- Спасибо, я не курю… - она испуганно отшатнулась, вцепившись обеими руками в туго натянутый канат.

- Не смущай мою невесту, - пришел на помощь Антон. Жанна заливисто смеялась, с озорным огоньком глядя на зардевшуюся девушку.

- Не слушай его, Оля, он ненормальный, но совсем безобидный, вроде австралийского ленивца. Сейчас накурится – купаться полезет. Потом сказки рассказывать начнет.

«- Какая она все же красивая! – Ольга очарованно смотрела на удивительную прелестницу. – Веселая, общительная, остроумная. Свободная, независимая. Настоящая леди! - она ревниво оглянулась на управлявшегося с такелажем Антона. – Вот бы мне такой быть!»

- Напрасно отказываетесь, дамочки. Хороший табак, - глаза хозяина яхты заметно посветлели и приобрели задумчивую мечтательность. - Пираты Карибского моря только на нем и держались, когда заканчивалась провизия, - Герман мягко и снисходительно взирал на девушек.

– Ленивец… - добродушно проворчал он. – Эх, Жанна, ну какой из меня ленивец? Ты видела, какие у них ручищи?

- Вот-вот, в точности как у тебя! Загребущие… Весь город своими бензоколонками опутал!

- Это бизнес, Жанна. Бизнес. А, хорошо… - Герман чуть привстал, внимательно оглядел горизонт.

– Хорошо! – повторил он. Так бы и шел под парусами. Далеко… Хочу в Ниццу перебираться, морскую яхту брать. И в кругосветку. Полгода в море. Девятый вал, шторм… Жанночка, пойдешь со мной в кругосветку?

- Пойду! Как собачка побегу. На край света. У Жанночки пока еще крыша не съехала с тобой вокруг шарика крутиться. Под парусами. Возьми вон, ленивца с собой, научи его трубку курить, и плывите себе на здоровье…

Ольга прыснула от смеха, представив подобную картину.

- Зря, Жанна, - Герман даже не улыбнулся, задумчиво выпуская сизый дым. – Не романтичная ты. И балет не любишь…

- Не люблю! – она грациозно двинулась к нему. – Зато я люблю тебя! – присела к нему на колени и прижала его голову к своей груди. – Тебя, тебя… ленивца, - горячим поцелуем впилась в губы.

Чуть отдышавшись и заново набив трубку волшебным зельем, кормчий, одной рукой держась за румпель руля, другой обнимая прекрасную Венеру, рассказывал внимательно слушавшей его Ольге:

- Я и говорю ему: давай соберемся вместе, возьмем палатку, кеды, встретим вечернюю зорьку. Костер, рыбалка, необитаемый остров. А он мне – невеста, невеста… Оля, Оленька… - смешно передразнил Антона. - Бери, говорю, красавицу с собой, я хоть заценю.

- Ну что, заценил? – Антон, улыбаясь, слушал откровения старого друга.

- Заценил!.. Вот я считаю такие они, невесты, и должны быть. Чтобы без компромисса и обмана. Чтобы надежда и опора. Чтобы… не жить без нее, чтобы на руках носить, чтобы швырнуть к ее ногам все, что у тебя есть! Только яхту себе оставить. Да море, да солнце, да ветер… Остального не жалко. Правда, Жанна? - Германа несло, глаза яростно сверкали.

- Какой ты у меня… романтик, - она с иронией смотрела в его разгоряченное лицо. – А табачок гавайский? Не жалко?

- Табак не отдам. Он мне душу согревает, тело расслабляет, мысли проясняет.

- А невеста, значит, тебя не согревает? Эх ты, балабол! Ленивец… - она со смехом зачерпнула забортной воды и с веселым визгом окатила голову размечтавшегося философа.

Резво вскочила, запустив пальцы в мокрые волосы Германа, другой рукой сдавливая ему шею, а коленом уперевшись в живот незадачливого капитана. Фуражка слетела за борт и, качаясь на волнах, торопливо исчезала за кормой.

- Быстро отвечай, любишь меня? – она запрокинула его голову, одновременно шутливо, но крепко, сжимая горло.

Герман от неожиданности выпустил руль. Яхта, потеряв ветер, рыскнула вправо, стала замедлять ход, трепеща бессильно обвисшими парусами.

- Люблю, люблю… - еле слышно прохрипел он, не зная как освободиться от разбушевавшейся амазонки.

- А кто твоя невеста? – Жанна сильно надавила коленом в живот.

