Пробка понемногу двигалась. Алена спокойно ползла в своем ряду, не пытаясь перестраиваться. Она уже пожалела, что отправилась к Насте. Что скажет Настя, ясно как белый день. Решать ей, а не Насте, и решать свою судьбу.

В этом году была очень холодная весна, шла вторая неделя после Пасхи. У Насти, конечно, будут куличи к чаю. Захотелось есть. Пробка опять встала. Алена вспомнила Великую субботу, впервые за много лет она пропустила все службы Страстной седмицы, даже на погребение плащаницы не ходила - боялась расстроить Руслана.

Великая суббота врезалась в ее память. В Москву внезапно пришел дикий холод. Небо почернело, и посыпался обильный мелкий снег, похожий на манну. Все закружилось и завертелось. Во дворах храмов стояли столы, ломившиеся от пасхальной снеди, принесенной на освящение. Белые облачения священников раздувались, как паруса, и сливались с метелью, словно были едины со стихией. Свечи в руках прихожан гасли, столы с куличами и люди, стоявшие подле и шедшие с узелками и сумками на освящение, мгновенно побелели. И только красные неугасимые фонарики горели кое-где робкими, дрожащими огоньками. К вечеру все прекратилось. Снегопад напоминал о себе только кучами мокрого серого месива под ногами тысяч людей, шедших к Пасхальной заутрене.

Начиналось Христово Воскресение.

Наконец пробка внезапно рассосалась, и Алена помчалась по направлению к Настиной улице. Протарахтев по трамвайным путям, повернула во двор, до отказа забитый машинами, припарковаться было негде. Пришлось кое-как пристроиться на загаженном пятачке возле помойки.

Выйдя из машины, Алена поскользнулась на разбросанных вокруг бачков очистках, подвернув ногу. Почувствовала резкую боль, выругалась и, прихрамывая, поковыляла к Настиному подъезду. На первом этаже из-за двери с рваным дерматином раздавались истеричные крики женщины и матерная брань мужика. Лифт не работал, а стоял, уныло распахнув двери.

«А еще профессорский дом называется. Что тогда творится в пролетарских кварталах? Правильно говорил Руслан: повальный алкоголизм довел до всех этих мерзостей», - подумала Алена, медленно поднимаясь по лестнице.

Рихард Геппес всегда приезжал на встречи вовремя, но, глядя на черный «Ауди ТТ», аккуратно припаркованный у входа в кафе, в очередной раз испытал дикое внутреннее раздражение. Султан опять опередил его. Ни разу Рихарду не удалось приехать на встречу раньше Султана. Рихард ненавидел Султана, ненавидел за то, что Султан был хитрее, умнее и могущественнее его, во всем его опережал, был богаче и мастерски умел подчинять себе людей.

Рихард всегда мечтал о власти над людьми больше, чем о деньгах. Много лет он отрабатывал технологии управления людьми и в определенной степени достиг серьезного успеха, но Султану, который к тому же был намного младше него, не годился и в подметки.

«Хитрая тварь, всегда приезжает на этой машине, хотя их у него много. На деловые встречи ездит только на этой», - почувствовал свою уязвленность Рихард.

Прежде чем войти внутрь, он остановился покурить и собраться с мыслями.

«Нельзя приходить к нему с раздражением, он это мгновенно просекает, а ты показываешь свою слабость и бессилие», - думал Рихард, затягиваясь сигаретой.

Их сегодняшняя встреча была назначена в маленьком английском пабе «Честертон», затерянном в кривых переулках Самотеки, вдали от людской толчеи. Это кафе - надежное и проверенное место, оно не слушалось ни теми, ни другими службами. Уютный полумрак и со вкусом сделанные над столиками ниши скрывали своей тенью лица посетителей от лишних и любопытных глаз. Сногсшибательные цены отпугивали случайных и малобюджетных посетителей.

«В такое место нужно приходить первому, - размышлял Рихард. - Ведь, войдя с улицы в полумрак, на несколько мгновений практически теряешь зрение, а в этот момент тебя внимательно рассматривают, видят твое растерянное и незащищенное лицо, изучают мимику и лезут дальше, в глубину подсознания».

