– Чтобы всё было профессионально, наше с вами общение будет происходить только через Кристен. После каждой встречи мы будем с ней встречаться и она будет вам всё передавать.

– Что-то ещё? – спрашивает Эмили, всё ещё делая пометки.

– Прямо сейчас нет.

– Хорошо, хорошо. У меня есть несколько своих правил. Во-первых, вы должны встречаться минимум два раза в неделю. Меньше нельзя. Я не заплачу тебе шестизначную сумму просто так. Я хочу, чтобы ты доказала, что он способен изменить, но не хочу, чтобы он что-то заподозрил. Следующее правило. Ты должна провести все шесть недель до конца, если он не попадётся раньше. Тебе нельзя будет просто взять и свернуть на полпути. Следующие шесть недель твой босс – я. И последнее, но немаловажное: о том, что мы делаем, не должен знать никто. Вот почему мне нужно, чтобы ты это подписала.

Она вручает мне лист бумаги, на котором только что писала.

– Что это?

– Соглашение о неразглашении.

– Для чего?

– Я хочу подстраховаться. Чтобы никто не узнал о ловушке. Я добавила и твои условия в конце. Тебе нужно подписать и поставить дату.

Я бегло просматриваю обе страницы.

– Вкратце, это способ сообщить мне о том, что я не могу ничего никому говорить или вы подадите на меня в суд.

– Да. Я не хочу рисковать, что Мейсон узнает.

– Ну, для меня это тоже не вариант. Если папарацци что-то разнюхают, я потеряю работу. Я не собираюсь ничего говорить, – я подписываю и датирую бумагу в нескольких местах, прежде чем передать её ей.

– Отлично. Теперь мне просто нужно, чтобы Кристен и твоя подруга это подписали тоже.

– Лори?

– Да, она уже слишком много знает.

– Что ей за это будет?

– Я обязательно вознагражу её за то, что она держит рот на замке.

– Я попрошу её подписать всё в следующий раз, когда она будет в офисе, – вставляет Кристен.

– Это всё? – спрашиваю. Слишком много времени для одного дня я уже провела с Эмили. Пришло время вернуться домой и попробовать все обдумать, прежде чем провести вечер с её мужем.

– Да, это всё, – отвечает Эмили.

Я киваю и говорю Кристен, что позвоню ей сегодня вечером. Как только я собираюсь открыть дверь, Эмили зовёт меня. Я оборачиваюсь.

– Желаю удачи.

– Я не верю в удачу, – отвечаю я, прежде чем снова покинуть офис.

Нет. Я верю в тяжелую работу и убийственные каблуки.

– Почему ты оглядываешься на вход каждые две минуты? - спрашивает меня Базз с дурацкой усмешкой на лице.

– Заткнись и пей свое пиво, – отвечаю я.

– Она может и не появиться. Ты же не будешь дуться весь вечер, если она не придёт?

– Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

– Ты точно знаешь, о чём я говорю, – смеётся он. Конечно, но я не собираюсь признаваться тебе в этом. – Ты когда-нибудь расскажешь мне, как она выглядит? Ну, чтобы я узнал её.

– Как выглядит кто?

– Твоя вчерашняя женщина. Не прикидывайся дураком.

– Моя женщина? Мы что, пещерные люди?

– Практически. Поверь мне, женщины любят альфа-самцов. Они хавают такое дерьмо, оно никогда не выйдет из моды.

– Разве это просто не оправдание для мужчин, чтобы вести себя как сумасшедшие ублюдки, чтобы им это сходило с рук?

– Очень может быть. Как ты думаешь, почему «Пятьдесят оттенков серого» так популярны? Главный герой – капризный сукин сын, который относится к этой бедной цыпочке, как к дерьму. Но эй, это нормально, потому что он альфа-самец.

– Откуда у тебя такие глубокие познания о «Пятидесяти оттенках»?

– Я смотрел этот фильм в кинотеатре.

– Зачем?

– Потому что знал, – он подмигивает, – что сотни похотливых дамочек покинут зал одновременно со мной.

– Какой же ты жуткий придурок, – я смеюсь.

– Я думаю, подходящее слово – «гениальный».

– Нет, я буду придерживаться жуткости. Оно того стоило?

– Ну, давай скажем так. Всю ту неделю я ходил на него каждый день.

– А я думал, что женщины ценят джентльменов.

