Затем, взяв микрофон мощного передатчика, он начал говорить.

— Я мог бы, конечно, уничтожить вас, — сказал Владимир Кустов скованному Джонсону, который замкнулся в угрюмом молчании. — И скорей всего, именно это решение я и приму в конце концов. Но может случиться и так, что я вас пощажу, если вы дадите согласие на несколько углубленных психофизических тестов. Нам принесет огромную пользу открытие генетических особенностей, влияющих на появление индивидуумов, подверженных такому, как у вас психозу: нейтрализуя эти гены у тех Опекаемых, которые являются их носителями, нам удастся создать практически чистую расу Порядка…

Джек Торренс слушал весь этот разговор с одновременным чувством удивления и презрения. Какое убожество! Перед ним открылся один из потайных уголков личности Кустова, о котором он до сих пор не имел никакого представления. Кустов был ученым, педантом: в этом он был очень похож на Горова. И Кустов — фанатик, блаженный, действительно ли он верил в то, о чем говорил? Мог ли такой прожженный политик быть в душе таким наивным? Нет, немыслимо. Невозможно прийти к власти, веря в такой вздор. Повелитель должен использовать своих подчиненных, а не служить им…

“Если бы я был на его месте…” — подумал Торренс.

Но до него так и не доходило, для чего понадобилась эта, уже порядком наскучившая, комедия. Зачем пытаться во что бы то ни стало пощадить Джонсона? Владимир Кустов — блаженный… Это могло стать хорошим аргументом против самого Главного Координатора.

Не сдержавшись, он кончил тем, что взорвался:

— Ну же, Владимир, когда только ты кончишь этот фарс?! Покончим с Джонсоном и забудем о нем!

— Я уже говорил тебе, Джек, что Джонсона необходимо понять, так же, как и побудительные мотивы, которые…

— О, да сколько можно! — грубо оборвал его Торренс. — Сначала ты заигрываешь с Братством, потом с Борисом Джонсоном. Надо ли напоминать тебе, что мы только что чуть не подохли по его милости? Ты, я и… (он обвел взглядом остальных) все те, которые здесь присутствуют. Может быть, мучают запоздалые угрызения совести, Владимир? Ты ведь прекрасно понимаешь, что Гегемония не может позволить себе подобные фантазии!

Торренс внимательно еще раз посмотрел на присутствующих Советников. На лицах даже самых верных сторонников Кустова выражение растерянности: в конце концов, в самом деле, этот человек систематически пытался расправиться с ними. Поэтому он заслуживает смерти. Только Горов, казалось, в какой-то мере разделял взгляды Кустова — но подобный ему человек с живейшим научным интересом рассматривал бы любого сумасшедшего, который стал бы кромсать его самого ножом…

Было заметно, что самому Кустову не очень то понравилось выступление Вице-Координатора.

— Ты начинаешь надоедать мне, Джек, — начал он медленно. — Разрешите напомнить вам, что мой план совершенно удался. Результат превыше всего, а никто здесь не сможет отрицать, что мы достигли всего, чего хотели. У Вице-Координатора Торренса талант произносить речи — явный ораторский талант. Однако результаты говорят сами за себя. И я считаю, что в этом отношении…

Неожиданно низкое гудение прервало заключительную часть его речи.

Нетерпеливым движением Главный Координатор нажал на клавишу.

— Да. Это я. Что случилось?

Незнакомый мужской голос раздался в Зале Заседаний:

— В моем лице с вами говорит Братство Убийц. Оба выхода из экологического купола под нашим контролем. Оба заминированы. Любое сопротивление с вашей стороны вызовет их немедленное разрушение. В вашем распоряжении семь минут, чтобы убедиться, что мы не блефуем. По истечении этого времени вы получите другие указания. Если они не будут выполнены, или если вы попытаетесь применить силу, заряды взорвутся, и все обитатели купола познакомятся с условиями жизни на незащищенной поверхности Меркурия. Никто из вас не выживет. Проверяйте и ждите. Конец.

В помещении воцарилась напряженная тишина. Затем поднялся рой возмущенных голосов:

— Не может быть!

— Самый настоящий блеф!

— Достаточно послать Стражников…

— Надо всего лишь загерметизировать Зал! — предложил Торренс.

