— Иди к едрене-фене. — Козер тут же добавил. — Я имею в виду Скорпиона. Со мной все в порядке.

Каюта Скорпиона оказалась открытой. В момент моего появления он, по-видимому, уже умылся и позавтракал. Канонерщик лежал на тахте, подперев голову руками, и разглядывал что-то на мониторе, лежащим перед его глазами. Приглядевшись, я понял, что это техническая документация. Тут Скорпион краевым зрением увидел меня и, обернувшись, потянулся:

— А, привет. Я смотрю, ты уже ищешь опохмелиться.

— Похмельный синдром человечество искоренило уже много веков назад.

Скорпион уселся на своем ложе и посмотрел на меня с легкой иронией:

— Попробуй, скажи об этом Максу и его компании, когда мы прилетим на Марс. То-то они посмеются.

— Нечего пить самогон.

— Ха! Так ведь на другое пойло никаких денег не хватит.

Уже в который раз мне пришлось махнуть на Скорпиона рукой, обрывая бестолковую болтовню:

— Хватит твоих пустых разговоров. Я прекрасно знаю, что у тебя имеется тысячи тем для бесполезных речей.

Канонерщик намеревался еще кое-что произнести, изобразив обиду, но я вовремя перебил его:

— Так что это мы рассматриваем? — Я показал на монитор.

Скорпион проследил за направлением моей руки и в ответ погладил свою шею:

— Да вот, понимаешь ли, думаю: как запихнуть в свою скорлупку побольше всякой всячины.

— Смотри не взорвись раньше времени. — Я усмехнулся.— А то знаю тебя: набьешь боеприпасы во все щели как куркуль, а они, между прочим, обладают способностью детонировать...

— Тоже мне, учитель нашелся! — Скорпион повернулся спиной, давая понять, что разговор окончен.

Выйдя обратно в коридор, я столкнулся с Рысью. Мой второй канонерщик был облачен в скафандр и увешан смертоносными побрякушками.

— Куда ты так нарядился? — спросил я с удивлением.

Рысь взял меня за руку и повел за собой, по пути объясняя, в чем дело:

— Мы тут наметили вылазку в подземелья селенитов. Давай-ка с нами.

Я непроизвольно зябко передернул плечами:

— Мне не охота ворошить прах прошлых эпох. К тому же я боюсь привидений.

Мой товарищ засмеялся:

— Вот уж не думал, что ты способен еще чего-то бояться.

В итоге мне пришлось согласиться — все равно было нечего делать.

Еще на заре космической эры человечество с удивлением обнаружило, что Луна — вовсе не мертвый мир. То и дело на ее поверхности отмечали так называемые "нестационарные лунные явления" — выбросы различных веществ, нагретых до температуры плазмы. Это указывает, что в недрах спутника Земли происходят интересные вещи. Затем обнаружили, что временами над Луной проносятся огромные объекты — диски размером в несколько километров, ради истины, однако, следует отметить, что с момента начала тотальной колонизации таких эффектов не наблюдали.

Даже у самых первых поселенцев не оставалось сомнения, что Луна в некотором роде обитаема. С жизнедеятельностью иных существ, очень может быть даже разумных, мы сталкивались нередко. Селениты все-таки оказались своеобразными нематериальными существами, чьи природа и логика остаются для людей малопонятными. Впрочем, они создали вполне реальные термоядерные установки, которые работают в недрах Луны и, по-видимому, обеспечивают селенитов энергией. С другой стороны, больше данная цивилизация не занималась никаким строительством или промышленной деятельностью, исключая разве впечатляющую цепь тоннелей, пробитых в твердой лунной коре. Правда, тут мнение ученых разделилось — некоторые считают как эти полости, так и "термоядерные реакторы" вполне естественными образованиями. А самих селенитов выдают за простые сгустки флуоресцентной материи. Последнее определение мне непонятно, но я не очень-то доверяю ортодоксальным "материалистам".

Итак, чтобы отправиться во владения селенитов, я и Рысь телепортировались в котельню, где присоединились к уже ожидавшим нас трем археологам и одному навьюченному до отказа киберу-носильщику. Вообще-то, "котельня" была на самом деле некой газоконденсатной станцией, которая улавливала и аккумулировала вырывающиеся из недр Луны высокотемпературные и радиоактивные "выхлопы". Эта установка занимала весь самый нижний этаж мегаполиса Аристарха и покоилась непосредственно на реголите.

