- Шшш, маленькая, - прошептал он, накрыв мои губы своими, я чувствовала свой вкус и вкус его губ, его запах и жар тела. Я отвечала ему, словно голодала годами, будто он моя последняя надежда на спасение, мой воздух...

Я почувствовала, как он медленно и аккуратно погружается в меня, непривычное ощущение, когда тебя заполняют. Но боли не было, пока не было. Я расслабилась, отдаваясь ему, была словно глина, из которой он лепил нашу любовь... Но он резко замер, а я распахнула глаза.

- Ты готова? - спросил он хрипло, глядя глазами, полными желания.

- Да... - сказала, чувствуя, как рушится моя преграда, и боль разлилась тяжелым балластом по телу, сковала... Я, правда, была готова даже к такой боли, но невольный вскрик выскочил из груди, и я вцепилась в его плечи мертвой хваткой.

- Прости, прости... - шептал он, целуя мое лицо и плечи, гладил волосы, успокаивал. Я расслаблялась заново, сосредотачиваясь на его поцелуях, касаниях, втянула его запах, зарылась руками в его волосы... поцеловала, найдя сладкие губы, и сама двинулась под ним навстречу... не обращая внимания на боль, на непривычное трение и чувство заполненности. А он задвигался со мной, унося меня в вихрь удовольствия, его губы почти обжигали кожу, его руки, казалось, были везде, и боль, что уже была едва заметной, перетекала в приятные ощущения. Я крепче обняла его ножками, впуская еще глубже, осмелев, стала гладить его тело, спину, плечи... сжала в руках упругие ягодицы. Он застонал, и его стон как будто электрические импульсы запустил по коже. Я задрожала под ним, сливаясь не только телами, прижималась, вбирая его запах кожей... хотелось еще ближе, еще глубже, еще слаще. Под кожу, сердце к сердцу, слиться воедино, стать одним существом. Мы не просто целовались, мы почти терзали от вспыхивающей страсти друг друга, он шептал как ему хорошо, какая я сладкая, что свожу с ума... Эту ночь с ним я не забуду никогда. Ни в этой жизни, ни в следующей, если переселение душ все же существует. Это был танец, танец любви и плотского желания, танец страсти, что уносил, заставлял взлетать и падать, разбиваясь тысячами осколков счастья и наслаждения. Мы подошли к пику вместе, и я почувствовала, как его живительная влага заполняет меня сильным напором.

- Малик... - простонала, вбирая его, словно выжимая до последней капли. Но что же мы наделали? Он ведь... в меня... боже. Помутневший мозг стал лихорадочно думать, рисуя множество картин исходов.

- Не бойся, все будет в порядке, - сказал он уверенно и поцеловал меня, не давая опомниться. И я поверила ему, снова...

- Ты уверен?

- Уверен, мы сейчас пойдем в ванную, и все выйдет. При всем этом в первый раз это почти невозможно, - он поднял меня и отнес в душ, я же на ватных ногах едва могла устоять, снова цепляясь за него... Намылив руку, он ввел в меня пальчики и стал мягко поглаживать; я-то понимала, что он как бы моет... но ощущение легкого раздражения вперемешку с приятными возбуждением снова сбивали с толку... помутили рассудок вновь.

- Остановись... - прошептала я, и была прижата к холодной стенке душа его горячим телом...

- Приятно? - спросил он у моих губ и поцеловал шейку, двинув пальчиками внутри меня снова.

- Да, но вдобавок немного натирает, - пришлось признаться, и его рука исчезла.

- Прости, милая, - он поцеловал нежнее, бережнее, лишь обняв меня и ласково поглаживая.

- Все хорошо, тебе понравилось?

- Конечно, что за вопросы?

- Я ведь ничего не умею... у тебя наверняка были намного более опытные девушки.

- Когда кого-то любишь, то он становится самым лучшим, несмотря на его навыки. Все было идеально, и будет еще лучше.

- Хорошо, просто учи меня, направляй, указывай на ошибки, ладно? - попросила, глядя щенячьими глазками в его глаза.

- Хорошо, малышка, обещаю.

Вымывшись почти без происшествий, ну, не считая того, что мы мылись примерно часа полтора, ибо то целовались, то просто обнимали друг друга, то долго вымывались, разговаривали, все же вышли из душа. И уже было достаточно поздно, так что Малик отвез меня домой. А я же, уже не заметив почему, как и с чего вдруг, стала звать его не Малик, а малыш...

