- Ну, для начала проверь свою почту. И не электронную. Либо жди курьера. Ты выиграла около тридцати тысяч долларов за второе место. Однако испарилась после конкурса, и телефон отключила, поганая девка.

Я округлила глаза - столько денег, мать моя женщина. И не подумайте, я всегда жила в достатке, можно сказать, но тридцать тысяч - это значительно; и заработано, что приятно.

- Это все? Или ты еще больше желаешь меня ошарашить?

- А тебе мало?

- Нет, просто по твоей интонации предполагаю, что будет что-то еще.

- Ну, в общем-то, да. Тебя пригласили сняться в рекламе. И я, как доброжелатель твой, представился твоим менеджером. Благодарности не нужно, - концовку эта скотина пропела весьма противно.

- Зайдешь? - спросила я, переступая с ноги на ногу, пожалуй, еще не осознав всех новостей.

- Да, и я уже звоню в дверь.

- Эй, я не одета, чтоб тебя! - на что на том конце провода услышала заливистый хохот и следом звонок в дверь. Превосходно, мама-то уехала... Я, закутавшись в махровый халат, как мокрая кошка, у которой с волос буквально разразилась капель, хлюпающими тапками пошлепала открывать.

Открыв ее, я злорадно мотнула головой, и в него полетели капли с моих волос. И убедившись, что я ему хоть малость, да сделала гадость, развернулась и пошла наверх.

- Ром, ну так, ей богу, нечестно! Теперь на майке пятнышки будут, ну сколько тебе повторять, что я ненавижу, когда с моей одеждой даже минимальные неполадки!!!

Я в это время, расплывшись в еще более довольной улыбке, нырнула обратно в ванную. Пены было до самой макушки, так что можно. Он вошел следом и, притянув мой стул, уселся возле ванной с грозным видом, сейчас последует лекция. Я же заранее закатила глаза...

- Ну, начинай по ушам уже ездить.

- Почему с тобой всегда так?

- Ты что, обиделся?

- Ну, мне не слишком приятно то, что ты сделала.

- Ну, не дуйся, Кексичек.

- Ладно, повторяю. Ты выиграла тридцать штук баксов, плюс тебя зовут в школу. И еще реклама. Однако лично для меня самое приятное то, что Виолетта упала в обморок, - злорадно хохотнул он в конце.

- С чего бы это?

- Не знаю, но зрелище было смехотворным.

- Ты видел, как тот брюнет, что сидел рядом с Оксаной, смотрел на нее, когда она проголосовала за меня?

- Видел. Он ее бывший, кстати.

- И вот все ты знаешь, - фыркнула я, не выдержав.

- Знаю. Так что делаем со школой и рекламой?

- Я не знаю... - растерялась я, впав в задумчивость. Школа находится далеко от моего города, а значит Малик... и мама с бабушкой, я не хотела уезжать от них... А реклама, почему нет?

- Школа... я не знаю, Виталь.

- Это отличная возможность, просто уникальная почти. Если ты откажешься, я даже не буду о тебе разговаривать с тренером, назло, разумеется.

- Витаааааааааааааааля, - протянула я, капризно хлопая глазками.

- Ну, серьезно, ты что, дура?

- Я не хочу уезжать от мамы.

- Или от Малика?

- И это тоже.

- Так и знал, что эта брюнетистая башка столкнет тебя с пути истинного, - красноречиво посмотрел он на меня.

- Не знала бы я, что ты...

- Гей? Да, я такой, и что?

- Подумала бы, что ты ревнуешь.

- Ревную, но не в том смысле. Такая возможность, - покачал он головой.

- Ну, ты ведь поговоришь? И что за реклама?

- Наушники. Тебе нужно будет в них танцевать, мол, посмотрите какие крутые, удобные, и так далее.

- Хм, неплохо. И когда начало?

- Через неделю. Значит, мне отказать Оксане?

- Да, отказать. И не злись... - искренне сказала ему, вижу ведь, что переживает за меня.

- Убил бы. Школа танцев, а она. Дура!

- Эй, потише! - возмутилась я.

- А не хочу, дура и есть дура, что с тебя взять, - я прыснула в него пеной со злости.

- Отлично, погань мои шмотки окончательно. Все равно дура!

Я достала колпачок, чтобы вода сливалась. Вышла из ванной, стала вытираться, наплевав на наготу. После же надела халат и вытерла волосы, зашла в комнату молча.

- Ром...

- Пошел в жопу.

