— Офицеры, знающие, что произошло на самом деле, сбиты с толку. Некоторые озлоблены. Создается впечатление, что Дедал бросили перед лицом опасности, но за этим впечатлением есть резон. Сэр, мерсейский флот действовал с беспрецедентной глу постью. Передовые соединения влетели прямо в ловушку, которую поставил адмирал Магнуссон возле черной дыры 1571 — хотя риск был понятен любому капитану, хоть сколько‑то знающему астрофизику или военно–космическую историю. Далее, вместо перестроения для выполнения спасательной операции синтас Мервин разбивает главные силы на два крыла, и второй эшелон Терры их крушит по одному. Так просто не должно было быть.

— А вы не рады, что так было? — сухо спросил Ронан. — Позволю себе предположить, что в Ройдхунате кое–кому из высших командиров пришлось несладко. Они не распространяются о своих провалах.

— Сэр, слишком гротескный был этот провал. И это признал в беседе со мной опытный старший офицер. Он так злился, что его чуть не стошнило. — Таргови остановился. — И еще, капитан. И еще. Наш Флот мог использовать достигнутое преимущество куда эффективнее. Мог перебить куда больше. А вместо этого основной армаде противника дали отступить.

— Кто вы такой, чтобы рассуждать тут о стратегии! — вспыхнул Ронан. — Что вы знаете такого, чего не знает адмирал Магнуссон? Вам не приходило в голову, что его первая задача — сохранить наши силы, а не рисковать ими?

— Капитан, я лишь предположил…

— Вы сказали достаточно, — отрезал Ронан. — Не потрудитесь ли вы представить подробный рапорт? Нет, не надо. Это бесполезно. Хуже чем бесполезно в теперешней взрывной ситуации.

Лицо капитана стало жестким.

— Агент Таргови, вы немедленно прекратите расследование в этом направлении. Это приказ. Возвращайтесь на Имхотеп. Не предпринимать, не повторять никаких новых попыток дилетантских расследований в делах, которые вас не касаются. Если для вас найдется новое задание, вас известят.

Какую‑то секунду тигранин молчал.

— Могу ли я спросить, что так рассердило капитана? — рискнул он.

— Нет. Служебная тайна.

— Слушаюсь, сэр. Если тронул запретное, то… прошу меня простить.

Ронан чуть заметно смягчился:

— Я понимаю, что вы не могли знать.

— Очень хорошо, сэр. Только вот — мой «Лунный кузнечик», сэр. Все, конечно, думают, что я купил его вместе с пилотскими правами на свою долю приза после штурма пиратской крепости на Имхотепе. Я могу сейчас вернуться с нераспроданным наполовину товаром, сославшись на семейные обстоятельства. Но если я вскоре не вернусь на Дедал, не вызовет ли это удивления?

— Вас так хорошо знают? — человек задумался. — Как хотите. Вам тоже надо зарабатывать на жизнь.

Внештатные агенты получали за свои усилия гроши, хотя вознаграждение при выходе в отставку — если они могли доказать, что сбережений у них нет, — было вполне приличным.

— Только следите за собой. Переступите границу — считайте себя покойником.

— Понял, сэр. Что‑нибудь еще? Нет, сэр? Конец связи.

Наедине с собой Таргови погрузился в раздумья. Точнее сказать, мысль его побежала сразу по десяткам путей, охотничий азарт струился по нервам. Подозрения крепли.

Нужна была помощь, и он не знал, где ее искать. Ладно, раз все равно надо возвращаться домой, можно начать оттуда. Копнул бы он глубже — мог бы погибнуть. Очень вероятно. Но если удастся — он сделает такое, что даже на Терре заметят…

В космопорту Лагеря Ольги Таргови вывел фургон из трюма корабля. Он был такой же потрепанный с виду — длинный угловатый металлический ящик, поцарапанный и побитый. Предназна–чсн он был для перевозки всякого барахла, и впереди у него была кабина водителя и пара скамеек для пассажиров. Втяжные колеса и понтоны, казалось, нужны не только для передвижения по суше и воде, но и для страховки — а вдруг откажут гравитаторы.

