Даня Королев и деревянные солдаты

Наступила осень. С ее холодным ветром и промозглым дождем пришли и детские болезни. Каждый сентябрь Даня исправно заболевает гриппом.

Его отец, воспитывающий малыша в одиночку, буквально разрывается между работой, детским садиком и домом. А когда приходят осенние простуды, проблем становится еще больше, и приходится брать на работе отгулы, чтобы читать маленькому сказки и вовремя поить лекарством.

Теперь появилась и еще одна проблема. Данин садик закрывают на ремонт, а искать что-то другое было совершенно некогда. Руслан понимал, что не хочет отдавать ребенка в первое попавшееся заведение, но серьезная должность и работа на фирме отнимали слишком много времени. В конце концов, ему удалось договориться с двоюродным братом, который был заведующим одного из детских садов столицы, расположенного, к слову сказать, недалеко. Руслан ничего не знал о нем, но решил поверить брату на слово, и тем же вечером у него с сыном состоялся серьезный разговор.

- Данечка, ты завтра идешь в новый садик, - сказал он мальчику, усаживая его на колени и крепко обнимая. Малыш завозился, укоризненно вздохнул.

- Но тот садик был лучше.

- Этот тебе понравится, обещаю.

- А там не будет девочек?

- Конечно же, будут.

- Я не буду играть с девочками, они все время ноют!

- Ишь ты, - рассмеялся отец. – Не все время. Девочки хорошие, не будь их на свете, у меня не было бы тебя.

Он небольно щелкнул сына по носу, и тот засмеялся. Глаза ребенка начинали слипаться, и Даня вдруг широко зевнул, почти засыпая на руках отца.

- Ты уже хочешь спать? А поиграть в самолетики?

- Я два вчера сломал, - виновато прошептал Даня, почти засыпая на руках отца. – А сегодня третий.

Ну и разбойник растет, подумал Руслан. Что же будет с нами дальше?

Уложив сына, он вернулся к себе, в пустую и холодную постель. Вот уже четыре года, как они жили вдвоем, с тех пор, как мать Дани бросила его почти сразу же после родов. Без каких-либо объяснений и причин, просто ушла из их жизни. Руслан сомневался, что ей вообще когда-либо хотелось иметь детей.

Мужчина вздохнул и плотнее укутался в одеяло. Сегодня неспокойная ночь, подумалось вдруг. Ветер так и воет за окнами, надо будет Даню завтра одеть потеплее. А еще оплатить счета за квартиру.

Не спалось. Невольно перед глазами Руслана замелькали картины из прошлой жизни. Вот он – молодой студент промышленного техникума, вот – просто влюбленный парень, не чаявший души в девушке со своего двора. Вот – счастливый отец… а вот – главный инженер в крупной компании. Он и сам не понимал, как его жизнь постепенно пришла к этой стадии, но что-то менять казалось бессмысленным. Ради него, ради Дани он должен держаться.

Руслан перевернулся на другой бок и понял, что едва ли уснет, несмотря на катастрофическую усталость, сковывающую все его тело. Он был еще очень молод, всего-то двадцать пять лет, но казалось, что за его плечами уже очень многое. Подернутый дымкой усталости взгляд серых глаз выражал лишь тревогу за будущее и любовь к единственно родному существу в этой жизни. Это согревало его душу в такие же холодные вечера, когда так же нещадно свистел ветер, гоняя за окнами мокрые листья.

Работа Руслану нравилась и досаждала одновременно. Он был мастером своего дела, ведущим специалистом в промышленной инженерии. Работа отвлекала его от мыслей, приносила покой и неплохой заработок, позволяющий покупать Даньке все необходимое. Не нравилось Руслану то, что она отнимала много времени, которое он мог бы проводить с сыном. Вот и сегодня, судя по всему, приходилось задержаться.

Деваться было некуда – начальник Руслана, Павел Семенович, был человеком не только дела, но и слова. А слово его было как бетон – твердое и непоколебимое. Кто-то его даже побаивался, а сам Руслан уважал, поэтому спорить не спорил. К тому же, за сверхурочные хорошо платили.