– Уже нет. Открой дверь для женщины – и ты слишком мил. Перезвони ей – и ты слишком доступен. Заплати за ужин – и ты сексист. Сейчас ты должен обращаться с ними не значаще, держать их голодными. Ты слишком долго был вне игры.

– Возможно, ты прав.

– Не переживай, просто делай, как я.

– Даже если бы я вернулся в игру, я бы никогда не делал, как ты.

– Даже если бы ты вернулся в игру? - он чуть не подавился пивом. - Ты сам себя слышишь? Ты либо просто не признаешь это, либо полон дерьма. Я склоняюсь к последнему. Если бы ты не вернулся в игру, то не выбрал бы столик прямо напротив входа. Если ты не в игре, то твои ноги не должны нервно отбивать ритм, постукивая. И не заставляй меня начинать с этого причудливого одеколона. Мало того, что ты вернулся в игру, ты собираешься биться за грёбаных янки, мой друг, – он поднимает свою бутылку пива. – От имени всего женского населения – с возвращением.

Я игнорирую его и опустошаю остатки «Джек Дэниэлса» с колой.

– О, смотри, время идти за выпивкой. Думаю, мне придётся сходить к бару...одному, – я быстро встаю, прежде чем он сможет сказать что-нибудь ещё, и начинаю протаскиваться через толпу на танцполе. «Пульс» – один из самых оживленных клубов в городе. Сегодняшний вечер не исключение. Я был близок к его покупке в прошлом году, но Эмили отговорила меня. Она сказала, что клуб привлекает не тех людей. Но на самом деле она имела в виду женщин.

Когда я, наконец, добрался до бара, то почувствовал облегчение. Не хочу торопиться возвращаться к Баззу и его теориям, даже если за ними и стоит какая-то правда. Следующие пять минут я обдумываю, не пойти ли смыть свой модный одеколон.

– Эй, Мейсон, – кричит из-за барной стойки Таррин, когда я до неё добираюсь. Она работает в «Пульсе» пару лет, но я знаю её намного дольше. Она подбрасывает бутылку алкоголя высоко в воздух, прежде чем поймать её вверх дном и налить содержимое в стакан.

– Выделываешься, – я шучу. – Когда ты уже бросишь это и пойдёшь работать на меня?

– Я не очень подхожу для твоего бизнеса и говорила об этом не раз.

– Ты потрясающий бармен, так что ты идеально подходишь.

– У скольких из твоих сотрудников есть татуировки? – она подходит к кассе.

– Понятия не имею.

– Именно, – вручает кому-то их сдачу. – Так это означает, что у них либо нет, либо они находятся в местах, где их можно скрыть. У меня же с этим проблемы, – она целует изображение девушки в стиле пин-ап, которое покрывает все её правое предплечье. – Ничего делать с этим я не хочу.

– И я бы не стал просить тебя об этом. Пока мои сотрудники хорошо выполняют свою работу, мне всё равно, как они выглядят.

– Тебе может быть всё равно, – она фыркает, – но уверена, что ваши клиенты будут против. Костюмы и тату не совместимы, – она вручает мне, как обычно, «Джек» и колу, не спрашивая. – Что-нибудь еще?

– Одно пиво, пожалуйста.

– Дай угадаю, ты здесь с Баззом? – она закатывает глаза.

– Боюсь, что да, – смеюсь я. Таррин и Базз были хорошими друзьями, пока он не лишил девственности её младшую сестру. Он клялся, что не знал, что она была невинной, пока не стало слишком поздно останавливаться. Я регулярно напоминаю ей, что могло быть и хуже... он мог бы стать её шурином. Это всегда заставляет её чувствовать себя лучше.

– Могу я в него плюнуть? - она показывает на бутылку пива из холодильника и открывает крышку.

– Ты же знаешь, что Баззу такое, вероятно, понравится.

– Держу пари, что да, засранец, – она ставит бутылку передо мной, а затем качает головой, когда я пытаюсь передать ей пятьдесят долларов. – За счёт заведения, – говорит она мне. Я подмигиваю ей и бросаю купюру в банку с чаевыми. – Как давно видел Индиану в последний раз? – спрашивает она. - Я встречаюсь с ней после смены. Мы собираемся проверить этот новый суши-бар за углом, - она смеётся, когда я с отвращением отворачиваю нос. Не понимаю, зачем кому-то тратить деньги на это дерьмо, когда Бог дал нам пиццу.