“Да” — и мрачно посмотрела на него.

— Всё уже убрано, — сказал мне Колдун и на столе появились первые яства.

Табличка и мел пропали, как не было их, а я снова с трудом сдержалась. Это мне так затыкают рот? Очень вежливо и предупредительно… Жаль не могу сказать ничего из того, что приходит в голову, стоит вспомнить обо всех нюансах сегодняшнего нашего общения с Колдуном. Кусок в таком раздраженном настроении не лез в горло. С трудом съела несколько оладушков с мёдом, запила всё это горячим травяным чаем и сложила руки на коленях, ожидая, что ещё сегодня для меня припас мужчина.

— Ты на сегодня свободна. У меня есть дела вне Башни. У тебя есть возможность осмотреть всё и удовлетворить любопытство. Проводник остается с тобой. Приятного времяпровождения, — и исчез.

Что же меня ждёт дальше? Логично предположить, что ухаживания продолжатся и скоро станут совсем откровенными. Или всё-таки это не то, что я думаю? Хотя, куда уж яснее. Поцелуй в шею чем-то иным, чем намёком на взаимоотношения отличные от дружеских, не назовешь.

Всё-таки решила прогуляться по башне и осмотреть достопримечательности. Первым на моем пути попался уже знакомый мне сад. Ледяной цветок ещё в первый мой визит мне приглянулся. Направилась прямо к нему, игнорируя тучки по соседству. Так захотелось прикоснуться к блистающим под светом луны лепесткам, что не удержалась, выполнила это своё желание. Нежный звон поплыл по саду, стоило только задеть цветок пальцем.

Как Колдуну удалось всё это создать? Окинула взглядом помещение и покачала головой. Нахал решил объявиться и довольным мяуканьем дал о себе знать. Обтёрся об мои ноги, помурлыкал и деловитой походкой направился вон из сада. Чувствует себя как дома, предатель.

Последовала следом за котярой, который на выходе обернулся на меня, словно приглашая. Посмотрим, что там хочет показать мне кот. Он привел меня в черный зал-прихожую, откуда коридоры вели в различные комнаты. Но ни по одному из них мы не пошли. Нахал вёл меня куда-то далеко, на отшиб, туда, куда я ещё не добиралась. Шли мы, казалось, бесконечно, прежде чем уперлись носами в каменную стену. Нахал мявкнул и пошёл напролом, прямо сквозь каменную преграду. Раз, и нет кота. Это что, получается, тут есть ход, который я не вижу?

Попробовала последовать примеру Нахала, но ничего у меня не получилось. Сколько я ни пыталась пройти сквозь стену, результата не было. Так и протыкалась носом в камни зря около получаса. Котяра вернулся, с недоумением мяукая. Не понимал, почему следом не пошла.

“Не могу, милый”, мысленно сказала ему и грустно улыбнулась. Я, в отличие от кота, взаперти. Никто меня никуда так просто отпускать не собирается. Неужели весь год так для меня и пройдет? Так и буду сидеть в комнате, ходить по башне, гулять с Колдуном. Жуткая перспектива. Сейчас мне плата за люпам маленькой не казалась, совсем. А если ещё хозяин башни решит, что имеет надобность в том, чтобы я развлекала его в постели… Почему-то такое развитие событий вызывало страх.

Настроение осматривать башню пропало, вернулась в свою комнату, следуя за проводником бабочкой. Книгу, которую собиралась отнести обратно, в библиотеку, положила на подоконник, легла на кровать и отвернулась к стене. Мне стало так плохо, как давно не было. Ещё с тех времен, когда собственный отец отвернулся от меня.

Три года назад

К раненой девушке Оттар больше не приставал. Только метался по шатру, ожидая вердикта лекаря — был таковой в отряде князя.

— Должна выжить, — сказал тот и Оттар Ливенийский с облегчением вздохнул.

Только сейчас он очнулся от полубредового состояния, в котором находился с того момента, как девушка ранила себя. Глянул на обагрённые кровью руки и содрогнулся. В битвах вид и запах красной жидкости, что течёт в жилах живых, пробуждала в нём безудержного зверя, а сейчас, будто первый раз сам человека убил. Руки ходили ходуном, сердце билось с перебоями, перед глазами висела кровавая пелена. Мужчина не смел и на мгновение оставить девушку одну, но руки следовало вымыть, как и сменить одежду. Это должно было помочь душевному спокойствию. Вид крови Алинэи на руках служил постоянным напоминанием о произошедшем.

