Передача закончилась и только спокойное урчание мотора, да жалобные всхлипывания Фледвика нарушали гнетущую тишину.

— Не теряй присутствия духа, — строго скомандовал Кейд, понимая, что сейчас он должен взять на себя руководство операцией. — Сейчас мы выберемся отсюда.

Он остановил машину и порылся в небольшом бардачке, в поисках карты. Она валялась там вместе со множеством других вещей, свернутая вчетверо. Кейд развернул ее, убедился, что на ней обозначены окрестности Вашингтона, сунул себе в карман и выбрался из машины, почти силой вытащив и Фледвика.

Немного повозившись с приборной доской, Кейд настроил машину на режим автопилота со скоростью 20 километров в час, затемнил стекла и направил автомобиль по шоссе в сторону города.

Стоя в придорожных кустах, маленький воришка провожал взглядом удаляющуюся машину. Когда она скрылась из вида, он повернулся к Кейду:

— И что мы теперь будем делать? — безжизненным тоном спросил он, словно лишился последней надежды.

— Пойдем пешком, — строго ответил Кейд. — Во всяком случае, так мы скорее всего сумеем добраться до Верховного Понтифекса.

Фледвик скорчил плаксивую гримасу.

— И прекрати скулить, — резко оборвал его Оружейник. — Вполне вероятно, что какой‑нибудь Воин заметит машину и выстрелит в нее, не заглянув внутрь. Тогда им понадобится довольно много времени выяснить: был там кто‑нибудь или нет…

Однако, похоже, Фледвика нисколько не успокаивала такая перспектива. Он продолжал хныкать, и это больше походило на каприз маленького ребенка. Кейд потерял терпение:

— Послушай, если ты и дальше собираешься хныкать и скулить, то нам лучше разойтись. Я и дин могу добраться до Верховного, а ты заройся где‑нибудь здесь и пережди несколько дней. Когда все прояснится, тебе уже ничто не будет угрожать.

Старый мошенник сипло всхлипнул последний раз и посмотрел на Кейда спокойными, ясными глазами.

— Ни черта подобного, Оружейник. Показывай дорогу. Я иду с тобой.

И зачем, интересно, этот прощелыга, устроил такую комедию? Неужели хотел разжалобить? Выяснять это Кейд не стал и потащил Фледвика подальше от дороги по вспаханному полю.

XXX

Пятидневный переход по пересеченной местности был для опытного Оружейника детской забавой. Он снова почувствовал себя в своей стихии, занявшись привычным делом, к которому его готовили долгие годы. Он прекрасно справлялся со всеми сложностями изнурительного путешествия, но больше всего его удивлял Фледвик. Кейд уже морально подготовился к постоянному нытью, скулежу, истерики, по поводу стертых ног и гнусавым жалобам. Однако, как это ни странно, старый Наставник Клейн–дао переносил тяготы путешествия с неменьшей стойкостью, чем сам Оружейник, он ни разу не пожаловался на усталость и неудобства. Наоборот, его смекалка и житейский опыт, которых был напрочь лишен Кейд, живший только в пределах Конвента, выручали их довольно часто.

Однажды, на пятый день пути, им пришлось по–пластунски переползать довольно обширный огород, прилегавший к крупной птицеферме. И тут Кейд обнаружил, что растерян и не знает, как поступить. Во время военных действий с продовольственными запасами проблем не возникало. Если их не успевали поставить из дивизиона, то Братья могли потребовать еду у гражданского населения, которые были обязаны содействовать членам Ордена. В худшем случае, насколько знал Кейд, все необходимое брали силой, поскольку в таких ситуациях речь шла, как правило, о решении проблем государственного масштаба. Но сейчас, здесь, обстановка сложилась совершенно иная. Да, он продолжал находиться на службе Императора, но ведь военных действий никто не вел. Более того, его самого официально записали в преступники, и значит, все, что он возьмет силой или без разрешения — грабеж и воровство. Кейд буквально разрывался от двойственных чувств. С одной стороны он понимал, что погибнет от голода, если не украдет пищу, с другой — гордость не позволяла ему унизиться до такой мерзости.

Вероятно, мучениям несчастного Оружейника не было бы конца, если бы инициативу в свои руки не взял маленький пройдоха. Не долго думая, Фледвик выудил из широкого пояса необычный инструмент и с его помощью за несколько секунд сделал вполне приличную дыру в проволочной сетке, которая отделяла поля от самой фермы. Затем он выловил из кармана несколько горошин, набранных еще раньше, и накидал их рядом с сеткой. Уже через несколько минут глупые куры оказались на их стороне. Фледвику не доставило никаких проблем переловить их всех и живо, одним движением руки, скрутить им всем головы.

