— Может быть, почините?

— Нет, какое там! В этакой темноте не починишь. Троих не потащит, — заявил он решительно. — Дорога очень тяжелая. Одного еще можно было бы.

— Что же поделаешь? Придется пешком идти, — вздохнул незнакомец. — Очень извиняюсь, — обратился он к Коломийцеву. —Такое безобразие!.. А тут и в самом деле недалеко. Тропинка известная. С фонарем живо доберемся.

Он говорил совершенно естественным тоном, но шофер был плохим актером, и в голосе его звучали фальшивые нотки. Все было ясно.

— Подождем лучше, — ответил корреспондент, — может быть, догонит какая-нибудь машина.

— Какое там догонит! — вмешался шофер. — По этой дороге и возы-то не ездят, не то что автомобили.

— Зачем же вы поехали? — задал я вопрос.

— Здесь короче будет.

— Ой ли?

Шофер осекся. Незнакомец подошел ко мне. В полутьме я разглядел его бледное, злое лицо и глаза, полные страха и подозрения. Я быстро вытащил пистолет из кармана и скрыл его в рукаве пальто. Он отошел. Наступило тягостное молчание...

— Чего же мы ждем? — опять начал незнакомец, уже не так уверенно. — Идемте. А вас, — обратился он ко мне, — машина как-нибудь дотащит.

— Мы останемся здесь, — твердо заявил Коломийцев. Незнакомец остановился, потом сделал едва заметное движение, только немного переменил позу: выпрямился и подался вперед. «Сейчас будет стрелять», — пронеслось у меня в голове. Я открыл предохранитель пистолета и отступил за кузов машины. Опять неловкое молчание. Слышно было только, как шумит ветер верхушками деревьев да стучат по листьям редкие капли дождя. Но нападения не произошло. Незнакомец вдруг засуетился и сказал странным, плаксивым голосом, в котором больше всего звучали нотки страха:

— Как вам будет угодно, конечно... Товарищ шофер, попробуйте исправить машину.

«Он испугался, — подумал я. — Или, может быть, тут еще какой-нибудь подвох... Надо быть осторожным».

Он в самом деле испугался, только не нас. Я заметил, что верхушки деревьев вдруг осветились слабым светом. Он стал усиливаться понемногу, сползать вниз, пятнами забегал по стволам, траве, песку. Послышался гул мотора, и на дороге появилась наша машина, заливая все впереди себя потоками лучей. Она остановилась, и я услышал грозный и вместе с тем встревоженный голос Андрея Матвеевича:

— Что случилось?

Я так обрадовался, что готов был броситься на шею своему избавителю. Коломийцев оказался более выдержанным.

— Автомобиль испортился, — заявил он, — и нам предлагают идти пешком через лес.

Рожков подошел к шоферу и схватил его за плечо:

— Куда ведет эта дорога?

— На старую каменоломню, — ответил тот довольно дерзко.

— Так зачем же ты по ней поехал? Ну? Отвечай сейчас же!

— Куда приказали, туда и поехал. А мне что?

— Кто приказал? Кто?..

— Кто нанял, тот и приказал. Он вот...

Шофер стал искать глазами незнакомца, но тот исчез. Осмотрели ближайший кустарник, канавы и дорогу — его нигде не было. Очевидно, раньше других заметив огни фар, он успел скрыться в лесу.

Машина наша стала бесполезной. Майор понял это.

— Лейтенант Хрулев, — приказал он, — доставьте этого молодчика на пристань и сдайте его от моего имени уполномоченному. Товарищ Коломийцев, вы поедете с ними. Попросите начальника милиции приютить вас на время. Там вы будете в безопасности.

...Засветив карманные фонарики, мы стали шарить по кустам, стараясь отыскать тропинку.

— Она обязательно должна быть здесь, поблизости — утверждал майор.

Но прошло более получаса, прежде чем мы на нее набрели. Тропинка тянулась вдоль дороги, шагах в ста от нее, постепенно отдаляясь вправо. Она сильно заросла травой и покрылась слоем прошлогодней листвы. Здесь, видимо, редко ступала нога человека. Деревья обступали ее со всех сторон. Их кроны повисали, как кровля, защищая тропинку от дождя, и Рожков напрасно искал на ней следы. Он сказал:

— И все-таки наш молодчик, выдававший себя за представителя горисполкома, непременно должен воспользоваться этой тропой. Бежать в такой тьме напрямик через лес немыслимо. Мы пойдем вслед за ним. Но надо быть осмотрительными. Их здесь, может быть, целая шайка, готовая на все, а нас только двое. Светите короткими вспышками и исключительно вниз, перед своими ногами, и ни в коем случае не вперед, в стороны или вверх. Идите тихо и прислушивайтесь, да держите оружие наготове. Я пойду вперед, а вы не отставайте.

