В Древней Греции и Риме существовало богоедство в форме вкушения хлеба и вина. Фригийский культ «великой матери» Кибелы и ее возлюбленного Аттиса практиковал причастие через вкушение священной пищи и питья. Такая же форма богоедства существовала еще в древней иранской религии — маздеизме. Там причастие совершалось хлебом и водой, смешанной с соком гаомы. Этот древнейший обряд перешел и в иранский культ Митры, только вместо сока редкого растения гаомы стали употреблять виноградное вино. Перед посвящаемым в таинства Митры ставили хлеб с вином и жрец произносил магические формулы. Имеются многочисленные изображения «тайной вечери» Митры перед его вознесением: за столом, на котором находится хлеб и чаша с вином, восседают Митра и Солнце, а рядом — другие участники таинства.

Христианские апологеты и отцы церкви видели это тождество митраистского и христианского таинств причащения, но объявляли его опять-таки происками дьявола. Юстин-мученик (около 150 г.) писал, что злые бесы в подражание Христу установили свою евхаристию в мистериях Митры: «Вы знаете или можете узнать, что и хлеб и чаша с водой подается в мистерии Митры с известными молитвенными формулами» (52, 61). Однако в действительности таинства Митры появились задолго до возникновения христианства. Не митраисты стали подражать христианам, а первые христиане митраистам.

Уничтожив в борьбе со своим конкурентом священные книги и храмы митраизма, христианская церковь одновременно многое переняла из него. Так, в Риме собор св. Петра воздвигнут на месте былого святилища Митры. В Ватикане имеется кресло первого епископа Рима — апостола Петра — с изображением 12 митраистских знаков зодиака. Это кресло в свое время принадлежало верховному митраистскому жрецу. Глава римско-католической церкви и поныне называется «папой», точно так же, как в свое время именовали верховного жреца Митры. Митраисты 25 декабря праздновали «рождество непобедимого» Митры, а христиане вслед за ними стали в этот день праздновать возрождение Христа. Сам Христос в древнейшей книге Нового завета — Откровении Иоанна — очень похож на Митру: небесный всадник на белом коне, со сверкающей диадемой на голове, с семью звездами в руках. Был перенят первыми христианскими общинами и церквами и митраистский обряд причащения.

Христианство заимствовало из митраизма и других религий того времени такие обряды или их элементы, которые пользовались популярностью среди населения Римской империи.

Конечно, христианские представления о единении человека с богом через теофагию (богоедство), проникнутые духом глубокого мистицизма и магии, нельзя рассматривать вне общего духовного фона эпохи. Чувства безысходности, апатии, неверия в силы человека, связанные с общей социально-политической обстановкой в Римской империи, и явились источником для возникновения веры в бессмертие, в возможность достижения счастливой загробной жизни, породили надежду на сверхъестественное спасение (что было характерной чертой и символических обрядов языческих мистерий) и привели в конечном счете к распространению магии и мистицизма. Те же мотивы и чувства лежали в основе возникновения и другого христианского таинства — крещения.

Таинство крещения также играет в христианстве исключительно важную роль, так как оно — единственное таинство, признание которого является непременным условием принадлежности к христианской вере. Крещение означало прием нового члена в христианскую общину или в церковь. Значение крещения, однако, не сводится только к символу. Оно есть одновременно и мистический акт, который обеспечивает крещаемому ряд всевозможных земных и небесных благ.

Согласно христианскому катехизису, «видимая сторона» таинства, то есть сама процедура крещения, заключается в том, что младенца троекратно погружают в купель (у православных), обливают водой (у католиков), окропляют ею (у протестантов). При крещении у православных священник также читает три заклятия-запрещения, адресуя их дьяволу, дует в рот, лоб и грудь новорожденного, взывая к богу, дабы изгнать нечистого. Потом производится обряд «отречения от дьявола», во время которого священник и крестники новорожденного трижды плюют на пол — как бы на сатану. После крещения ребенка нарекают именем, чаще всего того святого, память которого отмечается в день крещения.