Через полчаса они уже были довольно далеко от фермы, а их походный мешок со свежим мясом оттягивал Кейду руку.

После всего этого Оружейник назначил Фледвика интендантом их маленького отряда. Однако все попытки маленького пройдохи немедленно расправиться с добычей натолкнулись на непреступную решимость Кейда следовать заповедям Клейн–дао. Как ни мучил его голод, а он отказался наотрез есть мясо до захода солнца и запретил это делать Фледвику, не желая понапрасну сидеть в сторонке и пускать слюни. Немного повздыхав, старый учитель вынужден был согласиться и принялся грызть морковку напару с Оружейником.

Однажды они едва не напоролись на патруль. На второй день пути, находясь на заброшенной бумажной фабрике, они увидели большую крытую машину, которая проезжала совсем рядом, по дороге. Неожиданно она затормозила и остановилась, из кабины выскочил офицер охранной службы и принялся командовать. Из кузова повыскакивал целый взвод солдат, они построились цепью и принялись прочесывать соседнее поле. Кейд и Фледвик залегли в каких‑нибудь паре десятков метров от этой опасной шеренги. Если бы офицер выбрал именно их участок, то вряд ли Кейду удалось спастись — солдаты проходили слишком плотно. Впрочем, во время сражений ему приходилось выкарабкиваться и не из таких ситуаций. За себя он не волновался. Его мог выдать старый учитель. Стоило ему только запаниковать, как тогда, в машине, и он бы выдал их обоих. Однако старый плутишка, видать, настолько перепугался, что не мог ни двинуться, ни выдавить из себя ни звука.

Когда шеренга удалилась на достаточное расстояние, Кейд жестом приказал Фледвику двигаться за ним и пополз в другую сторону, подальше от отряда. Когда солдаты вернулись к машине, оба беглеца оказались уже в полной безопасности.

Несмотря на весь свой страх, Фледвик оказался весьма смышленым учеником. Ему быстро удалось перенять некоторые повадки настоящего Оружейника: бесшумно переползать с места на место, прятаться за кустами и деревьями, быстро перебегать открытые пространства, вовремя замечать опасность… Кейд в некоторой степени даже гордился таким учеником. Из старого проходимца мог бы выйти неплохой разведчик… ну, конечно, если бы он был слегка помоложе и принадлежал к благородному Ордену. Поймав себя на подобных мыслях, Оружейник даже удивился, еще несколько дней назад он бы ни за что не поверил, будто мог подумать такое о гражданском, да еще разжалованном Наставнике Клейн–дао, провинившимся в воровстве.

Однако во время этого необычного путешествия Кейду пришлось пойти на куда большие компромиссы. Уступив настойчивым домоганиям Фледвика, он наконец научил этого маленького мошенника управляться с газовым пистолетом. Не без брезгливости он взял в руки это грязное оружие и принялся показывать, как его разбирать, как наводить прицел, как целиться и стрелять. Остальное было делом практики. У них в запасе было несколько холостых патронов, и Фледвик с удовольствием ими воспользовался. Он тренировался в течение целого дня и научился довольно сносно попадать в цель. По мнению Кейда для гражданского этого было вполне достаточно. Он даже потрудился объяснить старому учителю, какая разница между газовым пистолетом охранников и настоящим оружием Оружейников. Что ружью Ордена соответствовала целая система символов и ритуалов, на что не мог претендовать газовый пистолет — оружие мещан.

Однако в ходе этого общения Кейд не только вдалбливал истины в голову коротышки, но и сам многому учился у него. За пять дней путешествия им довелось поболтать о многом, и он узнал о мире куда больше, чем за последние тридцать лет. Кейд прекрасно понимал: ему не подобало слушать россказни Фледвика о фабрике, о магазинах, и о том, как люди ходят в рестораны, театры, увеселительные заведения и разные притоны. Время от времени он утешал себя сомнительным доводам, что сам он никогда не задавал Фледвику никаких вопросов, и только слушал чужую болтовню. Большую часть слов, которые использовал в своей речи маленький пройдоха, Кейд понимал, но иногда между ними возникал почти непреодолимый языковой барьер. Словарный запас Кейда, как это быстро выяснилось, состоял в основном, из двух пластов: официального литературного языка, которым пользовались все проповедники и наставники, и разухабистого жаргона, изобилующего физиологическими потребностями, Кейд понимал, что родился этот слэнг в блатном мире, с которым он сам никогда не сталкивался, и даже не имел представления какой контингент может его составлять.