— Что скажет на это твой отец, Оттар Яростный? Ты не чтишь заветы предков? — майстер гарцевал на лошади, глядя сверху вниз на князя, но уверенным себя не чувствовал, хоть и пытался этого не показывать. — Ты украл девушку, привезешь её в дом к отцу и надеешься, что он будет рад опозоренной невестке, от которой отрекутся родные?

— Мой дом станет ей родным, — упрямо произнес князь. — Её дети — внуками моему отцу. Не забывай, Люидер, ты обязан мне жизнью. Не захотел по моей просьбе отдать мне дочь добром, я сам взял свою добычу, теперь тебе её у меня не отнять.

— Не тебе решать, сопляк! — не сдержался отец Алинэи. — Пока нет уз брака, судьбу для дочери выбираю я!

— Твой отряд мал, воины слабы, — мерзко улыбнулся князь. — Ты положишь свою жизнь за право решить участь дочери? Не проще ли отпустить её со мной? Даю слово, что она будет мне женой! Не любовницей, не содержанкой, подумай, настоящей женой перед Богами! Ты втопчешь её в грязь, только потому, что тебе хочется настоять на своем праве решать. Для твоей же дочери лучше будет уехать со мной. Отрекись от неё, если тебе так хочется. Положение моей жены сотрёт все воспоминания о прошлом, отрежет ненужные слухи, решит все проблемы.

— Пусть мой отряд и… — майстер Люидер побледнел, наткнувшись взглядом на что-то за спиной оппонента. — О, Боги! — воскликнул он, судорожно сжав поводья в кулаке и с трудом справляясь с выражением лица.

Князь Оттар медленно повернулся и тоже побледнел. Сделал несколько шагов навстречу и дальше идти не посмел.

— Я правильно воспитал дочь, — горько прошептал майстер эр Риоли и уже громко сказал. — Ты едешь со мной, Алинэя!

Девушка, бледная как мел, шевелила обескровленными губами и стояла, опираясь одной рукой на лекаря, другую прижимая к окровавленной одежде на животе. Потом Алинэя отрицательно покачала головой и жалко улыбнулась.

— Если ты не поедешь со мной, я отрекусь от тебя! — майстер соскользнул с лошади, собираясь приблизиться к дочери, но воины князя не дали ему этого сделать.

— Она будет моей женой! — торжествующе произнес бледный князь Оттар, чьи губы сводила судорога почти физической боли, когда он смотрел на раненую невесту.

Алинэя еще раз покачала головой, отказываясь и от этой чести. Упрямо поджала губы и коснулась волос, обращая внимание всех присутствующих на венок из веток лаимара.

— Не делай этого, дочь, — наткнувшись на серьезный взгляд голубых глаз, майстер Люидер замолк ненадолго, а после, надломленным голосом произнес. — Я отрекаюсь от тебя, Алинэя! У меня больше нет дочери. Ты свободна теперь от родных. Твой выбор, кто я теперь тебе, чтобы наставлять на путь истинный? Никогда не появляйся на землях, принадлежащих роду эр Риоли. Все слышали?! — возвысил он голос. — У меня больше нет младшей дочери! — с яростью бросил он, вернулся к коню, вскочил в седло, окинул горьким взглядом всех присутствующих и бросил напоследок. — И ты, князь, проиграл! Никогда Ведающая не станет женой, верной и любящей. У Ведающих нет родных. И не тебе, Оттар Яростный, перечить воле Богов! И не мне, — прошептал с отчаянием, развернул коня и жестом показал своим людям, что пора уезжать.

В отличие от него, князь не собирался так легко сдаваться. Что ему воля Богини Майи, надевшей венок на свою избранницу? Он собирался всё равно поступить по-своему, не считаясь ни с чьим мнением. Мужчина метнулся к зашатавшейся девушке и успел подхватить её на руки до того, как она потеряла сознание. Этот поступок — выход к людям в проявившимся венке, говорящем о том, что приняла путь служительницы Богини Майи и будет ему следовать до конца жизни — стоила ей последних сил.

После отъезда майстера Люидера эр Риоли, Алинэя впала в беспамятство и не приходила в себя. Заготовленные в поход травяные сборы ничем не помогали в этой ситуации. Только вмешательство настоящей Ведающей могло спасти жизнь гордой беглянки. Пусть на волосах Алинэи до сих пор и красовался неувядающий венок, данный ей пока за ещё не свершившиеся заслуги, сама себе она помочь не могла.

