Наевшись, Том Риджер сказал:

— А сейчас, Джубунджава, дай мне мужчин, чтобы они проводили меня в селение белых возле гор Радужной Змеи.

Старик покачал головой.

— Нет!

— Почему? — рассердился Том.

— Потому что это на чужой земле. Там в каждом камне, в каждом дереве живет дух предка какого-нибудь человека из чужого племени.

Том Риджер хорошо знал, что дикари не вступают на чужую территорию. Поэтому у них и нет войн за землю. Дикари сражаются только из-за похищенных женщин. Но он боялся двинуться в путь без проводника.

Случайно он заметил лежащего Гурмалулу.

— Болен? — спросил он выжидательно, лишь бы склонить старика на уступки. Он знал, что у дикарей вождей нет. Но люди с большим жизненным опытом пользуются таким влиянием, которому могли бы позавидовать президенты.

— Это Гурмалулу! — ответил Джубунджава. — Мертвый!

Том удивился.

— Как это мертвый? Я же вижу, он на меня смотрит.

— Для нас он мертв. Он украл чуринги. Убил Нгалбару. Магическая кость послала в него смерть.

Том быстро соображал. Гурмалулу мог стать его проводником и следопытом, его можно будет противопоставить следопыту Крума Димова. Речь уже шла даже не о миллионах, а о спасении жизни. Крума Димова нужно заставить молчать. И еще: не только как цивилизованный человек, но и как полицейский он должен помешать этой дикарской расправе.

— Джубунджава! — сказал он. — Раз он для племени все равно что мертвый, тогда подари его мне. Он уйдет из селения, ведь он всего лишь труп.

— Он осужден на смерть. Мы не изгнали его.

— Так прогоните его!

— Нельзя! Тогда каждый начнет красть чуринги, убивать своих соплеменников! Гурмалулу умрет здесь.

— Джубунджава, я, как ты знаешь, человек сильный. Я подарю тебе много вещей. Подарю тебе верблюда.

— Зачем он мне? — ответил старик. — Джубунджава еще может ходить сам. С верблюда нельзя читать следы.

— Я подарю тебе ножи.

Джубунджава не ответил. Он лишь отрицательно покачал головой.

— Я подарю тебе много виски.

— Племя Джубунджавы не пьет больше виски. Табу. Племя возвращается к обычаям предков.

Том нахмурил лоб. Может быть, и здесь — секта «курунгура»? Назад к природе! А члены этой секты иногда и белых убивают. Он потянулся к поясу. Пистолет был на месте. Но тут он вспомнил, что пистолет не заряжен. Он расстрелял все патроны по тем негодяям вчера.

Сделав вид, что ему хочется немного размяться, Том Риджер поднялся. И убедился, что силы вернулись к нему. Их хватит на то, что он задумал сделать. Отойдя шагов на десять, он вытащил пистолет, ни на кого не направляя, спросил:

— Дашь мне Гурмалулу?

Старик упрямо затряс головой.

— Я — закон, — угрожающе произнес инспектор. — Ты знаешь, что закон белых запрещает колдовство направленной костью.

— Черные люди имеют свои законы. Здесь земля Джубунджавы. Алиса далеко.

— Я буду стрелять!

— Стреляй! Джубунджава уже стар. Пора и ему в могилу. Но Гурмалулу останется здесь, пока не умрет!

Том Риджер почувствовал бессилие перед фанатизмом дикаря. Он попятился назад и, подойдя к осужденному, велел:

— Гурмалулу, вставай!

Несчастный еле слышно прошептал:

— Я должен умереть…

— Глупец ты, Гурмалулу, — сказал Том. — Веришь в какую-то кость! Раз Джубунджава такой могущественный, пусть попробует убить меня!

И он обернулся к ошеломленной его дерзостью толпе.

— Давай, старик, посмотрим, насколько ты силен!

Даингумбо ответил вместо Джубунджавы:

— Магическая кость не поражает белых дьяволов!

— Тогда направьте ее на какую-нибудь птицу! Ну хотя бы вот на того эму.

— Магическая кость не убивает птиц.

Том рассмеялся.

— Не может убить птицу, не поражает белых людей. А мой пистолет убивает и птиц, и животных, и людей — белых и черных.

Он склонился к Гурмалулу.

— Вот, возьми, у меня сохранилась фляжка виски. Если пойдешь со мной, будешь жить в хижине, полной виски.

