— Знаете что, мистер Рай, — прервал я затянувшееся безмолвие, — я пойду к Шуре и спрошу его, хочет ли он отправиться с вами или нет.

Мистер Рай закивал головой:

— Да-да... Конечно! Иначе быть не может.

Шура уже оправился от ранения. И хотя ткани поврежденного лица еще не восстановились полностью, он мог разговаривать, слегка шевеля губами. Я не стал сразу говорить о цели своего визита, а сперва поинтересовался о его самочувствии, немного пошутив при этом и вызвав на лице мальчишки кривую улыбку. Затем сделал серьезное лицо и спросил:

— Как ты относишься к тому, чтобы жить с мистером Раем? Мускулы на лице штурмовика дрогнули, и это причинило ему боль — Шура слегка застонал и прикрыл глаза. Он сжал мои пальцы:

— А как же... Устав? Ведь это же не разрешено...

— Плевать я хотел на этот устав. Поверь, я сделаю так, как ты захочешь.

Шура не отвечал долго. А потом, когда слезинка вытекла из уголка его глаза, прошептал:

— Мне жалко мистера Рая... Я ничего не помню из того, что он рассказывает, но иногда мне так хочется пожалеть его, и я делаю вид, будто вспоминаю... Он очень радуется этому... Я что, правда очень похож на его сына?

— Генетическая карта однозначно подтверждает правоту адвоката. Ты Джав, его сын.

— Так каким же образом...

— Послушай, Шура, — я погладил его по здоровой щеке.— Перед тобой стоит выбор: или стать обычным мальчиком, жить в тишине, покое и детских забавах, или снова и снова погибать в пекле сражений. Многие на твоем месте даже и не стали раздумывать. Тебе нечего терять. Разве только тебе в самом деле нравится кровавая игра, в которую нас втянули помимо нашей воли. Если это так, то делать нечего. Скажи об этом честно. Я знаю, что многие ребята, к примеру, Скорпион или Рене, ни за что на свете не променяют гашетку бластера на более мирную игрушку.

Шура прикрыл глаза, устав от разговора:

— Хорошо, я согласен.

Хотя мистер Рай и держал себя в руках, но мое сообщение о согласии Шуры поехать с ним на Землю вызвало такое ликование в его душе, что я опасался, как бы он опять не упал в обморок. Я смотрел на суетливые хлопоты счастливого адвоката, когда он укладывал в транспортник вещи и бережно перенес туда Шуру, и думал: «Вот человек, который когда-то потерял в жизни все самое дорогое и неожиданно обретший частичку утерянного счастья. Не обманывает ли он себя? Может, подойти к нему и еще раз предостеречь? Впрочем, не стоит сеять сомнения в его душу. Со временем все прояснится. Но... как бы правда жизни не добила его окончательно...».

Мне до сих пор иногда снится счастливое лицо мистера Рая, который машет мне рукой из переходника транспортника, и слегка испуганные глаза Шуры, обретшего неожиданно для себя родного человека. Я больше никогда не видел их и не знаю, где они теперь, и что с ними случилось.

Минули две недели боевого рейда. Мы мчались вперед по полупустой трассе строящейся линии телепортации между Россом 154 и Россом 128. Проект этот был грандиозен и, как всегда в таких случаях, страдал от недостатка финансов. Вот и теперь строительство остановилось всего за несколько колец до завершения величайшего межзвездного пути в истории человечества.

Наш линкор замер у причала последнего сооружения со стороны Росса 154. Впереди было несколько световых месяцев неосвоенной пустоты. Это пространство мы и должны были разведать.

* * *

Пирс дока обслуживания сиял ослепительной чистотой нового металлопластика. Наверняка, мы были первыми, кто причалил к нему, потому что я не видел ржавых налетов и мутных пятен на покрытии, которые неизбежно появляются, стоит только начать маневрировать и задеть анигилляционным потоком по рядам аккуратненьких плиток. Для встречи с администрацией кольца я взял с собой Скорпиона, Вола и, в качестве технического консультанта, Козера. Мы прошли шлюз и оказались в зеленом коридоре. Там нас ожидала полусонная личность в полузастегнутом комбинезоне. Заметив меня, эта личность подавила зевоту и, махнув рукой — показав направление движения, сама повернулась и пошла вперед, сказав нам не оборачиваясь:

— Господин директор ждет вас в своем кабинете. Следуйте за мной.

