Тебе нужен корректирующий курс лечения, сказал он самому себе. Но тут же спросил себя: а захочет ли он теперь, чтобы его мысли, его поведение, сознание кто‑нибудь корректировал? Конечно, ему хотелось опять попасть в Орден, но Верховный Понтифекс…

Он хладнокровно отбросил неразрешимый узел своих обязательств перед Империей и Орденом. Теперь он был всего лишь гражданин, который не в ладах с законом. И первым делом ему надо было разыскать девушку, чтобы получить от нее информацию.

“Это была не моя девушка”, — вспомнил он слова мадам Кэннон. И еще, тогда, когда он впервые попал в это заведение: “Если ты еще раз попробуешь сюда вернуться, деточка, я об твой хребет стул разломаю”. Конечно, после такого предупреждения девушка наверняка сюда больше не вернется. Но это неважно. Ему нужна была какая‑то отправная точка, с которой он мог бы начать свое долгое путешествие в пропасть преступного мира, где эта странная девушка в подвязке чувствовала себя уверенно, словно в собственном доме.

Он невольно улыбнулся этой мысли. Разве раньше он мог себе представить, что он, один из лучших Оружейников придет к контрабандистам и попросит у них помощи, что явится в неприличное заведение, где обитают женщины продажные и глупые, что путь его отныне лежит за пределами закона…

— Послушай‑ка, парень, — послышался совсем рядом хриплый женский голос, — не надо так улыбаться. Конечно, я не так молода, как прежде, да и фигура у меня уже далеко не идеальных форм, но я еще очень даже ничего. Иногда и пошалить могу, — мадам Кэннон стояла в дверях, разглядывая его со странной смесью добродушия и флирта. — Клянусь Властями! — воскликнула она удивленно, — он еще и краснеть умеет! Это же надо! — она весело фыркнула. — Здоров, как бык, выправка не хуже, чем у военного, улыбка такая, что мурашки по спине бегают, и он еще краснеет! Что ж, у нас есть девушки, которым такие нравятся. Ну а что касается меня, — она кокетливо повела бровями, — я люблю щедрых, — однако тон е резко изменился: — Лазар сказал, что у тебя водятся деньжата. Какой товар?

Он открыл было рот, но мадам Кэннон не дала ему сказать:

— Слушай, парень, тут и до тебя бывали ребята с товаром, жили здесь и день, и месяц… сколько кому надо, чтобы переждать неприятности… ну, сам понимаешь. Никто их ни о чем не спрашивал. Тут у нас вообще не принято вопросов задавать, понял? На всем Восточном побережье не найти более безопасного и надежного места… но я не могу позволить себе заниматься благотворительностью. Мало ли кому могут понадобиться крыша над головой и скромное убежище. К тому же, в нашем деле не последнюю роль играет протекция. Тебя привел Лазар, говорит: ты парень надежный… — она усмехнулась, — впрочем, я это и сама вижу. Мне твоя мордашка понравилась, иначе я бы тебя не приняла здесь даже за все деньги Империи. А здесь ты можешь получить неплохую комнатку, еду три раза в день и все остальное… если понадобится…

Она любительница поболтать, вяло отметил про себя Кейд. Он не перебивал ее, и из ее трескотни выяснил для себя много полезного. И главное — он может остаться здесь на столько, на сколько потребуют обстоятельства. Правда, с одним условием — деньги вперед.

Наконец мадам Кэннон замолчала, хрипло дыша. Кейд тут же воспользовался этой короткой передышкой:

— О деньгах не беспокойтесь. Я… у меня их полно. Я могу заплатить, сколько скажете, — выпалил он не задумываясь.

Из разговоров с водителем и теми двумя парнями, из болтовни этой грубой женщины он понял: деньги — главное.

— И чем? — мадам Кэннон вопрошающе уставилась на Кейда.

Он сунул руку в карман и вытянул из него первое, что попалось. Это была крошечная, сверкающая драгоценная безделушка — пять маленьких колокольчиков, подвешенных на тоненькой проволочной петле. Они издавали почти неслышимый мелодичный перезвон, когда Кейд аккуратно, стараясь не раздавить, положил их на стол. Взгляд женщины так и приклеился к дорогой безделушке.

— Практически ничего не стоит, — после нескольких секунд молчания спокойно произнесла она, поднимая взгляд на Кейда. — К тому же слишком трудно сбыть.