Убедившись в бессилии колдовства, потерявший власть над собой при виде фляги виски, Гурмалулу приподнялся и протянул руку.

— Дай! — прошептали его пересохшие губы и жадно прильнули к горлышку.

Глаза Гурмалулу заблестели, он встал, вскарабкался на верблюда, и они победоносно тронулись на запад. Их провожали слова Джубунджавы:

— Гурмалулу, как только ты услышишь голос Табалы, ты умрешь!

— Xa-xa-xa! — рассмеялся Том Риджер.

Вскоре селение осталось далеко позади. Местность пересекали мелкие пересохшие русла ручьев, их берега поросли деревьями и кустарником, над которыми вились облака мошкары — верный признак близости подпочвенной воды. Всюду возвышались огромные эвкалипты, похожие на стариков, закутавшихся в рваные шали из висящей лохмотьями коры.

На первом же холме Том остановился, чтобы пропустить вперед своего проводника. Перед ними простиралась пустыня, где он чуть было не сложил свои кости.

Неожиданно Гурмалулу заметил на ветке ближайшего дерева кукабурру. Словно кто-то сдавил ему горло. Если Табала засмеется, Гурмалулу умрет. Ослепленный ужасом и ненавистью, Гурмалулу метнул бумеранг.

Тотем их племени — кенгуру. Однако Джубунджава, как все колдуны, имел свой личный тотем — бессмертного мальчика Табалу. Убить чей-нибудь тотем значило нанести вред и его «хозяину». Бумеранг прошел в нескольких сантиметрах от птицы и вернулся. Оцепеневший от удивления и страха, лишь по привычке Гурмалулу протянул вперед руки и поймал возвратившееся оружие. Он, лучший метатель бумеранга, промахнулся. Единственным объяснением могло быть то, что магическая кость старого колдуна оберегала его тотем.

К вечеру Том остановил верблюда.

— Я голоден, — сказал он.

Чернокожий послушно осмотрелся. В ближайших кустах мелькнула какая-то тень. Черный охотник метнулся туда, но вскоре вернулся с пустыми руками.

— Вомбат! — сказал он. — Спрятался. Черные люди его ловят так: спускают в нору дитя, нора тесная, мужчина пролезть туда не может, а ребенок снизу кричит, где копать…

Он снова принялся за поиски, переворачивая камни и стволы лежащих деревьев, по привычке засовывая в рот попадавшуюся личинку, заглядывая в ямы и дупла. Но вот он остановился и принялся дуть на кору старого эвкалипта.

— Опоссум! — сказал он. — Остались волоски.

Он ударил по стволу своим каменным топором, поставил ногу в зарубку и потом еще и еще и добрался до дупла, сунул руку внутрь, но сразу же с воплем выдернул.

— Змея!

И он свалился на землю, посеревший от испуга. Но тут же заметил, как на цветок села пчела.

— Будем есть мед! — сказал Гурмалулу и ловким движением ухватил пчелу за крылышки. Взяв с дерева немного смолы, он прилепил к брюшку маленькое перышко и отпустил ее. Перышко исчезло в небольшом дупле акации.

— Топором надо много рубить, — сказал Гурмалулу. — Но ничего не поделаешь.

Он уже собирался ударить по стволу дерева, когда услышал кудахтанье и радостно улыбнулся, забыв о пчелах.

— Телегалл!

Гурмалулу и Риджер, скрадываясь, пошли на звук и скоро увидели красивую крупную птицу, похожую на индейку. Телегалл, или сорная курица, — еще одно из чудес Австралии. Зимой петух и курица вместе построили это гнездо, метров десять в диаметре и высотой с человеческий рост. Курица снесла яйца и оставила петуха присматривать за ними. От гниения листьев куча нагревалась и выполняла роль инкубатора. Петух оставался здесь до тех пор, пока не вылупятся птенцы, даже если бы пришлось умереть от голода в этом гибнущем лесу.

Гурмалулу веткой разгреб кучу. Но тут же петух выскочил из укрытия, подбежал к человеку. Гурмалулу ударил птицу веткой по голове. Петух упал. Вскоре в листве показались яйца. Сытный ужин был обеспечен.

Наступила ночь. Месяц медленно поднимался по небосклону. Его свет залил землю, посеребрил деревья и скалы, приглушил блеск звезд. Надо было спешить. Чем скорее они доберутся до «Сити», тем лучше.

Утолив голод, вдали от заклинаний, Гурмалулу стал разговорчивее.