Задувает в открытое окно ветерок с Москва-реки, в динамиках звучит новая песня Леонтьева. Красота. Максим прибавил звук и откинулся на мягком сидении летящей вперед "Волги". Он любил управлять машиной сам, и старался не упускать такой возможности, игнорируя выделенного ему водителя.

Перестроился из третьего ряда, включил поворотник. Мысли вернулись к недописанной речи. Настроение вновь испортилось. Водитель поморщился:

– Последнее время Шеф стал вовсе непредсказуем. Здесь, в Москве один и вполне вменяемый, а стоит выехать, куда ни будь на встречу глав, и понеслось. Словно тетерев. Ничего, кроме своего голоса не слышит.

– МЫшление, мЫшление, подвИжки…, нАчать -углУбить, ну сколько можно. Крючков докладывает, в регионах бардак, пресса, телевидение словно взбесились, везде одно и тоже. Покаянные воспоминания бывших вертухаев о кровавом Деспоте, во Взгляде вопли кликуш-демократов. А на улице совсем иное: Тысячные очереди за продуктами. Все словно в анабиозе. Никто ничего не хочет… Только орут. Он разве не понимает, что все валится? Не может не понимать… – Максим долбанул по сигналу, приструнив наглый жигуль с тонировкой, подрезавший его "ласточку.

– Эти, тут еще, комсомольцы-добровольцы. Кооператоры хреновы. А рожи, мать их, не приведи господь…

Получив предложение должности советника Самого, Владимиров был по-настоящему счастлив: Еще бы в тридцать шесть… на самом верху пирамиды… такие перспективы. Но, чем больше он вникал в ситуацию, тем реже вспоминал о своей удачливости. Краснодарский колосс не качался, он уже падал. И только инерция больших объемов не давала увидеть это падение воочию. Но еще немного, и в полном соответствии с доктриной Ницше, вокруг Первого станет тесно от желающих подтолкнуть…

Тогда уже будет не до карьеры… Не угодить бы под осколки … – Сын генерала отлично помнил, как внезапно, в один миг замолчал телефон, испарились все друзья и приятели, когда сняли с должности отца … И хотя Батя сумел переломить ситуацию, все устаканилось, но страшная тишина в пустом доме долго еще снилась маленькому Максу…

Занятый размышлениями отвлекся от дороги, и заметил придурковатую восьмерку, только когда вишневое "зубило" вновь вынырнуло в опасной близости от хромированного капота его "Волги". Дернул руль, стремясь избежать неминуемого столкновения. Визгнула по сырому асфальту резина, и тяжелая машина, перелетев низенький бордюрчик, метнулась к узорчатой ограде. Макс выжал педаль тормоза, но было поздно. Проломив чугунный парапет словно картонку его новенькая Волга взлетела в воздух и с громким плеском рухнула на маслянистую поверхность реки.

Поток мутной воды вдавил в сидение. Задергался, стараясь ухватить ручку, но не успел. Волга клюнула носом, и плавно, словно уходящая под воду субмарина, начала скользить в темноту.

Вода стремительно прибывала, воздух кончился, в голове не осталось ни одной мысли, только дикий, животный страх. Распахнул рот в безумном крике.

Мир исчез. Мгновенно и разом, словно кто-то повернул выключатель. Тьма и небытие.

Неясный свет проникал сквозь темную толщу воды. Максим оглянулся, и понял, что его уже нет в тесной коробке, лежащей на илистом дне. И вообще его тела нет. Только рассудок. И даже выныривать не пришлось. Он просто пересек разделяющий две среды, и поднялся над местом недавней трагедии.

