— Быстро! — сказал Таргови. — За мной. Я нашел нечто действительно уникальное, но это не продлится долго.

— Ну в самом деле… Я же поздно заснул, не надо!

— Прошу тебя. Умоляю. Ты не пожалеешь.

— Ну ладно, если ты настаиваешь.

Застучали копыта, затрещал пол. Хвост Аксора царапнул по стене. Выйдя за Таргови, Аксор пошел за ним через лужайку. Прохожие на них оборачивались, но продолжали свой путь. Ксено- софонты уже не были новостью.

У скамейки, осененной парой величественных деревьев, Таргови остановился.

— Сюрприз неприятный, — предупредил он. — Сдержи эмоции и никак себя не выдай.

— Как? — воданит мигнул. — Ты ведь сказал…

— Я соврал. А правда — вот она. Обернись. Я хочу, чтобы ты заслонил то, что я тебе покажу.

Таргови присел, вытащил из‑под скамейки свой узел и развязал. Открылись три диска с данными, два ствола огнестрельного оружия производства не Технической цивилизации и что‑то, завернутое в красное полотенце. Таргови развернул ткань. Аксору не удалось подавить истерический вздох. Он смотрел на отрезанную голову мерсейца.

Несколько раз в своей жизни Диана испытывала это чувство — когда ее нежно и искусно целуют. Теперь она поняла, что ошибалась на несколько порядков. Тело Кукулькана прижималось к ней сильно и умело. Открыв глаза, она увидела его облик расплывчатым, золотисто–бронзовым, сверкающим. От запаха мужчины кружилась голова. Сердце его билось напротив ее сердца. Диана крепко обняла его левой рукой и запустила пальцы правой ему в волосы.

Его рука скользнула с ее бедра вверх, под полурасстегнутую блузку. Прошла под лифчик. Взорвалась сладостью.

«Стой!» — прозвенело в голове. Через годы мурлыкал голос Драгойки: «Лети по ветру, но только убедись, что это ветер твоих желаний». Одиночество Марии Кроуфезер…

Диана подалась назад. Пришлось себя заставить.

— Погоди, — сказала она, неуверенно засмеявшись. — Мне нужно подышать.

— О красавица моя!

Его вес давил ее вниз, к дивану, на котором они сидели.

Она воспротивилась. Мягкий прием дзюдо, удачный из‑за неожиданности, дал ей освободиться. Она отпрыгнула в сторону, тяжело дыша, дрожа и раскрасневшись, но вновь владея собой.

— Полегче! — сказала она, улыбаясь, поскольку в ней все еще пульсировали теплые волны. Нашлось занятие — застегивать расстегнутые застежки. — Давай не будем зарываться.

Он тоже встал, по виду — не обидевшись, хотя в голосе его и звучал пыл:

— Почему же нет? Кому от этого плохо? Что в этом, кроме любви и радости?

Он не стал приближаться, и Диана осталась стоять, где стояла, сомневаясь, смогла ли бы она действительно устоять против этого красавца.

— Я… Кукулькан, это было чудесно.

И это в самом деле было чудесно, как кульминация этой ночи с полетом над Элладой на озеро, где они плавали в игравших вокруг сполохах солнечного кольца, будто в чистом свете, а на берегу ели фазана и пили шампанское, и танцевали на лодочном причале под музыку из плейера аэрокара; ни музыки, ни танца она раньше не знала — вальс кого‑то по имени Штраус, и наконец приехали к нему, где одно следовало за другим.

— Я так тебе благодарна, так благодарна! Но мне скоро придется уехать.

— Нет, не придется. Я это устрою. Ты здесь останешься, сколько захочешь. И я покажу тебе всю эту планету, а потом возьму тебя к звездам.

Неужто в самом деле? Да, наверное!

Диана абсолютно не собиралась всю жизнь оставаться девственницей, ни даже до определенного возраста. Просто гордость, если ничто другое, не позволяла ей стать чьей‑то игрушкой или, точно так же, сделать игрушкой мужчину. Но Кукулькан Захари ей нравился — больше чем нравился — и она ведь для него тоже что‑то значит, зачем бы он иначе стал так ее обхаживать? Какая же она неблагодарная, как можно так ему не верить!