Но в отличие от корабля, фургон внутри был куда лучше, чем снаружи. Когда разведка Флота завербовала и кое‑как натаскала молодого Таргови, ему выдали всю аппаратуру, в которой только может возникнуть потребность. Вообще‑то это было не принято для агентов, чья работа — просто держать при разъездах глаза открытыми и сообщать обо всем необычном, но Таргови был не только агентом, но и сыном Драгойки, а она — вождем сестричества, которое правило тигранами Тоборкозана. И более того, она была другом Доминика Флэндри. Хотя он уже лет пятнадцать в системе Патриция не появлялся, они иногда обменивались весточкой; Флэндри дослужился до адмирала Флота, и сам император к нему прислушивался. Так что непоседливый сын Драгойки получил кое‑что дополнительно.

Машина Таргови тронулась с мягким жужжанием. Сзади величественно громоздились горы, почти все в белых шапках. Ледники под далеким солнцем отсвечивали сине–зеленым. Пионеры растопили снега на Маунт–Хорн и поставили термоядерный обогрев для поддержания приятной теплоты воздуха и скал. Так что ледовые быки ушли вслед за морозолюбивыми растениями, которыми они питались. Ниже начинались сельскохозяйственные угодья, идущие до самого уровня моря. Но там люди не могли дышать иначе, как через шлем с редуктором: атмосферное давление было таково, что газы, необходимые для их легких, становились ядами.

Но не для Таргови. Оставив гряду гор сзади, он направился вдоль подножия холмов и вынул оксигилл из его миниатюрных гнезд — из‑за него уже приходилось дышать неглубоко. Таргови осторожно вложил прибор в футляр, хотя его ткань трудно было повредить, и продолжал путь вниз, где для него начиналась зона полного комфорта. Спуск был нелегким, поскольку плотность воздуха в условиях Имхотепа менялась быстро.

Под ним проплывал континент — сплошной лес, неохватная зеленая и золотая тень с серебряными нитями и пятнами рек и озер, таинственная, как Дальняя Страна Деревьев, куда, по верованиям стариков, уходят души умерших. Над головой в глубокой голубизне неба плыли обрывки облаков, огромный полукруг луны Зосер призрачно парил над вплывающим в поле зрения морем. Прекрасный мир, подумал Таргови. Не Старкад — второго Старкада не может быть — но зачем горевать о навеки потерянном? Его поколение начало жизнь здесь, а не там. И пусть их мало, пусть их подавляет или ломает чужая для них природа, но постепенно они найдут путь к ее пониманию, потом — овладению, и наследники их будут хозяевами планеты.

Таргови этого было мало.

Он нашел реку Хрустальную и двинулся вдоль ее течения до впадения в Рассветную Бухту. Здесь, где лежала природная гавань, защищенная от приливов и отливов, карсавики построили свой новый город. Разные общества селились кто где, желая сохранить свой образ жизни, а народ карсавиков состоял из морских бродяг.

Еще они поддерживали самый тесный контакт с терранами, миссия которых располагалась на горной гряде к западу. Низкие, окрашенные в мягкие тона здания казались всего лишь пристройками серой каменной массы на вершине холма. Таргови знал, насколько это впечатление иллюзорно. То был Замок Сестричества.

Как бы там ни было, а Тоборкозан укоренился и пошел в рост. При необходимости он выжил бы и без дальнейшей поддержки. Дома — бревенчатые, часто с резными тотемами на крышах — широко рассыпались вдоль беспорядочно раскиданных улиц. Морские суда в порту тоже почти все были деревянными — архаичные парусники, потому что корабелы знали, как их строить. Но на большинство поставили вспомогательные двигатели, и было несколько судов на воздушной подушке вполне современной конструкции. На железобетонном поле северного мыса могли приземляться аэрокары, а также глайдеры и пропеллерные летающие лодки, которые многие тигране конструировали для себя сами.

Таргови, имея такую привилегию, посадил машину во внутреннем дворе замка и вышел. Стража вскинула в салюте традиционные алебарды. Огнестрельное оружие у них тоже было. Эмиграция не загасила старой кровной вражды и не мешала появлению новых вендетт, не говоря уже о просто беззакониях, и лучше было самому позаботиться о своей защите, чем полагаться только на терран. Узнав, что мать в своих покоях, Таргови ускорил шаг.