках. Даже сонтаранские отверстия для кормления, Хат и говорящие скелеты — все казались простыми в сравнении с тем, что должно было случиться этим днем.

Потому что сегодня днем Донна должна была вернуться и быть там ради своей мамы и вновь прожить не только последний год, но и последующие дни и недели, похороны, разговоры с людьми, памятники, объявления в газетах, улаживание финансовой стороны вопроса, нахождение завещания… Ничто из этого не было легко для мамы Донны. Не было это легко и для Донны, честно сказать, а год назад это было бы ее основной мыслью. Донна Ноубл, ставящая на первое место себя. Но не сейчас — всего лишь короткое время с Доктором показало ей, что она не та женщина, которой была тогда.

И дедушка, бедный дедушка, возвращающий воспоминания о бабушкиной смерти; он не сдавался ради всех, пытаясь разобраться с адвокатами, распорядителями похорон и тому подобными.

Не то чтобы мама была слабой или хилой — Сильвия Ноубл не была такой, и они были готовы к смерти папы, ну, насколько ты можешь быть готов, но это все равно не давало ей покоя. Она видела это в глазах своей мамы, как будто кто-то отрезал руку или ногу, и мама просто справлялась, как могла. Они были женаты тридцать восемь лет.

Донна вздохнула.

— Я скучаю, папа, — сказала она вслух, когда остановилась возле прачечной с названием «У Лоретты».

Ее телефон загудел сообщением, она прочитала его.

ХММ. НА САМОМ ДЕЛЕ, МОГ ОШИБИТЬСЯ. ЛОРЕТТА МОЖЕТ И НЕ БЫТЬ ЦВЕТОЧНИЦЕЙ. ПРОСТИ.