И вот мы пошли. Кругом ничего не видно. Только подняв голову вверх, можно было различить темное кружево листвы, раскачиваемое ветром. Лишь в те мгновения, когда вспыхивал свет фонарика, освещая густую траву, стволы и нависшие ветви деревьев, я видел напряженную фигуру шефа в нескольких шагах впереди. Лес шумел то вдали, еле слышно, то над самой головой. И тогда под порывом ветра верхушки деревьев раскачивались из стороны в сторону, стволы скрипели и жалобно стонали, и сверху сыпались листья. От холода и нервного напряжения я дрожал, как в ознобе.

Так шли мы очень медленно и очень долго. Странное чувство постепенно овладело мной. Страх исчез, но мне стало чудиться, что окружающее нереально, что все происходит не в действительности, а во сне или в бреду. Мысли мои оторвались от происходящего и блуждали в воспоминаниях далекого детства. Я не думал ни про незнакомца, ни про опасность, ни про майора, хотя в точности следовал его указаниям. Очнулся я, когда буквально наткнулся на его спину.

Лес поредел, отчего кругом посветлело. Слева виднелся невысокий каменистый холм, поросший мелколесьем, справа — овраг, заваленный валунами. Тропинка круто сворачивала туда и терялась среди кустов и камней.

— Опасное место, — прошептал я.

— Да. Удобное для засады. Только я не про то... Здесь огонек как будто виднеется. Смотрите, Сережа. Вон там, наверху...

Я стал вглядываться. И точно: в темноте среди веток и стволов слабо мерцало светлое пятнышко. Оно то заслонялось, то вновь открывалось колеблющимися деревьями.

— Надо узнать, что там такое, — сказал майор.

Мы долго прислушивались, по ничего, кроме шума ветра да скрипа стволов, не услышали. Тогда мы пошли вверх по косогору на огонек.

Свет исходил из оконца маленького домика. Стены его, кое-как сложенные из дикого камня, полуразвалившаяся черепичная крыша, поросшая травой, и остатки плетня отчетливо обрисовывались на фоне леса.

— Обойдите слева, — шепнул майор, — а я обойду справа. Да осторожнее... Не показывайтесь в освещенной полосе.

Тихонько пробираясь от куста к кусту и от дерева к дереву, я приближался по спирали к домику. Недалеко от него, на маленькой полянке, я наткнулся на кучу земли. Рядом чернела свежевырытая яма длиной метра в два. Что это могло быть? Траншея ли, начатая постройкой, или волчья яма, или же место выкопанного клада, или, наконец, заготовленная могила? И пустая ли она? Я подполз к ее краю и стал бросать камешки. Яма была глубиной около метра и пустая. Это было слышно по звуку.

— Сережа, идите сюда! — сказал майор довольно громко.

Я подошел.

Он стоял возле открытой низенькой двери домика с фонариком в руке. В полутьме я увидел па его лице несвойственное ему возбуждение.

— Что там такое?

— Идите посмотрите сами.

Нагнувшись, я вошел в маленькие сенцы. Пустая кадка для воды и деревянный ковш — в одном углу, веник и лопата со следами свежей земли — в другом. На скамейке чугунок с вареной картошкой. Раскрытая дверь вела в горницу побольше. Я переступил порог. Маленькая керосиновая лампа с закопченным стеклом, стоящая на полочке, тускло освещала комнату. Посреди пола ничком лежало тело мужчины в серой суконной куртке, сапогах, без шапки, с широко раскинутыми руками я неестественно согнутой шеей. Вместо затылка зияла сплошная кровавая рана. Под головой на полу чернела большая лужа крови.

— Кто?.. Кто это?.. — воскликнул я.

Майор подошел, нагнулся и повернул тело. Я увидел зеленоватое, все испачканное лицо убитого, остекленелый взгляд открытых глаз и длинные усы.