Утром Даня был отведен в новый частный детский садик, который недавно отстроили в пригороде Москвы. Садик имел веселое название «Солнышко» и выглядел весьма внушительно. Свежевыкрашенные новые детские площадки, городки, качели и песочницы для самых маленьких радовали глаз изобилием ярких красок. Впрочем, в это время года в песочницах было не поиграть – дождь лил как из ведра, и детей не выпускали на прогулку.

Сам Даня был человеком общительным и уже к тихому часу умудрился перезнакомиться с половиной мальчишек. Понравился он и молодым воспитательницам. Веселый и очень милый со светлыми кудряшками на голове и серыми глазами, точь-в-точь как у отца, он притягивал внимание, даже почти не стараясь. И все бы было хорошо, да не все.

После тихого часа он заметил мальчика, играющего в стороне от других. Дане стало любопытно, почему он возится тут один с каким-то деревянным солдатиком. Он подошел ближе, и тогда незнакомый мальчишка взглянул на него.

- Привет, - поздоровался Даниил, как учил его все время отец. – Хочешь со мной играть?

- Не хочу, - тихо ответил мальчик, насупившись.

- Почему? Дай мне солдатика.

- Не дам.

- Дай, а я тебе своих принесу.

- Ты сломаешь его…

- Не сломаю, - упрямо возразил Даня и потянул игрушку на себя.

- Нет, сломаешь! – крикнул тот и полез на него с кулаками.

Вскоре бурный мальчишеский рев огласил все помещение. В итоге каждый получил по паре тумаков, а несчастная игрушка валялась на полу с отломанной ногой. К драчунам тут же подбежали девушки-воспитатели.

- Даня, Миша, как вам не стыдно! Зачем вы подрались?

- Он сломал моего солдатика! – заревел Мишка пуще прежнего.

- А он жадина! – обиделся Даня.

- Мне папа подарил. А он сломааал!

Тут Данька насупился и опустил голову. Отец всегда учил его, что свои ошибки следует исправлять. А мальчику очень уж не нравилось, какими глазами смотрит на него сейчас Мишка.

Он сбегал к своей кровати и вытащил спрятанных под подушкой собственных солдатов – не таких красивых, как у Миши, зато двух сразу.

Но когда вернулся назад, Мишки уже не было. Оказалось, за ним пришли, и воспитательница увела его с собой. Даня опустил голову и погрустнел, уже не хотелось играть, а хотелось домой, на колени к папе и любимых мультфильмов перед сном.

Отцы и дети

Отца Михаила все окружающие называли дядей Левой, хотя, он был никаким не дядей в свои неполные двадцать четыре года. Высокий, северно-славянской внешности, с очень приятной улыбкой молодой человек был по профессии учителем рисования и в данный момент работал с группой детей, которым не было и десяти. Поэтому в их глазах он неизменно вырастал до дяди, а в серьезном коллективе педагогов-коллег становился Львом Алексеевичем. Но только дома его просто звали папой.

Миша появился у него, когда парень заканчивал третий курс Московской Художественной Академии. В то время он встречался со своей однокурсницей, стройной блондинкой Ларой. Лева в то время даже мечтал о свадьбе, но девушка хотела лишь красивых отношений, и мысли о создании семьи ее совсем не прельщали. Все изменилось, когда она узнала, что ждет ребенка.

С большим трудом уговорив оставить его, Лева совсем измучился – всю радость накрывали медным тазом ежедневные ссоры. Отношения молодых людей дали серьезную трещину и вскоре после родов испортились вовсе.

Конечно, это произошло не в один день, и, конечно, Лева узнал о том, что Лара изменила ему с другим. Узнал и выгнал из дома, едва дав возможность собрать свои вещи. Он остался один с сыном, но не жалел об этом – больше всего на свете парень презирал людей, неспособных нести ответственность за свои поступки. Оскорбленные чувства волновали его меньше, но и с ними он смог примириться по прошествии нескольких лет.

Несказанно помогала Леве с малышом его мать – пятидесятипятилетняя Анна Ивановна, в прошлом учительница географии в средней школе. Можно сказать, что Лева пошел по ее стопам, выбрав педагогику своей специальностью. Но и здесь он нашел свой путь – парень страстно любил рисование и решил совместить основную работу с хобби.