Однако он тотчас же прикусил язык, осознав всю глупость своего предложения, под воздействием адской жары освещенной части Меркурия все системы регулировки атмосферы моментально выйдут из строя. Это могло только задержать неизбежное. Выбора не было…

И только Борис Джонсон заливался хохотом.

— Ну, как оно — чувствовать себя пойманным в собственной ловушке?! Охотник становится дичью… Что-то это напоминает…

— Напрасно радуешься, несчастный безумец! — перебил его Торренс. — Ты, может быть, думаешь, что Братство так старается из-за твоей шнуры? Тогда как…

— Хватит! — гаркнул Кустов так, что его голос перекрыл суматоху. — И все замолчали, — советники, Торренс и даже сам Джонсон.

— Не время сводить счеты! — продолжал он. — Надо действовать и прежде всего проверить! Гипотезу, что это просто блеф, тоже не стоит сразу отбрасывать! — Инстинктивно вспомнив свой родной язык, он отдал несколько коротких приказаний по-русски в микрофон.

Торренс как всегда возмутился:

— Не все из нас говорят по-русски! О чем это ты там…?

— Я просто дал указание командиру Стражников установить контакт с часовыми у люков. Он тотчас же сообщит нам…

Голос сильно запыхавшегося человека скоро дал ответ на вопросы Советников. Торренс, хотя и не понимал о чем речь, вполне мог прочитать приговор по лицу Кустова, который стукнув кулаком по пульту, разразился потоком ругательств на двух языках.

— Это не блеф, — выдавил он из себя по-английски. — Радиосвязь с поставленными у люка Стражниками полностью прервана. На дополнительных частотах “Тревога” тоже ни звука. Надо смотреть правде в глаза — у них в руках все козыри…

— Но что касается мин… Может быть это все-таки блеф, — предположил, впрочем без энтузиазма и убеждения Советник Куракин. — И если пойти на штурм…

— Если они завладели люками, то зачем им блефовать в остальном? — возразил Кустов. — Прежде чем что-то предпринимать, надо сначала услышать, что же они от нас требуют.

Воцарилась давящая тишина.

“Как скот, предназначенный для бойни, — подумал Торренс. Но больше всего его, естественно, волновала собственная судьба. Действительно, с этой Гегемонией никогда не знаешь… Но ведь не может быть, что все кончилось вот так… просто невозможно.

Голос посланника Братства нарушил молчание:

— У вас было достаточно времени, чтобы проверить наши слова. Теперь у вас есть выбор: или точно выполняете наши указания, или погибаете. Мы даем вам 15 минут, чтобы решиться.

После многозначительной паузы голос продолжал:

— Вот эти указания: Борис Джонсон будет отведен к люку и передан Братству Убийц.

Снова пауза, которой Советники воспользовались, чтобы вздохнуть с огромным облегчением, тогда как на лице Джонсона появилось выражение неподдельного изумления.

Джек Торренс мысленно рассмеялся: Братство вполне могло уничтожить их всех, а все, что оно потребовало, это лишь жизнь Джонсона! В конце концов не так уж плохо все поворачивалось. Полная победа, которая превратилась в частичную победу. А могло быть и хуже…

Чужой голос снова раздался в комнате:

— Джонсона должны сопровождать Константин Горов и Главный Координатор Владимир Кустов. Все трое подойдут без всякого сопровождения к входу в люк. Если только мы заподозрим малейшую попытку обмануть нас, двери будут взворваны. В вашем распоряжении 15 минут, чтобы выполнить все указания. От-счеч начинается немедленно. Конец.

Кустов страшно побледнел.

— Ни под каким видом! Я пошлю всех Стражников к люкам! Мы…

Сбросив с себя недолгое оцепенение, Торренс грубо оборвал его:

— Секундочку, Владимир! Я не думаю, что ты можешь взять на себя всю ответственность в решении судьбы Совета и всех тех, кто живет под этим куполом! Последнее и решающее слово принадлежит Совету. Я требую голосования. Я склоняюсь к тому, чтобы удовлетворить требования Братства. Есть ли у вас выбор? Или все мы погибнем, или расстанемся с нашим дорогим Советником Горовым… и в то же время с нашим возлюбленным Главным Координатором. Всего два заложника в обмен на наши жизни. Что касается меня, то я не буду колебаться ни секунды. Перейдем к голосованию.