*

Лиза подкладывала дрова в плиту и мешала густое варево в огромном котле. Медное чудовище было так велико, что его почти никогда не снимали с плиты, только для мытья раз-два в полгода. Когда они с Лизой хорошенько промыли самое прихваченное мясо и уже начали складывать его в котел, приперся Чужак, ухватил лежащий на камнях последний кусок мяса, понюхал, злобно рыкнул и с криком: “Плохо мясо, очень плохо!”, швырнул кусок в Лизу! Ту чуть не снесло с невысокой скамейки. Потом хозяин сам заскочил на скамейку и сунул нос в котел вместе с руками.

—Мясо убрать. Вода греть. Котел,—он поочередно ткнул пальцем во все котлы, стоящие на плите и полках,—мыть, много мыть. Хорошо мыть.

Сунул руку в притопок, прихватил горсть золы:

—Песок мыть, потом это мыть.

“Я не понял, где мудрый седовласый гуру с сыном, мастером меча? По законам жанра я должен постигать перлы мудрости и хитрости местных способов смертоубийства уединившись в тиши с этими двумя придурками! Нет, я согласен и на прекрасную аборигенку, что будет греть мне постель и кормить местными деликатесами, я даже согласен спасти ее от какого-нибудь кровожадного дракона, но только в карманном издании! А эти средневековые бабы меня с ума сведут или доведут до греха. Не-е-е, совсем до другого, до греха чревоугодия.

Съем я их, вымою и съем, причем обязательно сырыми! Они же котлы моют раз в полгода, как в Российской Армии! Да еще людей собрались тухлым мясом кормить. Я их матерю, а они сжались в комок и смотрят как девственница на дракона. Глаза по семь копеек, а в голове только эхо от моей ругани гуляет.”

Алекс сам разлил воду из большого котла по всем остальным, что нашел на кухне, а потом коротким рывком вырвал медного монстра из гнезда и медленно опустил его на камни двора. Женщины с ужасом смотрели, как малорельефные мышцы на руках и плечах Чужака вспухли перевитые толстыми веревками жил и опали, когда огромный котел с негромким лязгом коснулся камней.

Потом Лиза помчалась к амбару с инструментами за песком, пока Зита прикрыв в плите дыру от котла железным листом кидала полешки и шурудила железякой в топке, раскочегаривая пламя. Вернулась Лиза вместе с Ларгом и они вовсю принялись надраивать котлы. Грубым шлепком по заднице Чужак бросил бывшую хозяйку к котлу, а повариху ухватил за волосы и потащил к леднику. Сильная рука безжалостно согнула женщину так, что голова почти касалась ног Алекса и Лиза судорожно перебирая ногами, нелепо взмахивая руками, почти на четвереньках бежала за своим мучителем. Видимо от страха включился инстинкт самосохранения. Женщина не видела куда ее тащат, но услышав скрип открываемой наружной двери, напряглась. Грубым рывком Чужак вбросил Лизу в тамбур ледника. Чудом женщина успела вывернуться и ударилась о вторую дверь не головой, а судорожно выставленными руками. Больно, но шишка на черепушке, а то и сотрясение мозга, много хуже. Буквально вцепившись в тяжелую дверь, Лиза попыталась одновременно выпрямиться и открыть ее. Конечно не стоило открывать обе двери одновременно, тамбур и сделали для сохранения холода, но если она промедлит и получит толчок в спину, то на пол ледника с крутой лестницы скатится уже труп. Разбухшая дверь, как всегда, открывалась медленно, с трудом, но вместо толчка тяжелая рука вновь сграбастала Лизу за волосы и оттащила от двери. От страха бедняга зажмурила глаза.

—Свет. Вниз. Осторожно. Портить вещь, накажу,—в руки ткнулась горящая свеча.

—К-к-какую вещь?—язык просто онемел от страха.

—Ты вещь. Моя вещь. Говорить много. Думать мало. Плохо. Глупая вещь. Надо много наказать.

“Этот гад издевался!”

От обиды на глаза навернулись слезы и Лиза чуть не полетела вниз зацепившись за ступеньку. Рука хозяина больно дернула за волосы, но удержала от падения.

—Слезы глупо. Плохо. Думать хорошо.

*

—Люди сейчас.

Волосы хозяин не отпустил и ткнул ее носом в самую большую кучу мяса.

—Собаки сейчас. Люди если еда нет.

Нос уткнулся в слегка припахивающее мясо. Его было меньше, примерно треть от всего.