Но странно, ничего здесь не напоминало о произошедшем. Мало того, все вокруг изменилось. Разительно и до неузнаваемости. Разве только кирпичные стены виднеющейся вдалеке кремлевской ограды, и река все так-же текла мимо. Изменилась сама дорога и едущие по ней авто. А еще вздыбленные на другом берегу ступени гигантских зданий из ослепительно зеркальных стекол. Обтекаемые обводы, скошенные формы летящих по дороге авто… Сумел отвлечься от невероятного зрелища и уставился на висящие над дорогой транспаранты. Странные надписи, агрессивные, цвета. "Рок Фестиваль. Генеральный спонсор фирма "Самсунг". Прикоснись к будущему… И дата: восьмое августа девяносто восьмого года…

Похоже не врал фантаст… – Вспомнилась Максу читанная в далеком детстве, но запавшая в памяти книга. Сознание угодившего в аварию человека попадает в будущее. Как тень, фантом… И мечется там ища выхода…

Но осознать себя оказалось непросто. Он был, но его не было. Впрочем это не поразило, и даже не огорчило… Он уже стремительно летел над преобразившимся мегаполисом. Мелькнули, проносясь мимо знакомые силуэты университета, возник и тут-же пропал зубчатый диск на крыше громадного небоскреба. Наконец движение замедлилось. Формы окружающей реальности приобрели резкость. Макс вгляделся в картину. Громадная площадь, забитая тысячами людей. Все он идут от одного лотка к другому… И сотни раскосых, с маслянистыми, цвета вороньего крыла волосиками иностранцев. Они трясли зажатыми в руках тряпками, ели вонючую лапшу, спали, и ковыряли в ушах, ничуть не смущаясь идущих мимо покупателей.

– Хоросый…куртка. Чистый кожа.- Донесся до слуха писклявый, коверкающий слова голосок. – Это один из плюгавых продавцов уцепившись в рукав пожилого человека, вертел перед ним страшный, коробящийся дерматином предмет. Мгновение, и все исчезло. И вновь мелькание калейдоскопа лиц, зданий. Зрелище напомнило ускоренную прокрутку видеомагнитофона.

И тут Владимиров понял, что возвращается. Не вверх, а назад. В салон жестяной коробки, закупоренной пахнущей тиной толщей воды, откуда мгновение назад вырвалась его душа. Вспыхнуло, и вновь упала темная пустота.

Новое пробуждение вышло куда более трудным.

– Проснитесь, Максим Андреевич… – женский голос вырвал из непрочного сна. Мыслей не было. Пустота чистого листа и бездумье. Голос стих, однако теперь кто-то начал трясти его плечо.

Приоткрыл один глаз и в неясной пелене разглядел светлое пятно.

– Кх. – попытался произнести он.

– Молчите, пожалуйста. – женщина отпустила его руку – Если вы меня слышите, закройте глаза.

Максим послушно моргнул. – Послушайте… – хрипло произнес он.

Впрочем, спрашивать, где он сейчас находится, было глупо. Понятно без слов. – Вотчина Чазова. Интересно, насколько серьезно?

Врач развернулась, и двинулась к выходу. – Сейчас отдыхайте, придите в себя. А чуть позднее, мы проведем всестороннее обследование. Вас буквально вытащили с того света – произнесла она.

Едва двери закрылись, Максим открыл оба глаза, и осмотрелся. Палата как палата. В углу кубик цветного телевизора, рядом с кроватью хромированная стойка, увешанная пузырьками с жидкостью, непонятные приборы.

Владимиров шевельнулся и осторожно сдвинул хрустящую простыню. – Встать? Голова не болела, однако как она поведет себя в вертикальном положении…

Дверь негромко скрипнула, и в щель плавно просочился, другого слова и не подобрать, одетый в свой неизменный серый костюм Медведь. Похожая на прозвище фамилия как нельзя больше подходила начальнику охраны администрации президента. Квадратный, кряжистый с внимательным взглядом карих глаз, чекист был профессионально улыбчив и дружелюбен.

Впрочем, к Максиму, как он искренне надеялся, Владимимр Михайлович испытывал по настоящему приязненные чувства. Советник никогда не мешал офицерам охраны выполнять свою работу, и вообще не вредничал.

– Привет Макс, а то… Ожил? Нет? – Поинтересовался Медведь, цепко вглядевшись в зрачки пострадавшего.

– Да не боись, Михалыч.- Сварливо отозвался Владимиров.- Все нормально. Дважды два – четыре, а КПСС- Направляющая и руководящая сила социалистического общества…

– Шутишь, значит и впрямь ожил. – Посетитель осторожно шагнул к кровати. Присел на стул и вздохнул.