Катерина сказала это серьезным тоном и принялась тасовать колоду.

- Посмотрим, что нам карты скажут…

Виктор присел на диван и стал смотреть, как она раскладывает пасьянс.

- Ну, вот и друг твой, Малыш, – червовый король. Хороший парень, тонкий, чувствительный, но никак со своими грехами справиться не может, оттого и кажется ему, будто он сильно несчастлив. Ищет забвения, добиваясь женского внимания на стороне, и тем обманывает себя. Его счастье – в собственной семье, в семейных хлопотах, в жене, сыне. Не понимает этого, - Катерина вздохнула. - И видимо не поймет.

- А вот и жена твоя бывшая – дама крестовая. Брюнетка?

Витя согласно кивнул.

– Брюнетка. И глаза черные. Ух, и глаза у нее… Нехорошие глаза.

 Катя долго смотрела на него.

– Повезло тебе, Виктор. Отпустила она тебя. Твое счастье впереди. А у нее, вижу, проблемы.

-Что? – напрягся он. Витя ничего не слышал о бывшей семье уже около года.

- То, о чем мечтала, не сбылось. А то, к чему стремилась, уплывает из рук. И другого человека делает очень несчастным.

- Повезло тебе, – повторила она. – Это бионегативная личность. Энергетический вампир. Разрушитель. Просто у нее заряд отрицательный. Таких немало, кстати. Она еще появится в твоей жизни, но без особых последствий.

- Пойдем дальше, – Катя быстро переворачивала карты.

- Ты, оказывается, однолюб! И все не можешь забыть ее? Ай-яй-яй! Забудь уже! – она внезапно остановилась и, подняв веки, долго и загадочно смотрела на него.

– Вообще, я скажу тебе, Виктор… Совершенно не твой это тип женщины. Я не имею в виду внешнюю красоту. Ты личность открытая, трепетная, возвышенная. Много в тебе романтики, мечтательности, откровенности. Отсюда и обидчивость, ранимость, мнительность. Душу свою не бережешь, прикрывать ее не умеешь. Из-за доверчивости боль сильную испытываешь, муки принимаешь, обидой упиваешься. И не можешь простить от этого. Страдаешь, ропщешь, жалуешься сам себе. Поэтому неспокойно тебе. Некомфортно. Постоянно в напряжении. Постоянно натянуты нервы. Расслабляться не умеешь. Мечтаешь об идеальной женщине. Но нет идеала, как ты понимаешь. Могу лишь сказать, какой женский тип необходим именно тебе.

- Скажите… – он, с вниманием ловил каждое слово.

- Твой тип – мягкая, добрая, серьезная девушка, обаятельная, жизнерадостно-оптимистичная, без намека на фатализм. Порядочная, умная, интеллигентная и интересная. Внешность – светлые волосы, синие, серые, или голубые глаза, свежие губы, аккуратный нос, округлое лицо и чуть округлые соблазнительные формы тела. В ней должен быть солнечный свет. Это самый главный ориентир, – загадочно закончила она.

Витя сидел, задумавшись, мысленно повторяя приметы и перебирая в уме всех знакомых девушек. Подходящих не было. Он вдруг спросил:

- А Ваши танцовщицы – тоже ведьмы?

У Екатерины Карловны аж брови поднялись от изумления. Она весело расхохоталась, оставив его в состоянии смущения от собственного вопроса.

- Ах вот, оказывается, о ком ты думаешь! И в кого же ты влюблен?

- Не знаю, они все такие… - Виктору стало неудобно. – Я конечно понимаю…

Катя рассмеялась. Потом вдруг посерьезнела.

- Девочки очень хорошие. Мы близкие подруги. Но у всех свои проблемы. Лена и Ольга несчастливы в замужестве. У одной муж сильно пьет и изменяет. А она все пытается вернуть его, и любит так, что ни на кого другого и смотреть не хочет. Каждый день плачет. А Ольга напротив, мужа совсем не любит, но по кое-каким причинам бросить не может, всю любовь свою маленькой дочке отдает. На мужчин обида у нее, не верит она им больше. Марина развелась. Муж бил ее, унижал. А она любила его, потом возненавидела. Теперь в каждом мужчине своего бывшего супруга видит. Могла бы, говорит, всех мужиков поубивала бы.

- Не повезло Эдику, – подумал Витя.

- У Жени трагедия – врачи сказали, не будет детей никогда. А она семью хотела. Детей любит сильно.

Катерина загрустила.

