Наконец, третий пункт, по которому Вассиан ведет полемику с Иосифом, касается преследования еретиков. Специально по этому поводу в послании к И. И. Третьякову не говорилось ничего. Но, воспользовавшись тем, что Иосиф Волоцкий привел в своем послании ссылку на одно постановление Вселенского собора, где говорилось о сжигании святотатцев, Вассиан развивает свою мысль о необходимости милования еретиков, которую он неоднократно высказывал и раньше, и в более позднее время[501].

Ответ Вассиана Патрикеева имел большой успех при великокняжеском дворе. Василий III резко переменил свое отношение к волоцкому игумену. Конечно, общественное мнение оказывало свое влияние на великого князя. Но главным все-таки для него были реальные политические интересы. В ходе спора игумена Иосифа с князем Федором Борисовичем, очевидно, брат Василия III князь Юрий Дмитровский занял позицию, благоприятствовавшую волоцкому, а не великому князю. Переход Иосифова монастыря под великокняжескую опеку означал ущемление интересов и самого князя Юрия, на территории удела которого находилась большая часть владений монастыря (в Рузском и Дмитровском уездах). Ходили слухи, что князь Юрий хотел «отступить» от своего брата, т. е. великого князя. Возможно, в связи с этим московский государь и собирался «поимати» своего удельного братца, давно уже вызывавшего его подозрения. Но тут за Юрия вступился Иосиф Волоцкий, решивший очевидно, примирив дмитровского князя с его братом, добиться со стороны последнего реальных выгод. Перемирие действительно состоялось, и в благодарность за это князь Юрий 1 июля 1510 г. пожаловал Волоколамскому монастырю крупное село Белково[502].

Было, однако, еще одно обстоятельство, осложнившее отношения великого князя с иосифлянами. В январе 1511 г. стало известно, что в Литву решил бежать князь Семен Иванович Калужский (якобы по совету «младых… советников»). Это вызвало страшный гнев Василия III. Но за удельного брата великого князя вступился митрополит Симон. По его «печалованию» к князю Семену были посланы с ближайшим сподвижником Василия III дворецким В. А. Челядниным и дьяком Елизаром Цыплятевым «речи… жаловальные». Калужскому князю на этот раз удалось избежать опалы, но великий князь «людей его, бояр и детей боярских всех переменил»[503]. С. М. Каштанов полагает даже, что у князя Семена отобран был и удел (во всяком случае Бежецкий Верх)[504]. Конечно, на Симона и его союзников — иосифлян великий князь с той поры стал смотреть косо. Да к тому же и Вассиан Патрикеев при великокняжеском дворе решительно действовал против своего старого идеологического противника.

Изменение ситуации почувствовал и сам Федор Борисович, решивший примириться с волоцким игуменом. В ноябре 1509 г. после длительного перерыва он выдает Волоколамскому монастырю льготную грамоту[505].

Недовольный позицией Иосифа Волоцкого, Василий III стал искать путей ликвидации конфликта с Серапионом. Во всяком случае 26 апреля 1511 г. он повелел тяжелобольному митрополиту Симону примириться с опальным новгородским архиепископом, т. е., очевидно, снять с него отлучение от церкви. Вскоре после этого (30 апреля) Симон скончался[506]. 15 мая Серапион был отпущен в Троицкий монастырь, игуменом которого он когда-то был[507]. Здесь его с почетом встречают игумен Памва и братия[508]. В июне того же года на митрополичий престол возводится Варлаам, архимандрит Симонова монастыря (где в это время проживал Вассиан Патрикеев)[509]. Сближение Василия III с Варлаамом относится еще ко времени осенней поездки в Новгород (в 1509 г.). Симоновский архимандрит не только сопровождал великого князя, но и, возможно, подписал тогда его духовную[510]. Позиция нового владыки во внутрицерковных спорах была недвусмысленно пронестяжательская. Ведь и на симоновскую архимандрию он был взят из Кирилло-Белозерского монастыря (18 февраля 1506 г.), основной цитадели нестяжателей. По вкусу московскому государю была и секуляризационная программа нестяжателей, которую он разделял еще в 1503 г. Дело дошло до того, что великий князь прямо выражал свое желание, чтоб Иосиф Волоцкий отправился с повинной к Серапиону[511]. Волоколамский игумен выразил свое согласие («как ты, государь, велишь, и яз так бью челом»), но ничего больше не предпринял для перемирия со своим врагом.

Конец всей истории относится уже к 1513–1516 гг. Первым из участников событий умер князь Федор Борисович (в мае 1513 г.)[512]. После его смерти Волоколамское удельное княжество перешло к Василию III, и тем самым вопрос о взаимоотношении Иосифа Волоцкого с удельным властелином был исчерпан.

До самых последних дней своей жизни Иосиф Санин и Серапион оставались непримиримыми врагами. Это явствует из текста Новгородской II летописи, согласно записи которой, великий князь «смирился» с архиепископом Серапионом, а те, кто «на него ни постоял… вси умерли», в числе последних назван и Иосиф Санин. Вассиан Патрикеев также писал, что Иосиф Волоцкий «ниже у нас еси потребовал прощения… ниже сам еси нас простил, отходя на путь вечный»[513]. После смерти Серапион был причислен к лику святых.

В последние годы жизни Иосиф Волоцкий фактически был лишен права выступать с прямой полемикой против Вассиана Патрикеева. Он, например, вынужден был написать специальное письмо боярину В. А. Челяднину, в котором просил, чтобы тот выхлопотал ему у великого князя разрешение письменно опровергнуть взгляды Вассиана о миловании еретиков[514]. Послание Василия III (ок. 1510–1511 гг.), призывавшее к расправе с еретиками[515], не имело успеха, ибо истинных еретиков уже давно и в помине не было, а те, кого в это время называл еретиками волоцкий игумен (Серапион и нестяжатели), были готовы сами уже обвинить в ереси Иосифа и пользовались большим влиянием при дворе. Об открытых выступлениях Иосифа в защиту монастырского землевладения в этот период не могло быть и речи: «воля великого князя… налагала на его уста печать молчания»[516]. Это не означало, конечно, что Иосиф прекратил свои выступления против заволжских старцев вообще. Он пишет последние четыре слова Просветителя, в которых обрушивается, не называя имен, на учение этих старцев, отстаивавших гуманное отношение к еретикам. Он выпускает сочинение «Отвещание любозазорным», где также критикует противников, защищая свой «общежительный» устав[517]. Но одна из сторон деятельности Иосифа Волоцкого имела дальний прицел и в конечном счете уже после смерти самого волоцкого игумена привела к сближению иосифлян с Василием III. Речь идет о теории божественного происхождения самодержавной власти, которая была им выработана в трудные для иосифлян 1510–1511 гг. Она была изложена в посланиях Василию III и 16-м слове Просветителя. Исходя из своих старых воззрений, согласно которым «божественный промысл» является движущей силой исторического процесса[518], Иосиф Санин приходит к созданию теории божественного происхождения царской власти.

Зародыш этой идеи можно найти в ранних произведениях Иосифа, где волоцкий игумен также говорил о происхождении царской власти от бога. Но тогда Иосиф доказывал это тем, что царь есть божий слуга, подчиняющийся «священству», теперь же подчеркивалась другая сторона формулы — «божественный характер царской власти, созданной по подобию власти небесной. Отсюда вытекал вывод, что «царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышням богу»[519]. Власть царя уподоблялась власти божественной, а сам он как бы становился «земным богом».