— Воды! — отдал он приказание помощнику лекаря, который сейчас как раз маялся бездельем. — И побольше!

Требуемое довольно быстро принесли. Рядом с шатром князь устроил себе помывку, запачканную же одежду отбросил в сторону, приказав воину у входа:

— Сжечь!

После вернулся в шатер, порылся в седельных сумках и достал смену, не такую нарядную, как предыдущая куртка и рубаха, но вполне пригодную к носке. И устроился рядом с раненой Алинэей на шкурах. Взял бледную руку, сжал её и стиснул зубы:

— Зачем? Зачем ты это сделала? — прошептал он с трудом.

Девушка перевела взгляд с лекаря на князя и вздохнула, ничего не ответив.

— Я так противен тебе? — не унимался мужчина.

— Ей нельзя волноваться, — вмешался лекарь и тут же осёкся под яростным взглядом.

— Так сделай так, чтобы она скорее выздоровела, — процедил сквозь зубы князь, сдержавшись в последний момент.

— Если будет волноваться, не выздоровеет никогда, — твердо ответил лекарь и кинул осуждающий взгляд на Оттара.

Князь отпустил руку больной и немного отодвинулся от неё. Он с грустью и досадой смотрел в прозрачные голубые глаза, которые сейчас не видели его. Какая-то мысль занимала девушку сильнее, чем сидящие рядом мужчины.

Оттар Ливенийский поднялся со шкур и прошёлся по шатру, задумчиво поглядывая на Алинэю.

— Нам нужно ехать, будет погоня, — прошептал он и кинул яростный взгляд на собственные руки.

— Нельзя, — лекарь услышал шёпот и кинул очередной недовольный взор на князя. — Если бы нам помогла Ведающая, применила свою силу, можно было бы попробовать что-нибудь изменить. Ведающей у нас нет. Придется остаться на месте.

Оттар зло ожёг его взором и вышел из шатра, не хватало ему выдержки, стоило только взглянуть на раненую невесту, как дыхание перехватывало и темнело в глазах. Так и хотелось накричать на кого-нибудь, избить самого себя, потребовать ответа от больной о том, зачем она всё это выкинула. Но это было бесполезно. Он понимал. Поэтому нашёл другой способ избавиться от невыносимой муки — ноющей боли в душе.

Проверил караулы, пару воинов получили нагоняй за неподобающее состояние оружия и приказ срочно его почистить. Ещё двое просто подвернулись под горячую руку, когда, смеясь, прошли мимо. Не хватило у них ума вести себя тише воды и ниже травы и сейчас они спаринговались по очереди со злым предводителем отряда. Только хорошенько отделав дураков, князь немного успокоился и смог вернуться в шатер, предварительно вновь умывшись.

Ночь прошла беспокойно, Алинэя тяжело дышала, впав в забытьё. Лекарь не отходил от больной ни на шаг. А князь не мог спать, так и метался по шатру, накапливая очередную порцию нервного напряжения. Ни на миг не сомкнув глаз, он и поутру был бодр и готов к драке с любым, кто вызвал бы его неудовольствие.

При вести, что к ним пожаловали незваные гости, князь приободрился. Было кому морды бить и на время забыть о собственной беспомощности. Оттар Ливенийский совсем не удивился визиту прежнего своего соратника по оружию, как-никак это у него он умыкнул дочь. Отдал приказ быть воинам начеку и уверенно направился к всадникам, остановленным дозором, который был отправлен разведать местность.

— Князь! — тяжело, прищурив голубые глаза, уронил майстер Люидер эр Риоли. — Верни мне дочь, ты не по праву увез её.

— Что её ждет в твоей дыре, Люидер Неудачник? — спесиво спросил князь Оттар. — Изгнание из рода? Унижение? Со мной ей будет лучше, чем с мужем развратником.

— А что её ждет в твоих руках Оттар Яростный? — не поддался на подначку майстер эр Риоли. — Быть любовницей захолустного князя великая честь! — вложил побольше яду в слова отец Алинэи. — Не такой участи желал я своей любимой дочери.

— Она будет моей женой! — твёрдо ответил князь, вскинув подбородок и обжигая презрительным взглядом будущего тестя. — Не участь любовницы ждет её, а честь быть моей женой и матерью моих наследников.