Выслушав вердикт лекаря, который гласил, что нужна Ведающая, князь долго всматривался в бледное лицо девушки, потом решительно повелел оседлать коня и собрался в путь, взяв с собой несколько верных спутников. Он не мог сидеть и ждать, чем закончится дело. Его деятельной натуре больше импонировала возможность приложить все усилия для исправления ситуации. Чем он и занялся, направившись на поиски Ведающей. Правда, перед этим лекарь обзавелся двумя фиолетовыми украшениями под глазами. Оттар Яростный был слишком зол на него за то, что тот помог девушке встать с постели, чтобы оставить этот проступок без наказания.

Нахал мягко мурлыкал у меня под боком, а настроение как было плохим, так таковым и оставалось. Появление Колдуна удивило меня, но никак не изменило настроения. Мужчина подошел к кровати и сказал:

— У меня появилось срочное дело. Планы меняются. Надо отдать визит вежливости. Ты будешь меня сопровождать. Сегодня ночью нас ждут на Празднике Ухода.

Приподняла голову с подушки, взглядом задавая вопрос.

— Этот праздник позабыли. Память потомков недолговечна. Но есть те, кто помнит его. Когда-нибудь и ты поймешь, зачем нам обязательно там быть. Пока же просто наденешь то, что скажу. Будь готова сразу после захода солнца. В это время наш выход, — обычно непроницаемый Колдун выглядел немного взволнованным, чем бесконечно удивил меня.

Вот уж не думала, что этот человек способен испытывать подобные эмоции. Встала с кровати, изумляясь столь внезапному прибытию и убытию Колдуна, изменениям в планах и его непонятному поведению. Загадка о причине его волнения даже вытеснила горечь от осознания того, что заперта в этих стенах без возможности выйти, без разрешения хозяина.

“Что скажу” — представляло собой скромное на первый взгляд платье, появившееся передо мной прямо в воздухе. Вот только ткань, мягкая, гладкая, приятная коже да ярко-голубой цвет, выдавали реальную стоимость одежды. Элумейский анит[1], дорогая и редкая ткань, даже представить не могу такой горы денег, которую пришлось выложить за этот наряд. Было страшно не то что надеть это на себя, просто прикоснуться. Но и коснулась, и надела. Туфли из такого же анита, что и платье, ярко-сияющее звёздное ожерелье… Не хватало только причёски. Вспомнилась жизнь в отцовском доме, там нашлись бы служанки, которые бы и причесали, как следует, и помогли с облачением.

Любимая мной коса, столь удобная в скитаниях, к такому наряду не подойдёт. Распустить волосы? Или попытаться как-то собрать? Мои сомнения разрешил Колдун, снова появившись в моей комнате. Сейчас он выглядел несколько иначе, чем я привыкла его видеть. Если ранее в одежде он предпочитал тёплые тона, теперь же выбрал холодный, голубой цвет. Даже догадываюсь зачем, чтобы наша одежда смотрелась единым ансамблем. Холодок пробежал по спине, мне не понравился этот факт.

Длинный голубой дэеит[2], со стоячим воротником, с разрезами по бокам, голубые штаны, проглядывающие сквозь них и чёрные сапоги. Лоб пересекал состоящий из звезд тонкий обруч. Содрогнулась, встретившись с неподвижным взглядом Колдуна, такое ощущение, будто глядит и не видит — словно тяжёлая плита легла на плечи вместе с этим взором.

— Не готова ещё? — задал вопрос спокойно.

Недавнее его волнение закончилось, теперь он выглядел непроницаемым, как и всегда. Мужчина обошёл меня по кругу, так же глядя и не видя. Потом одобрительно сказал:

— Хорошо. Волосы распусти и заколи по бокам этим, — протянул мне руку раскрытой ладонью кверху, на ней лежали две булавки, усыпанные звёздами, сродни тем, что украшали мою обнажённую шею и его лоб.

Последовала совету, чувствуя себя не в своей тарелке от его молчаливого присутствия. Завершив все манипуляции с прической, опустила руки и замерла, ожидая указаний.