Тем не менее успешный тактический результат все же был достигнут. Как мы увидели, немцы добились победы крайне слабыми силами, при этом сама задача была выполнена за две недели. 42-й армейский корпус заложил основы успешной деблокады Ковеля, довольно-таки серьезно измотав войска 47-й армии. При этом корпус генерала пехоты Маттенклотта был очень слабый — потрепанная пехотная дивизия и слабая боевая группа, поддержанные дивизионом штурмовых орудий. Боевая численность пехотных полков 131-й пехотной дивизии и боевой группы «Викинг» едва ли достигала несколько сотен бойцов. К тому же корпус наступал на узком участке, имея не прикрытые фланги и поэтому рискуя получить фланговый удар и самому оказаться в окружении. Несмотря на это, свою боевую задачу корпус по мере сил выполнял, а войска 47-й армии так и не сумели нанести ему мощного удара во фланг и отрезать его. 131-я пехотная дивизия хорошо проявила себя в этом сражении, показав, что даже на этом этапе войны пехотные дивизии вермахта все еще представляют из себя серьезную силу.

Однако сил самостоятельно решить задачу 42-й армейский корпус не имел, этим и было обусловлено привлечение немецким командованием дополнительных войск для удара на Ковель, в лице 56-го танкового корпуса. Стоит особо подчеркнуть, что вся деблокирующая группировка, несмотря на громкое наличие в ней на бумаге трех танковых дивизий, была крайне слаба, все ее войска уже давно находились в боях, и боеспособность их колебалась от средней до низкой. Однако и этих сил в итоге хватило для нанесения решающего удара. При этом, основную тяжесть прорыва на себе фактически вынесла 4-я танковая дивизия, которую еще непосредственно до начала решающего наступления 4 апреля немецкое командование оценивало как небоеспособную. Во многом это была заслуга харизматичного командира дивизии фон Заукена, не стесняющегося проявлять инициативу в зависимости от личной оценки обстановки, и его боевых командиров, таких как Хофман и Шульц-Меркель. В этом плане сражение за Ковель стало очередной иллюстрацией силы немецких танковых войск даже на этом этапе войны. Даже сильно ослабленные потерями и недоукомплектованием «Панцерваффе» вермахта и войск СС продолжали являть собой довольно значительную мощь, оказывая наступающей Красной армии достойное сопротивление. Не зря степень подготовки немецких танкистов всю войну держалась на сравнительно высоком уровне. Как справедливо заметил известный американский военный историк С. Митчем «Третий рейх смог продолжать войну на Восточном фронте только благодаря тому, что в качественном отношении немецкие экипажи намного превосходили своих советских противников»^{244}.

Заметную роль в прорыве советской блокады Ковеля сыграла боевая группа 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Имеющая некомплект личного состава, без тяжелого вооружения и с нехваткой стрелкового оружия и снаряжения, эсэсовская боевая группа сделала максимум возможного в той ситуации и в тех условиях. Не случайно, что в этой связи один из создателей войск СС П. Хауссер заявил, что «для «Викинга» Черкассы и Ковель стали великими страницами воинской славы»^{245}.

При этом стоит в очередной раз обратить внимание на некоторые ключевые моменты участия «Викинга» в этом сражении и охарактеризовать действия отдельных частей. Прежде всего, следует снова подчеркнуть, что части эсэсовской боевой группы практически все время действовали в подчинении различных армейских частей, начиная 131-й пехотной дивизией и заканчивая 4-й танковой. Во многом это объяснялось тем, что армейские части действовали подивизионно, во главе с генералами, в то время как боевой группой командовал офицер в звании штандартенфюрера СС — хочешь не хочешь, но Рихтер должен был подчиняться генералам. Поэтому армейские генералы, и прежде всего фон Заукен, определяли, как и где должны были действовать части «Викинга». Понятно, что в этом случае эсэсовцам отводилась сугубо вспомогательная роль.