- Красивые эффектные девушки, а счастья нет. Хорошие, добрые, притягательные… С ума свести любого могут. Люблю я их сильно, помогаю, чем могу. Везде за собой тащить буду. Карьера у них на взлете – настоящие таланты. Это я как режиссер говорю. Многого добиться сможем. А личное счастье – оно ведь далеко не всем дано. И если нет его – надо идти другой дорогой, а не биться в закрытую дверь.

- А они колдуньи? – еще раз спросил Виктор.

Катя опять засмеялась.

- Не дают они тебе покоя! Да, Витя, колдуньи. Не такие как я, конечно. Но тебя, счастливчика, любая из них так околдовать может, так закружить и обольстить, что забудешь обо всем на свете. У ног валяться будешь, следы целовать, взгляд ловить, желание любое исполнить рад будешь, жизнь отдать… Хочешь этого? – ее глаза сверкали, тело напряглось, лицо посветлело, сделалось прекрасным.

Витя с испугом смотрел на нее, поражаясь не столько словам, сколько переменам, произошедшим с ней.

- Не шути с этим, Виктор. Красота – страшное оружие. Или с ума сойдешь, или рабом станешь. Себя потеряешь. Будешь жить ради другого человека. Душу отдашь ему. А он над твоей светлой душой смеяться, издеваться станет. Разорвет, растопчет ее, и оставит внутри тебя выжженное пепелище. Никто не спасет тебя. Нечего спасать будет. Будешь медленно, как уголек от костра, угасать. Безжизненный, безучастный ко всему, равнодушный и разочарованный. И муку смертную примешь в одиночестве, сокрушаясь о потерянных днях и загубленных годах. Не надо этого. Не надо…

Ее слова, как тяжелые камни падали ему на голову. Он сидел, опустив шею, не смея поднять глаза.

- Эй! – она похлопала его по щеке. Я наверно резко с тобой. Прости… - Катерина с дьявольским обаянием смотрела в глаза. Ее лицо было необычно красиво и привлекательно. Взгляд сверкал и искрился глубокой синевой, ямочки на щеках играли волнительно, яркий овал губ призывно манил…

Витя потряс головой, отгоняя наваждение. Катя смеялась, довольная произведенным впечатлением.

- Ого! – спохватилась. - Четвертый час ночи. Давай укладываться.

- Я домой пойду, – Виктор встал.

- С ума сошел? Я тебя никуда не отпущу! Останешься со мной.

Ему стало очень неудобно. Однако спорить было бесполезно.

Катерина постелила себе на диване, а ему на полу.

- Ложись! – сказала. – Будешь моим верным рыцарем и телохранителем, – пошутила она. – Крепко храни мое тело сегодня ночью, а то украдут, – добавила серьезно. И ушла в ванную комнату.

Он выключил свет, лежал в полутьме, наблюдая как по освещенной уличным фонарем полоске окна, с не задернутыми до конца шторами, стекают капли первого весеннего дождя, чуть слышно барабаня по стеклу. Слушал, как Катя принимает душ, как легко скользит по ее телу вода, и это его непостижимо волновало. Не мог объяснить себе причину, да и тысячи других мыслей метались в голове. Слишком много он узнал за сегодняшний вечер. Это все надо было переосмыслить.

Шум воды прекратился. В сумраке возникла Катерина в ночной сорочке до колен. Больше на ней не было ничего. Витя видел ее и не верил своим глазам.

 Возле светлого окна стояла к нему спиной прелестная женская фигура с тонкой талией и выразительным плавным изгибом волнительных бедер. Повернулась, и он усмотрел тяжелую высокую грудь и длинные, отливающие серебром волосы.

- Красивая я сегодня? – в голосе ирония.

- Да… Красивая…

- Нравлюсь тебе?

 - Конечно, нравитесь… – он привстал на локте, испугавшись. – Но, Вы же сказали…

- Знаю… - светящимся гребнем, она неторопливо расчесывала свои густые, блестящие мелкими каплями влаги, волосы, соблазнительно поднимая вверх руки и аккуратно закалывая искрящиеся пряди шпильками. Грудь заметно двигалась под тонкой прозрачной тканью, и ему стало не по себе от невыносимого вожделения.

- Я все вижу, – она шутила. – Дыши, Витя, ровнее… Видишь как тебя легко соблазнить, – негромко смеялась, медленно покачивая бедрами и неуловимо двигаясь из стороны в сторону.

- Слушай, – вдруг посерьезнела она. - Слушай, что было дальше.