Мы подошли к переходнику. Командир экспедиции встал перед компьютером, чтобы набрать код, открывавший дорогу в неведомое. Пока он возился с кнопками, наш отряд быстро проверил амуницию. Вроде бы все были готовы — никто ничего не забыл. Я опустил забрало скафандра и настроился на волну переговоров. Передатчик шлема устроен таким хитрым образом, что при желании можно переговариваться только со стоящим рядом человеком — электромагнитная волна гасилась на дистанции в три-четыре метра, поэтому мы можем беседовать почти что конфиденциально.

Воспользовавшись этой особенностью связи, я спросил у стоящего рядом исследователя:

— Простите, почему мы тут топчемся? Из-за чего заминка? Он представился мне как мистер Диас и объяснил:

— Наша вылазка должна начаться ровно в двенадцать сорок пять. Сейчас же всего лишь сорок минут первого. Компьютер ни за что не откроет дверь раньше назначенного срока.

— Вот интересно... А если мы вернемся назад позже или раньше планового времени, нас что, тоже не пустят на базу?

— Да нет, что вы! Туг принцип такой: изнутри никого не выпускать, но впускать всех из туннелей. Конечно, это касается только знающих шифр замка.

Немного помолчав, я опять поинтересовался:

— Ну а в чем, собственно, смысл ваших изысканий? Мой собеседник тихо засмеялся:

— Признаться, я и сам не в курсе. Честно говоря — моя профессия спелеолог-исследователь, и в данном случае я отвечаю только за безопасность прокладки маршрута, а также вырабатываю стратегию нашего поведения в пещере. Так что научная сторона вопроса меня слабо интересует.

Тут, с помощью внешнего микрофона, я услышал в наушниках утробный звук открывающейся заслонки. Мы поспешили забраться в тесную переходную камеру. Как я понял из веселых эфирных переговоров, сейчас мы с помощью магнитной лебедки спустимся на глубину в шестьдесят метров по практически отвесной штольне, а там перейдем в магистральный штрек. Эта шахтерская терминология была для меня тарабарщиной, но я не стал ни о чем больше спрашивать, резонно подумав, что скоро сам все увижу.

* * *

Легкое покачивание говорило о том, что мы начали спуск. Перегрузки были ничтожны, поэтому антиинерционная система скафандра не включалась. Вот наша клеть замерла, дверки раскрылись, и мы остановились перед темнотой широкого коридора. "Значит это и есть магистральный штрек", — мимоходом отметил я про себя. В инфракрасных лучах стены тоннеля светились сероватым рассеянным излучением, которое испускалось при нагреве породы в результате радиоактивного распада.

Экспедиция двинулась в глубь этого царства мертвой тишины. Впереди осторожно и неторопливо шел Диас, за ним два археолога с кибером, а я замыкал колонну: передо мной маячила спина Рыси. Минут через десять ходьбы, когда мы миновали несколько боковых ответвлений, наш отряд остановился. Оглядевшись, я увидел, что мы находимся в небольшом расширении пещеры. По его периметру располагались пять отверстий, являющихся входами в более узкие тоннели, нежели тот, по которому мы пришли. В центре площадки я заметил круглое жерло колодца. Судя по тому, как суетился вокруг него Диас, и что кибер принялся скидывать амуницию, нам предстояло еще раз спуститься вниз.

Отведя в сторонку Рысь, я спросил:

— Зачем мы полезем в эту дыру?

— Не знаю, но уверен, что там есть нечто интересное.

— А что нам конкретно надо делать?

— Сейчас Диас все объяснит.

Оказалось, что в глубине этого колодца, примерно метров восемьдесят от створа, в гладкой боковой стенке обнаружили округлый проем. Туда в прошлый раз проник зонд, который, якобы, заснял культовое помещение. К сожалению, наши археологи прямо-таки сгорали от любопытства, и, во что бы то ни стало, хотели самолично осмотреть открытое святилище. Диас предложил нам в это время не скучать попусту, а исследовать колодец дальше в глубину с помощью робота. Мы согласились.