— Ну… я не знал, — извиняющимся тоном пробормотал Кейд, протягивая руку за золотыми колокольчиками. — Может что‑нибудь еще вот…

— Да ладно тебе! — неожиданно расхохоталась женщина, сотрясаясь огромным, жирным телом. — Ну надо же, иметь такое богатство и пойматься с первой же попытки! У тебя, конечно, и вторая есть? — закинула крючок мадам Кэннон.

Роясь в кармане в поисках парной безделушки, Кейд чувствовал, что уже совершил какую‑то ошибку. Когда? В чем? Парная не находилась. Тогда Кейд вывернул карман, вывалив его содержимое прямо на стол и принялся в нем рыться.

— К сожаления, ее здесь нет, — наконец сказал он.

Женщина подняла зачарованный взгляд от выставки на столе.

— К сожаления, ее здесь нет, — передразнила она его, потом изучающе долгим взглядом посмотрела на Кейда. — Скажи, почему ты пришел сюда?

Кейд постарался как можно более естественно пожать плечами-

— Первое место, о котором вспомнил, — брякнул он.

Что‑то было не так. Он действительно допустил ошибку. Какие еще представления мещан о приличии он нарушил сейчас?

— Или, скорее, единственное, — задумчиво поправила его мадам Кэннон, пристально глядя прямо в глаза Кейду. — Только не говори мне, будто в ту ночь ты был в таком состоянии из‑за пары бокалов ликера. Может эта девка ничего и не заметила, но уж меня‑то не проведешь. Я сразу могу отличить пьяного от наркомана, — она укоризненно покачала головой. — Надо же, такой молодой… ну, теперь‑то понятно, что тебе и в самом деле нужна комната. Не шляться же тебе по всему городу с вещами, о ценности которых ты и представления не имеешь… тебе, видать, никто не говорил, что пока дело не закончено, засвечиваться нельзя. Ну так вот, парень, слушай меня — хозяйку этого заведения — этот товар надо сбыть и чем быстрее, тем лучше. Иначе ты на нем погоришь.

Ничего этого Кейд не понимал. Что значит “засветишься”, “сбыть”, “погореть”? Он решил не придавать особого внимания старушечьей болтовне.

— Если у вас есть для меня комната, я вам хорошо заплачу, — терпеливо повторил он. — Мне ничего, кроме комнаты и не надо.

Это неожиданно рассердило мадам Кэннон. Она сложила руки на груди и уставилась на Кейда злым взглядом:

— Видали вы его! Он мне хорошо заплатит! Ему видишь ли комната нужна! И все? Больше ничего? А когда начнется ломка, к кому ты первому побежишь? Ко мне? Нет уж, не надейся, я тебе травку таскать не стану. Пошли! — она рывком распахнула дверь и пошла вверх по темной лестнице, продолжая ворчать себе под нос: — У этих мужичков никогда ничего толком не узнаешь. Молчат, словно языки откусили, а потом одни неприятности от них Можно подумать, им когда‑нибудь хватало мозгов выпутаться самим.

Кейд сгреб обратно в карман золотые побрякушки и поспешил за женщиной. На площадке она вытащила связку ключей, как у Фледвика, открыла одним из них дверь и протянула Кейду:

— Ключ только один, — наставительно заметила она. — Можешь не беспокоиться. Здесь безопасно. Если проголодаешься или спесь с тебя сойдет и захочешь немного поразвлекаться, можешь спуститься в пивную. Буду рада увидеть твою мордашку среди своих девочек.

Он закрыл за ней дверь и внимательно осмотрел свои новые владения. Комната не отличалась чистотой и опрятностью. К тому же здесь было довольно темно. Стенные полки для вещей не выдвигались. Применять силу Кейд не решился. Впрочем, ему и хранить‑то было нечего. Кровать была складная, старинная, он нередко видел такие в домах мещан, когда заходил туда во время боев.

Он все еще никак не мог привыкнуть к мысли, что теперь ему придется жить среди мещан и быть одним из них Он заперся на ключ, затем присел на край кровати и разложил на покрывале все свое богатство. Он осторожно перебирал вещицу за вещицей, задумчиво разглядывая каждую из них. Из разговора с хозяйкой заведения Кейд понял совсем немного. Однако, еще по беседам с Фледвиком, в его сознании укрепилось представление о значении золота. Да, золото можно обменять на деньги, а деньги, в свою очередь, на еду, одежду, жилье и все остальное, что необходимо для жизни. Может быть именно поэтому появление такого количества золотых безделушек так взволновало хозяйку Кэннон?