- Может, мне остаться с тобой на ночь? - спросил он с надеждой в голосе.

- Я бы хотела, но мама, я у нее спрошу можно ли, и, может быть, завтра ты будешь у меня, договорились?

- Ладно, так тоже разумно, - он снова притянул меня к себе, усадил на колени и прижал так крепко, что я едва могла дышать.

- Малыш, задушишь, - хихикнула, куснув его за ушко. Но счастливая и очень довольная его поведением, даже не думала вылезать из объятий.

- Не задушу, ты мне живая нужна, - промурлыкал нахал, куснув меня в ответ.

- Эй, так нечестно!

- Что нечестно? Ты первая укусила, - ухмыльнулся и потерся носиком о мою грудь, а точнее, ее ложбинку, что открывалась в вырезе майки.

- Какие мы мстительные, что ты... - закатила глаза, улыбаясь.

- Все, я пойду, иначе не уйду вообще...

- Не уходи.

- Мать подаст в розыск, и спать в машине неудобно.

- Мы можем спать у меня в кровати.

- Нет... ну Малик, ну перестань.

Он тяжело вздохнул и ослабил хватку. Я не хотела уходить от него, не хотела быть одна в холодной постели, где меня не согреет жар его тела, а лишь одеяло... и простынь. Я вжалась в него, впитывая его запах и тепло.

- Мне нужно идти... - прошептала и поцеловала его шейку.

- Я знаю, и не хочу отпускать тебя.

- А я не хочу уходить, но нужно, - я сползла с его колен, и под протесты выскользнула из машины, послав ему воздушный поцелуй. Не оглядываясь, подбежала к дому и вошла.

Мама уже спала, потому поднявшись, я последовала ее примеру. Тело помнило ласки, кожа пропахла им, впитав его запах. И в дурмане от воспоминаний я уснула, крепко, сладко и со счастливой улыбкой.

Глава 6.

Как же тяжело порой просто встать с постели. Тело упрямо не желает покидать мягкую и уже нагретую ночью сна постель. Однако, надо! Пожалуй, это слово мой главный поводырь в последнее время. Я встала, ноги слегка гудят и явно не от танцев, дааа... Вчера мы с Маликом переступили черту, наши отношения стали более серьезными. И я снова простила его. Быть может зря, а может и нет. Но я влюбилась, сильно, всепоглощающе и в животе бабочколетающе. Интересное слово, надо запомнить... Еле заставила себя пойти на пробежку, на которой я бежала как черепаха, не быстрее. Я вернулась домой и приняла не душ, а улеглась в ванну с пеной, где чуть не уснула по дурости. Разбудил меня, позвонив как никогда к месту, мобильный, что лежал недалеко на полочке над умывальником. Я потянулась за ним, по пути вытерев руку.

- Здравствуй, спаситель мой.

- Это почему я спаситель, куколка?

- Виталя?

- Ну, не Дед же Мороз, конечно, я. Ты тренироваться собираешься?

- Эм...

- Не собираешься, да? Ну, молодец, что тут скажешь! Подумаешь, я ее вчера полчаса искал после фестиваля вместе с Оксаной.

- Кто такая Оксана?

- Брюнетка в судейском кресле.

Я чуть телефон не выронила в ванну... Брюнетка меня искала? Жесть...

- И что она хотела? Позлорадствовать? - слегка ехидно поинтересовалась я, но все же с долей шока.

- Нет, вообще-то она хотела пригласить тебя к своему брату в группу. А, точнее, в школу танцев.

Я снова едва удержала телефон в руке и решила от греха подальше вылезть из ванной.

- Стоп, я правильно поняла, что та самая мегера, что пилила меня весь конкурс, хотела сейчас пригласить меня в группу, а, точнее, в школу, мать его, танцев международного масштаба???

- Ага.

Я стояла и смотрела, как дура, на себя в зеркало. Нет... он, вероятно, шутит, причем неудачно.

- Виталя, я оторву тебе уши, нос и все, что висит и выступает на твоем теле, если это всего лишь шутка.

- Какая ты добрая. И нет, это не шутка, Ром, - ответил он спокойно, привык красавчик к моим нападкам.

- А тесты там, ну экзамены и все такое?