Председатель СДПГ Отто Вельс договорился до того, что на заседании рейхстага 21 марта 1933 г. объявил фашистов представителями… рабочего класса. Несколько позднее Вельс заявил о выходе из состава Исполкома Рабочего Социалистического Интернационала в знак протеста против того, что последний распространяет «сказки о зверствах Гитлера». Подобное низкопоклонство не спасло реформистов. Лейнарты и гроссманы, заявлял Лей, «фюрер» нацистского Трудового фронта, в связи с раболепными выступлениями социал-демократических профсоюзных лидеров, могут твердить о своей верности Гитлеру, но их место — за решеткой. 22 июня 1933 г. вслед за Коммунистической партией Гитлер распустил и социал-демократическую партию Германии; многие ее деятели были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря.

Очевидно, трусость, позорное раболепие немецких лидеров социал-демократии перед Гитлером и нацистами привели к столь же гибельным последствиям для рабочего класса и всех трудящихся, как и предательство ими Ноябрьской революции 1918 г. Секретарь Рабочего Социалистического Интернационала (РСИ) Адлер писал тогда, что все попытки приспособления в Германии, безумная тактика профсоюзов, которая выдала врагу крепости рабочего класса в возможно более сохранном состоянии, безумная тактика одной части парламентской фракции, которая, вместо того чтобы разоблачить Гитлера, прикрыла его, еще больше усилили замешательство в рабочем классе, еще больше подорвали его доверие. В конце концов некоторые лидеры германской социал-демократии сами осознали всю пагубность своей политики относительно империализма и фашизма. В январе 1934 г., спустя год после прихода Гитлера к власти, находившееся тогда уже в эмиграции, в Праге, правление Германской социал-демократической партии опубликовало Манифест, в котором говорилось: став в дни Ноябрьской революции во главе государственной власти, социал-демократия «с самого начала разделила ее с буржуазными партиями, со старой бюрократией, даже с реорганизованным военным аппаратом. То, что она взяла в свои руки старый государственный военный аппарат почти без изменения, было той тяжелой исторической ошибкой, которую совершило дезорганизованное во время войны (первой мировой. — Б, Б.) германское рабочее движение…»¹.

Лидеры германской социал-демократии вынуждены были признать, что и в борьбе с фашизмом они придерживались несостоятельной тактики «пассивного сопротивления». «Мы делали мало. Если мы оказывали некоторое сопротивление, то оно не было централизованным и организованным»²,— подвел итоги деятельности СДПГ в те годы один из ее лидеров К. Зеверинг. Основная масса наших сторонников, вспоминал также другой лидер германской социал-демократии — П. Лёбе, ожидала и требовала активной борьбы, однако руководители были убеждены, что борьба бесполезна. После прихода Гитлера к власти в 1933 г. некоторые видные германские социал-демократы признали необходимость единства рабочего класса, необходимость революционной борьбы с фашизмом. Они поняли, что разногласия в рабочем движении «гасятся» самим противником, что причины раскола становятся ничтожными, что борьба за свержение диктатуры не может вестись иначе, как революционным путем. Однако официальное руководство СДПГ по-прежнему отвергало сотрудничество с коммунистами. Гильфердинг, в частности, твердил, что единый фронт с коммунистами не только не ослабит, но якобы усилит фашизм. По его мнению, целью должен быть не единый фронт, а ликвидация коммунистических партий в Западной ц Центральной Европе. В начале 1936 г. пражское правление СДПГ издало циркуляр, требующий от социал-демократических организаций отклонять любую связь с коммунистами, не заключать соглашений и договоров с коммунистическими организациями и их представителями.

Не только германские, но и австрийские, финские, венгерские, французские, итальянские и другие социал-демократы и социалисты не оказали должного отпора фашизму, а нередко заигрывали и сотрудничали с ним. Так, СДП Австрии была влиятельной партией в стране, располагала даже собственными вооруженными силами, однако не оказала серьезного сопротивления фашистам. «…Мы тогда испугались борьбы»,— признал видный лидер австрийских социалистов О. Бауэр. Французские правые социалисты доходили до откровенного угодничества перед фашистами. А. Тома, лидер французских социалистов, выступая в качестве председателя Международного бюро труда в 1928 г. на съезде итальянских фашистских профсоюзов, здявлял, что фашистская Италия является «передовым борцом за справедливость по отношению ко всем рабочим», что у Муссолини «есть лишь одна-единственная страсть: обеспечить рабочих работой, поднять их благосостояние, их моральное и духовное состояние», что опыт фашистов «может быть очень полезным и для других стран»². Более того, позднее выяснилось, что, в частности, лидеры социал-демократической партии Венгрии в 1921 г. официально подписали секретное соглашение с фашистской диктатурой Хорти, по которому они в обмен на легализацию их партии соглашались сотрудничать и поддерживать «мадьярскую точку зрения» и сообщать полиции сведения о деятельности объявленной вне закона Коммунистической партии Венгрии³. Можно привести и другие факты предательства социал-демократических лидеров. Так, после гитлеровского вторжения в Бельгию выяснилось, что председатель Бельгийской рабочей партии Г. Де Ман являлся агентом нацистов⁴.

Именно грубый, открытый антикоммунизм социал-демократических лидеров в первую очередь сорвал объединение народных масс в борьбе против фашизма, именно антикоммунизм сделал социал-демократов неспособными понять подлинную природу, сущность, лицо фашизма.

Международное коммунистическое движение, Коммунистический Интернационал в противовес лидерам социал-демократии со всей серьезностью относились к проблеме фашизма, глубоко изучали его исторические и социальные корни, анализировали его движущие силы, разоблачали его политические цели. В 1923 г. ИККИ на своем расширенном пленуме специально рассмотрел вопрос о фашизме. Пленум принял резолюцию, в которой следующим образом охарактеризовал фашизм: «Фашизм —… упадочное явление, выражение прогрессирующего развала капиталистического хозяйства и распада буржуазного государства. Его глубочайшие корни лежат в том обстоятельстве, что империалистическая война, ускоренный и усиленный ею развал капиталистического хозяйства разрушили, вопреки лелеямым надеждам, прежние житейские условия и обеспеченность существования широких слоев мелкой и средней буржуазии, мелкого крестьянства, интеллигенции. Разочарования и смутные ожидания некоторой части этих социальных слоев на коренное улучшение общественного строя при содействии реформистского социализма, измена революции со стороны реформистских партийных и профсоюзных вождей… заставили этого рода «сочувствующих» пролетариату разочароваться в самом социализме и его освободительной, обновляющей общество силе. Слабоволие и боязнь борьбы, с которыми подавляющее большинство пролетариата всех стран — за исключением Советской России— терпит это предательство и усердствует под скорпионами капитализма для собственного закабаления и эксплуатации, — отняли у пришедшей было в состояние брожения как мелкой и средней буржуазии, так и «интеллигенции» веру в рабочий класс как в могучего носителя коренного переустройства общества; к ним примкнули и пролетарские элементы, активно настроенные, активности требующие, не удовлетворенные поведением ни одной из политических партий. Далее, к фашизму примыкают разочарованные и деклассированные, оторвавшиеся от почвы представители всех социальных слоев, в частности бывшее офицерство, лишившееся профессии и заработка со времени окончания войны. В особенности это относится к побежденным центральным государствам… Старый, якобы «аполитичный» аппарат буржуазногосударственного насилия обеспечивает ее (буржуазию) недостаточно. Она начинает создавать свои особые классовые боевые отряды для борьбы против пролетариата. Такие классовые боевые отряды поставляет ей фашизм».