С такими, как Султан, нельзя быть незащищенным. Рихард прекрасно знал, что Султан владеет гипнозом, технологиями зомбирования и манипулирования сознанием. Рихарда коробило от встреч с ним, но это была его работа, за которую, кстати, очень хорошо платили.

Шестидесятидвухлетний Рихард был связным между руководителями крупных террористических группировок и их хозяевами в высших кругах власти и бизнеса. Хозяева с руководителями встречаются через посредников, дабы себя не компрометировать, - таковы правила игры. У них известные всему миру имена, власть и миллиардные состояния. У хозяев должна быть незапятнанная репутация, поэтому нужны сложные цепочки посредников. Терроризм - их бизнес, очень прибыльный бизнес. Но этот бизнес необходимо вести грамотно, он не прощает ошибок и халатности. Все четко просчитано и выверено.

Стареющий Рихард не любил свою работу.

Рихард Геппес происходил из простой латышской семьи. Отец - рабочий, заслуженный коммунист и революционер, мать - посудомойка. В свое время пролетарско- коммунистические заслуги отца помогли ему поступить в самый престижный советский вуз - МГИМО. Это было в пятидесятые годы. Тогда в этот вуз, как, впрочем, и всегда, поступали дети только высокопоставленных родителей. Случайных туда не брали. Но сын латышского красного стрелка пробился сам, не имея ни малейшего блата и сдав все экзамены на «отлично».

Рихард с детства был пробивным мальчиком. Родившись в бедной семье, в стесненных условиях, он изо всех сил боролся за лучшее место под солнцем. Он считал, что у него должно быть все лучшее, и во что бы то ни стало мечтал вырваться из своей среды. Вырваться из его среды можно было бы и просто став инженером или учителем. Однако такие низкие планки его не устраивали, он мечтал стать дипломатом, и мечтал с детства. Карьера - вот главная, вожделенная цель всей его жизни. Ради нее он, будучи студентом четвертого курса, женился на дочери консула, дабы иметь возможность уже через тестя двигаться по карьерной лестнице. Ведь комсомольской путевки для дальнейшего продвижения было уже недостаточно. Рихард это прекрасно понимал и искал связи. Он завидовал своим однокашникам, у которых все было с самого рождения. Их карьера была устроена могущественными отцами, а бедный Рихард должен был, как альпинист, штурмовать вершины сам, порою лезть на скалы без всякой страховки, рискуя сорваться и разбиться вдребезги.

Свою жену он никогда не любил. Это была очень больная, изможденная, некрасивая и скудоумная девушка, к тому же старше его почти на восемь лет. Она страдала хронической болезнью крови, из-за которой ей было строжайше запрещено рожать. Но ради ее здоровья врачи все же настаивали на замужестве. Считалось, что регулярная супружеская жизнь может заметно улучшить состояние ее здоровья, а то и способствовать длительной ремиссии. Отец ради своей любимой и единственной дочери готов был пойти на все.

С Рихардом будущий тесть познакомился все в том же МГИМО: узнав, что он земляк, пригласил к себе на каникулы. Рихард не заставил себя долго ждать, считая, что знакомство с консулом может сулить в дальнейшем широкие перспективы. Будущий зять незамедлительно явился к консулу в гости на его уютную дачу на Рижском взморье, даже не заехав к своим родителям. Ни отец, ни мать не были ему интересны, они сыграли свою роль. Рабочее происхождение, партийность отца помогли Рихарду покорить главный вуз страны, больше они ничего не могли для него сделать. Мавр сделал свое дело, мавр должен уходить. Рихард был обижен на них и на судьбу - его родители не были сильными и высокопоставленными людьми.

Когда Рихард увидел дочь консула, он понял, что это и есть его следующий шанс, очередной трамплин на пути к вожделенным карьерным вершинам. И не важно, что она тяжело больна и некрасива. Уже через неделю он изображал безумную любовь к Эльзе, с восторгом за ней ухаживая и ни на минуту не отходя от нее. Они часами гуляли в дивных окрестностях Дзинтари среди дюн и сосен, по песчаным берегам Балтийского моря, любовались красотами и искали на побережье янтарь. Рихард читал ей стихи и вел беседы о возвышенном. Ему абсолютно не интересно было общение с болезненной и убогой Эльзой, но цель оправдывает средства - именно такому принципу он всегда следовал.