Ох, если бы у нее было лекарство! Она не хотела ни ребенка в ближайшем будущем, ни аборта когда‑либо в жизни, но, привыкнув жить на Имхотепе одним днем, то среди тигран, то среди людей, она не думала о предосторожностях. Эта неделя безопасна — кажется…

— Я лучше пойду, — заставила она себя произнести. — Дай мне подумать. Очень тебя прошу, не торопи меня.

— Дай мне хоть поцеловать тебя на прощанье до скорой встречи, — ответил он этим своим мелодичным голосом. — Только прошу тебя, в самом деле до скорой.

В такой малости она ведь не могла ему отказать, хотя бы просто из вежливости?

Он обнял ее. Она ответила на поцелуй. И решимость ее растворилась.

Долго ли выстояла бы Диана, ей так и не пришлось узнать. Незапертая — на острове не было преступности — входная дверь распахнулась, и вошел Таргови. За ним виднелась драконова голова Аксора.

Диана и Кукулькан отскочили друг от друга.

— Что за черт? — вырвалось у нее. Он заворчал и подобрался.

Таргови поднял бывший у него в руке бластер.

— Не надо, — предупредил он.

— Вы что, с орбиты слетели оба? — завопила Диана, но ее уже проняло холодом понимания, что — нет.

Кукулькан выпрямился, черты его лица окаменели.

— Бросьте эту вещь, — сказал он спокойно, будто отдавая обычное распоряжение слуге. — Вы хотите, чтобы девушка погибла в перестрелке?

— А кто ее начнет? — огрызнулся Таргови и показал рукой на окно. Густая листва окрашивала зеленью золотой свет молодого утра. Дом Кукулькана, как и большинство других, стоял в глубине сада на приличном расстоянии от улицы, скрытый деревьями и живой изгородью. Ясно было, что непрошеные гости пришли незамеченными.

Заполнив собой комнату, вошел Аксор. Он подошел к Диане, обнял ее своими огромными руками и нежно, как мать, прижал к бронированной груди.

— О моя дорогая, прости меня, — бухнул он, как в бочку. — Ужас сгустился над нами. Как хотел бы я тебя от него уберечь!

Минуту она стояла, крепко в него вцепившись. Из него будто исходили, переливаясь в нее, сила и спокойствие. Диана шагнула назад, обвела глазами присутствующих и остановила взгляд на Таргови.

— Объясни, — сказала она.

Его алые глаза блеснули в ответ.

— Я шел по верному следу, — ответил он. — И он привел меня к логову зверя. Аксор, покажи ей, что я принес.

— Это необходимо? — воданит заметно вздрогнул.

— Да. И не копайся. С каждой долей секунды растут шансы против нас.

И пока Аксор доставал из сумки и развязывал узел, звучал безжалостный голос Таргови:

— Захарийцы в сговоре с мерсейцами. Это значит, что и с Магнуссоном. Мерсейцы в сговоре с Магнуссоном! Ты понимаешь, что это значит.

— Нет! — вскрикнула она. — Не надо! Не может быть! Как бы они сохранили это в тайне? И зачем это им?

Аксор справился с работой, и на Диану незрячими глазами уставилось ОНО.

— Они не такие, как твой народ, — напомнил Таргови. Она, потрясенная, слышала его, как сквозь вату. — Мы должны доставить эту улику.

— Как? — с вызовом спросил Кукулькан. Диана взглянула в его сторону, и это обожгло ее, как кислотой. Кукулькан был явно слегка потрясен, но не испуган. — Аэрокар угоните и улетите? Может получиться, даже если придется совершить еще парочку убийств. Но за вами полетят ракеты, лучи, истребители, если понадобится, и вас собьют. А все ваши передачи будут глушиться — да им и не поверили бы. Лодка — это просто смешно. Сдайтесь, и я обещаю вам снисхождение.

— Тебя там не будет, — Таргови навел бластер. Поставил на узкий луч. Кукулькан не моргнул глазом.

— Нет! — одновременно крикнула Диана и взревел Аксор. Диана тут же разразилась потоком слов:

— Заставить его молчать? А зачем? Тревога все равно поднимется, когда найдут обезглавленного беднягу. Просто свяжи его.

— Свяжи тогда его сама, — буркнул тигранин. — Быстро, но тщательно. Да, и подумай тем временем, хочешь ли ты бежать с нами. Аксор, запакуй это обратно.

— В спальню! — скомандовала Диана, и тут до нее дошла горькая ирония. — Кукулькан, это ужасно! Ты ведь об этом не знал, нет?