—Только свиньи сейчас.

Самая маленькая куча. Наконец-то отпустил волосы и Лиза смогла набрать мясо. Отложила один кусок, подумав, несмело добавила еще и повернулась к хозяину.

—Плохо. Мало.

Но не ударил, только несильно ткнул пальцем в лоб и тут же, отхватив ножом огромный кусок, добавил к отложенному Лизой.

—Столько. Я есть вместе.

—Хозяин не ест вместе с вещами,—Лиза испугалась собственной смелости, но слова уже вылетели.

—Я хитрый. Сытый вещь работать хорошо. Мягкий вещь,—он вдруг слегка ущипнул ее за попу,—хороший вещь. Вкусный.

И оскалил огромные острые зубы…

“Как там положено у общечеловеков? Поговорить, прийти к консенсусу, найти точки соприкосновения. Рассказать о радости совместного свободного труда для обшей пользы… Да меня тут просто сожрут особо не заморачиваясь, или мы все сдохнем с голоду выясняя кто самый равный среди равных и чьи в лесу шишки. Пахать надо в прямом и переносном смысле, а эти все дядю с плеткой ждут, иначе кто в лес, кто по дрова, самки шакала, блин. Прости меня Рьянга и не обижайся, ты у меня классная сука и они совсем тебе не родственники.

Как там читанные попаданцы переживали? “Грязюка рабства возмутила благородного меня, светлая душа залилась кровавыми слезами сострадания и я ослободил усех.” Так и просится добавить: “После чего они сдохли. Все. Почти.”

Пожалуй стоит предложить своим новым “вещам” свободу. Может разбегутся и удастся пожить спокойно, пока язык хоть чуть-чуть выучу. Еще бы гуру какого-никакого найти…”

20.05.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий.Ночь

Спать на полу амбара возможно и хуже, чем в доме, но когда на улице совсем почти лето, а под задницей набитые прошлогодней соломой тюфяки, все совсем не так плохо. Малышня, так вообще, с удобствами устроились на овчинах, что забрали в доме у самого Грига! Можно подумать, раньше спали на пуховых перинах. Но несмотря на привычную усталость, молодняк не спал. Шушукались, ворочались. Григ-младший прицепился к Терри, но получив от Гретты подзатыльник, отложил разборки на утро. Раздав еще пару подобных подарков, Гретта добилась подобия некоторого подобия тишины и порядка. Еще раз осмотрев “объекты воспитания”, сестра свергнутого властелина хутора устроилась в самом темном углу рядом со старшими женщинами. Рина за день изрядно вымоталась, но сон не шел, она уже вся извертелась, пытаясь устроить поудобнее плотно набитый живот.

Хуторяне пахали на огороде до самого вечера. Глаза уже с трудом вылавливали сорняки на грядках, когда на огород прибежала Лиза с двумя ведрами на коромысле и что-то быстро пробормотав Гретте, унеслась обратно.

—Малик, бегом к колодцу и принеси два ведра воды,—Гретта ткнула пацану в руки оставленное Лизой коромысло,—да ведра полные не набирай, так хозяин велел.

Как только пацан сорвался с места, женщина осторожно зачерпнула большой глиняной кружкой воду сначала в одном, затем во втором ведре, с натугой выпрямилась и поманила Рину.

—Руки подставляй, да давай пошустрее, много вас, а время позднее и наклонила кружку.

На руки потекла вода. Рина остолбенела—теплая! Окрик разморозил девушку и она чуть не повизгивая от удовольствия, принялась смывать землю с мгновенно занывших рук.

—Мордуленцию не забудь!

Малик оказался не дурак или Лиза подсуетилась, но пацан притащил еще две кружки. Остатки горячей воды разлили по ведрам и умывание пошло в три потока.

Рина подошла к лавке и судорожно сглотнула не осмеливаясь присесть. От стоящего на грубо сколоченном обеденном столе ведерного котла подымался пар, от запаха которого пустой живот буквально взбунтовался. Кости! Отличные кости, которые можно с удовольствием глодать и обсасывать, на них наверняка осталось немало вкуснейшего мяса!

—Долго вас ждать, оглоеды!—Лиза с натугой выставило на стол один за другим два котла с кашей. Выдохнула расслабляясь и подхватив котел с костями, утащила его за угол летней кухни. Оттуда мгновенно раздалось рычание, повизгивание и хруст костей. Счастья не может быть долгим.