Священники утверждают, что обряд крещения, вся его процедура — от погружения в воду до надевания креста и миропомазания,— своей единственной целью имеет оградить новорожденного от «нечистой: силы» и обеспечить ему заступника. Крещение очищает новорожденного от греха его прародителей и отгоняет дьявола, вследствие чего человек рождается вновь и получает право на вечную жизнь в небесном царстве.

Теория «вторичного рождения» человека приписывается самому Иисусу Христу (см. Евангелие от Иоанна). В посланиях Павла подробно разъясняется смысл христианского учения о «втором рождении» человека посредством крещения: оно связывается с верой в воскресение, а само крещение рассматривается как смерть во Христе, которая гарантирует верующему одновременно и совместное с Христом воскресение в новую жизнь. Иначе говоря, крещение здесь, как это характерно для симпатической магии, воспроизводя «таинственно» смерть и воскресение мессии, гарантирует подлинное воскресение вместе с Христом. Потому-то новообращенный и называется неофитом, то есть новорожденным: «Кто во Христе, тот — новая тварь» (2 Кор., 5, 18).

Этот загадочный на первый взгляд христианский обряд смерти и возрождения имеет долгую предысторию. Еще у первобытных племен существовали многочисленные аналогичные обряды и представления. Они были неотъемлемой частью таинств посвящения первобытных народов. Прием в члены тайных союзов, вступление юноши, достигшего половой зрелости, в члены общины и т. д. сопровождались символическими обрядами мнимой смерти и нового рождения. «Смерть» и «новое рождение» при вступлении в полноправные члены первобытного коллектива ассоциировались с символическим умерщвлением юношей особыми духами. У австралийского племени кумбапгари посвящаемые «сжигались» духом, у племени вирадхутари посвящаемых «разрезали на куски» и сжигали, а затем из пепла создавали новую человеческую форму. Способы инсценировки «умерщвления» посвящаемых в первобытных коллективах были многообразными. Это «смертельный» удар бамбуковой палкой; падение «мертвых» тел по знаку одного из старейшин; шум и грохот в хижине, в которую ввели посвящаемых, а затем просовывание через отверстие окровавленного копья; «проглатывание» юношей животными, которых символизировали формы хижины или входа в нее и т. д. После своего «второго рождения» юноши по возвращении домой вели себя словно маленькие дети, притворялись, что не умеют правильно ходить, пить и есть, говорить, не «узнавали» своих близких. Ели пищу для детей, общались жестами и мычанием.

Идея «второго рождения» была распространенной и в Древнем мире. Многие языческие ритуалы включали в себя как свой составной элемент магические действия, символизирующие «второе рождение» человека. В этих мистериях «смерть» и «второе рождение» были связаны с идеей мистического приобщения к божеству посредством магического повторения подобных событий в его жизни. Ведь практически все боги древних мистерий были по своему происхождению божествами ежегодно «умирающей» и «воскресающей» растительности. В ритуалах и обрядах «смерти» и «воскресения» Древнего мира налицо сотериологическая направленность. Другими словами, эти обряды в языческих мистериях своей целью имели достижение религиозного «спасения» с помощью сверхъестественного спасителя — сотера. Эту-то идею, как и символизирующие ее обряды, и заимствовали впоследствии первые христиане, в качестве спасителя избрав персону Христа (см. 66, 32).

В культе фригийских божеств Кибелы и Аттиса, например, совершался акт, при котором верующего помещали в яму под пологом храма. Затем его орошали кровью жертвенного животного, закланного в самом храме над его головой. Это таинство имело значение вторичного рождения. Помещение верующего в яму символизировало его погребение: в этот момент присутствующие оплакивали смерть «старого» человека. Когда же он «возрождался» для новой жизни, то становился богоравным, и толпа благоговейно преклоняла перед ним колени. Возрожденным верующим в культе Кибелы давали, словно новорожденным, молоко.