Господин директор также имел заспанный вид. У меня закралось в душу подозрение, что все офицеры кольца являются жертвами полночной гулянки. Минуты две господин директор разглядывал изображение на своем мониторе. Затем он принялся созерцать нас. Наконец, благородным жестом почесав затылок, господин директор изрек.

— Прибыли, значит...

Я оставил без ответа этот дурацкий вопрос. Господин директор окончательно пришел в себя:

— Как вы знаете, перед линкором стоит задача патрулировать район закладки следующего кольца. Есть подозрение, что тот район аномальный...

— В каком смысле? — перебил я его. — Извините, но нельзя ли уточнить?

Господин директор пожал плечами:

— Насколько я разбираюсь в физике, речь идет о дефекте вакуума, — он налил себе содовой и жадно осушил стакан.— Ох... Но вам не стоит забивать себе голову этими бреднями теоретиков... К тому же...

В этот момент задребезжал зуммер срочной связи. После едва уловимого колебания, господин директор нажал кнопку «прием».

— В сегменте семьдесят шесть, — сообщил взволнованный голос, — на удалении светового часа металлическая конструкция малого объема!

Владелец кабинета никак не ответил на данное сообщение. Он стоял, повернувшись к нам спиной и до проступавшей на костяшках белизны стискивал кулаки и снова растопыривал .пальцы, совсем как малые дети, когда повторяют: «Мы писали, мы писали — наши пальчики устали». Наконец, господин директор пробормотал что-то невразумительное и уселся в скрипучее кресло, тут же вытянув вперед руки и забарабанив подушечками пальцев по столу.

— Он нервничает... — шепнул мне на ухо Скорпион.

Я еле заметно усмехнулся. Было отчего занервничать.

— Это они! — вдруг чуть ли не выкрикнул директор. Он уставился на нас. Глаза его источали испуг и растерянность.

— Господи! — произнес он трагическим голосом и картинно воздел руки к потолку. — Как я боялся этого! Как я молил, чтобы этот день никогда не настал! Ведь здесь же самое спокойное место... Я знал. Я сразу почувствовал, что так все и будет, стоило только Караяну завести беседу о монополе. Он все предвидел и не мог предупредить. Мерзавец...

— Мне кажется, — зашептал мне в другое ухо Козер, — он немного не в себе...

Господин директор неожиданно переменился в лице и протянул руку в мою сторону:

— Что вы стоите как истуканы?! Вы уже должны быть в линкоре и стартовать. Через шесть часов они же будут на расстоянии выстрела!

— Вот и отлично, — я улыбнулся, как мне показалось, ободряюще, — задействуем батареи кольца и нашего линкора, и в момент расправимся с этим гостем. Ведь он же малого объема, не так ли?

— Вы что, с ума сошли! — Господин директор вскочил.— Подпускать их к кольцу! Да ведь здесь же люди! Здесь женщины и дети! Я представить себе не могу, что будет, попади они сдуру в жилой сектор!

— Эвакуируйте их...

— На чем? Кроме вашего линкора, нет ни одного подходящего корабля!

— Черт побери, — вмешался в разговор Вол, — но мы тоже можем не вернуться.

— А! — Господин директор скорчил гримасу. — Меня не волнует, что там с вами случится. Вас для этого и штампуют тысячами и, кроме того, вы же бессмертны...

Господин директор говорил еще много всяких слов, но я уже повел своих офицеров к выходу. Заметив, что мы собираемся уходить, господин директор на мгновение замолк, а затем снова заорал:

— Немедленно остановитесь! Куда это вы направились?— Его лицо было покрыто красными пятнами, а на лбу выступила испарина.

— Выполнять ваш приказ, — ответил я злобным голосом и переступил порог.

Когда мы вернулись к линкору, он был опутан фермами обслуживания и облеплен киберами вперемешку с техниками. Козер, завидев эту картину, схватился за голову и рванулся вперед, вопя, чтобы без него никто не лез под башни и не сломал чего-нибудь. Вол, ставший еще более угрюмым, молча направился к своей канонерке вокруг линкора — она прицеплена к противоположному борту. Со мной остался лишь Скорпион. Мы стояли метрах в тридцати от корабля и смотрели на суету ремонтников. Вдруг от этого муравейника отделилась маленькая фигурка и засеменила в нашу сторону.