Это во многом объясняет, почему танковый ударный кулак группы — укомплектованный «пантерами» 2-й батальон 5-го танкового полка СС практически все время действовал разрозненно, поротно. Причем если сначала раздельное использование танковых рот можно объяснить тем, что они прибывали на фронт по отдельности и сразу же по мере прибытия вводились в бой, то затем, даже когда уже все роты «пантер» оказались на фронте, батальон все равно продолжали применять поротно. Поэтому мощные эсэсовские «пантеры» так и не стали тем тараном, который пробил бы коридор в советской обороне (а ведь такая мысль напрашивается сама собой, как только узнаешь об участии целого батальона «пантер» в этом сражении), хотя свою роль в ее расшатывании они все же сыграли. Совместно танковые роты начали действовать только после деблокирования, но и то не все четыре сразу, а в основном по две.

Здесь еще можно, конечно, сделать ссылку на танконедоступную местность, препятствующую массированному вводу танков в бой. Танки в основном могли передвигаться по железнодорожным насыпям и по некоторым более-менее подходящим для их движения дорогам. Нередко экипажам приходилось «воевать» с грязью еще интенсивнее, чем с противником, а количество завязших в грязи немецких танков, хотя бы на примере 2-го батальона 5-го танкового полка СС, как правило, превосходило боевые потери. Это вело к необходимости привлекать дополнительные ресурсы для эвакуации завязшей техники (а на примере того, как Манфред Ренц пытался вытащить из грязи «пантеру» гауптштурмфюрера СС Райхера, мы помним, что это было не простой задачей) и влекло за собой быстрый износ техники. Однако справедливости ради стоит сказать, что армейские танкисты, да и советские тоже, испытывали трудности с местностью ничуть не меньшие, чем эсэсовцы.

Самым расширенным моментом участия 5-го танкового полка СС в этом сражении является прорыв в Ковель 8-й роты под командованием оберштурмфюрера СС Карла Николусси-Лека. Хотя большого значения для собственно деблокады города, то есть для основной цели немецких войск, этот прорыв не имел, Поэтому, когда 4 апреля немцы пошли в решительное наступление, пробивать коридор им пришлось по новой и совсем в другом месте. Однако прорыв 8-й роты, осуществленный вопреки приказам, но благодаря обстоятельствам, являлся действительно ярким военным подвигом, ставший к тому же находкой для немецкой пропагандистской машины. Поэтому свой Рыцарский крест Николусси-Лек получил вполне заслуженно.

Остальные танковые роты полка действовали не менее активно и мужественно, поддерживая атакующую пехоту и прорываясь сквозь советские противотанковые позиции, неся при этом тяжелые потери. Однако ярких прорывов и эффектных побед, выделяющихся на общем фоне немецких достижений под Ковелем, достичь им не удалось. Наиболее успешной оказалась 7-я танковая рота оберштурмфюрера СС Шнайдера, отличившаяся при взятии Дубовой, хотя сам Шнайдер достаточно наошибался в ходе всего сражения под Ковелем, возможно из-за своей боевой удали. Тем не менее свой Рыцарский крест он все-таки заслужил.

8 мая 1944 года 5-й танковый полк СС был отведен из Ковеля в район Мацеева. Впереди его, как и всю дивизию СС «Викинг», ожидали жестокие и кровопролитные бои с рвущимися в Польшу и в Германию войсками Красной армии.

Панцер-гренадерские части дивизии СС «Викинг» особых лавров во время прорыва в Ковель себе не снискали. Несмотря на все усилия, серьезных успехов им достичь не удалось, а потери были понесены большие. В принципе это вполне объяснимо, так как батальоны были не до конца укомплектованы личным составом, солдаты были вооружены лишь стрелковым оружием, и часто им приходилось действовать без поддержки артиллерии и бронетехники. Воюя как обычные пехотные части, панцергренадеры имели дело с умелым и храбрым противником, который, вдобавок, находился в обороне. Полк СС «Германия» сыграл основную ударную роль, в то время как «Вестланд» больше выполнял вспомогательные функции. При этом полк СС «Германия», несмотря на существование боевой группы «Дорр», также чаще всего действовал разрозненно, побатальонно. Здесь еще раз обратим внимание, что 3-й (бронированный) батальон полка СС «Германия» на данном этапе был бронированным только на бумаге — никаких бронетранспортеров в нем не было, а солдаты сражались как обычные пехотинцы. Техника в батальон начала прибывать, как мы показали, лишь в апреле 1944 года.