- Ну не злииись...

- Отлично, иди тогда в задницу.

- Да перестань ты.

- Ну а какого лешего ты пилишь меня?

- Он знал? - спросил тот резко, вмиг став серьезным...

И я рассказала ему все, после чего услышала раз двадцать, что дура, потому что простила, дура потому что отдалась, и еще восемнадцать раз дура, что отказываюсь от школы.

- Да пойми же ты, не могу я уехать от них!

- Ты боишься, что он пустится во все тяжкие с твоим отъездом? Тогда невелика его любовь .

- Не боюсь я ничего, - буркнула я уже обиженно и вышла из комнаты, пошла наконец-то что-нибудь съесть.

- Не верю, - не унимался он, словно комар, что ночью над ухом жужжит...

- Виталик, отвали, а? - попросила я с надеждой, поставив молоко для какао на плиту.

- Как знаешь. Он того не стоит, и ты вспомнишь мои слова, пусть не скоро, но такое произойдет. И я не каркаю.

- По-моему, как раз наоборот.

- Проехали...

В конец, в общем, разругавшись на почве Малика, он ушел... а я абсолютно без настроения протанцевала пару часов, выплескивая эмоции. Отдавала зеркалу негатив, растерянность... обиду на возможную правду. Однако пусть и я не согласилась с Виталей, в глубине души я допускала такой исход.

...

После всего мне было трудно полностью доверять Малику. И сомнения регулярно посещали меня... Я снялась в рекламе, получив после еще предложения, однако они мне не понравились и, несмотря на гневные возгласы Виталика, я не согласилась. И в темпе: пробежка, танцы, мама, Виталик и Малик - прошел последний месяц моего лета. А с ним и тепло с улицы, хотя лето было итак не слишком жарким. Осень пришла буквально с первого дня, порывистым ветром и грозой. Паршиво...

Через две недели мне исполниться семнадцать, а еще через три после моего Малику будет девятнадцать - растет малыш. Шестнадцатое сентября, не люблю этот день... как может нравиться тот факт, что тебе еще год прибавил счетчик? У Малика же день рождения был седьмого октября, и что ему подарить - я не знала, даже примерной мысли не было. Мать была недовольна, что я никуда не поступала, но я ей сказала, что буду заниматься либо танцами, либо ничем. И она тактично промолчала, потому что на данную тему со мной спорить - себя не уважать. Я понимала, что это отчасти не правильно - вот так, с головой, во что-то окунаться, почти до фанатизма, но учится на экономиста или медика смысла не видела. А зачем, серьезно? Ты тратишь несколько лет, сушишь мозги над учебниками, заучиваешь лекции, чтобы в итоге понять итак ясные для тебя вещи, что это совсем не то, чем ты хочешь и когда-либо будешь заниматься. И возможно, многие меня осудят, ведь у нас нынче принято получать образование для галочки, но мне такое даром не надо.

...

День рождения свой я отмечать не хотела, но... с самого утра ко мне, как вихрь, хотя нет, вихрь - мягко сказано, как УРАГАН!!! завалился Его Величество Виталик, и тормошил меня, едва не оторвав уши, после заставил одеться, накраситься, и потащил одному Богу известно куда. По итогу я оказалась в ресторане, где меня ждала мама, заговорщицки улыбаясь, рядом с ней была бабуля, Малик, моя двоюродная сестра с тетей и какой-то мужчина, с виду явно не наших кровей.

Я глянула на маму непонимающе, та лишь еще шире улыбнулась и положила свою руку на руку того мужчины. Опа... Я подошла, шокированная, к Малику и села рядом.

- Ну вот, малышка, ты на еще один год старше, совсем немного, каких-то там триста шестьдесят пять дней, и ты станешь совершеннолетней. Ну, а пока, еще годик, я могу вставить свои пять копеек, - улыбнулась мама.

- Наша девочка уже такая взрослая, - улыбнулась, еле сдерживая слезы, и бабуля, от чего у меня самой глаза стали на мокром месте.

- Бабуль... - начала я, но она, взяв платок, махнула мне и стерла слезы.

- Мы все долго думали, что подарить тебе, безделушки - глупо, драгоценности - удел мужчин, пусть они их дарят. Квартиру? У нас дом просторный, и смысла тоже не вижу посему. И посовещавшись, мы скинулись и решили купить вот это, - мама протянула мне маленькую коробочку из синего бархатного материала с маленьким серебристым бантиком.