У него широко раскрылись от боли глаза, а открытый рот беззвучно хватал губами воздух.

- Говори, ленивец! – наманикюренные ногти глубоко впились в кожу.

- Ты, Жанночка, ты моя любимая, ты моя невеста, отпусти же, не могу больше, - жалобным свистящим шепотом, еле слышно пролепетал задохнувшийся Герман.

- Ну, наконец-то, решился… - она весело смеялась, глядя на поверженного жениха. Ослабила хватку и жарким поцелуем обожгла его губы.

– Ух, сладкий какой!

- Это от табака, - Герман выпрямился и уселся поудобней, тыльной стороной ладони вытирая влажный рот.

Жанна игриво потянулась всем телом, насмешливыми глазами глядя на него. Ольга с Антоном, улыбаясь, смотрели на эту необычную парочку. Отличное настроение, знойное прикосновение солнечных лучей, тихий плеск волн, ласковый ветер – все это приносило ощущение покоя и счастья, душевного расслабления.

Исполнив замысловатые эволюции, все же поймали ветер, и «Анабелла», упруго распустив паруса, в небольшом крене, летела вперед, стремительно рассекая волну и оставляя за кормой широкий пенящийся след.

Уже приближался высокий, поросший стеной вековых сосен, обрывистый берег. Повернули по широкой дуге и долго шли вдоль шипящей кромки прибоя. Множество ласточек носилось в воздухе во всех направлениях, залетая в свои, сделанные в крутой отвесной стене, гнезда. Чайки, что-то громко крича, неугомонно кружились над водой и, неожиданно сложив черно-белые крылья, стрелой пикировали вниз. Выныривали с зажатой в крепком клюве мелкой трепыхающейся рыбешкой и быстро уносились, растворяясь в бесконечном пространстве.

Наконец справа по борту открылся широкий Бердский залив. На полном ходу влетели в покрытую мелкой рябью просторную заводь. Далеко на горизонте просматривался город Бердск. Слева, на дальнем берегу, тесной россыпью стояли нарядные дачные домики. Прямо через залив тянулись провисшие от жары провода ЛЭП, идущие к высоким мачтам, шагающим куда-то вдаль. На другом берегу расположились строения санаториев и домов отдыха. Панораму дополняли живописно расположенные пляжи и лодочная станция.

Свернули паруса, закрепили гафель и, сбросив на палубу спасательные жилеты, прыгнули в воду и стали нырять и резвиться как молодые дельфины.

Ольга, развязывая тесемки жилета, только туже затянула узел и все пыталась распутать перекрутившиеся шнурки. Стояла одна, с завистью глядя на купающихся. Наконец сдалась, присела на борт. Плавать в жилете не хотелось и она, свесив ноги, весело брызгала в подкрадывавшегося Антона. Он внезапно вынырнул рядом, подпрыгнул и, схватив ее в охапку, тут же утащил под воду.

Радостно смеясь и отфыркиваясь, выскочили на поверхность. Ольга, в неудобном жилете, поплавком качалась на волнах. Антон крутился рядом и  все пытался подобраться ближе. Она не подпускала, беспрерывно окатывая пловца каскадами теплых сверкающих брызг и стойко обороняясь. Но ныряльщик из-под воды крепко схватил ее за ноги и потащил на глубину. Затем стремительно взлетели вверх и, задохнувшиеся, счастливые, неудержимо слились в  поцелуе. Крепко сжимая друг друга в страстном объятии, долго парили в невесомости, позабыв обо всем на свете.

Совсем недалеко плескались и весело смеялись Герман и Жанна. Яхта медленно дрейфовала по ветру, направляясь вглубь залива, и уже отошла на приличное расстояние от купальщиков. С визгом и хохотом, наперегонки, бросились догонять уходящую «Анабеллу». Жанна, подтянувшись быстрым сильным движением, ловко перепрыгнула через борт. Антон поднял Ольгу на палубу и они, обнявшись, наблюдали как отставший Герман, отчаянно выгребая, никак не может взобраться на яхту. Жанна не пускала судовладельца воспользоваться своей собственностью и все время, дурачась и забавляясь, шутливо отталкивала его. Протягивала ему руки, пытаясь помочь вскарабкаться, а когда он начинал доверчиво хвататься за них, резко отдергивала, и обессилевший от ее развлечений капитан, грузно уходил с головой под воду.

Наконец жалобно взмолившись о пощаде, был немедленно вытащен на палубу. Кое-как отдышавшись и успокоившись, невозмутимо принялся набивать свою чудесную трубку.