«Мир может быть захвачен» — пришла пугающая мысль другого существа — воспоминания Жёлтой Ракушки. Настанет день — все травники-знахари утверждают это, поют про это, выстукивают на барабанах, когда Народ начинает танцевать, охваченный наркотическим экстазом — что мир будет захвачен, и тогда ничего не останется таким, каким оно есть сейчас. И всё, что пребывало в безопасности и уверенности, будет сметено прочь, всё прямое станет кривым, всё светлое станет тёмным. И Народ больше не будет Народом, но рабами.

«Рабами…» — лапы Жёлтой Ракушки задвигались в этом знаке, и Сломанный Коготь кивнул.

«Это уже началось. Ты видел водный путь в деревне норок. Его выкопали рабы, бобры, которых они захватили ещё детёнышами и заставили работать на себя».

«И что станет с ними? — Жёлтая Ракушка щёлкнул зубами, а сильный хвост разрезал воду, разрывая водоросли. — Что случится с ними после того, как они это сделают?»

«Они уходят, никто не знает куда, — ответил Сломанный Коготь. — Но вороны Изменяющегося несут множество посланий в эту деревню».

«Если Изменяющийся вмешивается…» — Жёлтая Ракушка вздрогнул. И снова Сломанный Коготь кивнул.

«Верно, — его здоровая лапа шевельнулась в согласии.

— Лучше всего, чтобы наши народы знали об этом. Мой народ разбросан, что плохо. Мы должны снова собраться вместе, хотя это и против обычая сейчас, когда стоят тёплые деньки. А как насчёт твоего, Старший Брат?»

«Мы переезжаем в новую деревню. И я разведываю для племени».

«Для твоего народа лучше будет не обнаружить новую воду в этом краю, — ответила выдра. — Чем скорее ты сообщишь об этом своему вождю, тем лучше это будет для твоего племени».

«А ты?»

«Отправлюсь к норе моего вождя, Длинного Зуба, который остался в месте, назначенном для сбора нашего народа в случае прихода времени опасности. Тогда он отправит послания, зажжёт сигнальные костры, которые призовут людей моего племени туда».

«Однако норки наверняка последуют за нами…»

Сломанный Коготь кивнул.

«Да, норки. Если они действительно прислушиваются к словам ворон и тех, кто служит им разведчиком в небе, тогда мы оба должны держать ухо востро на тропе войны. Когда мы в воде, нам нет нужды привязывать траву к своим стопам, чтобы уничтожать следы за собой, но ведь и они также живут в воде, и они узнают о нас», — он оглянулся вокруг места, где они поели, и Жёлтая Ракушка понял, насколько глупо было утолять здесь голод.

Только очень глупая норка не заметит эту объеденную иву, перевёрнутые камни и не поймёт, что бобр и выдра останавливались здесь для отдыха и еды.

Выдра сделал знак:

«Да, мы вели себя здесь как необученные младенцы, мой Брат. Будем надеяться, что это не накличет на нас беду».

Сначала Жёлтая Ракушка подумал, что какие-то из этих следов можно скрыть. Но уже через несколько секунд изучения он понял, что это невозможно. Всё, что они могли сделать сейчас, — это как можно больше увеличить расстояние между собой и этим местом.

Его сильное тело бобра уже почти пришло в себя после грубого обращения с ним норок, хотя головная боль всё ещё не до конца прошла; вытянув лапу, он коснулся мягкой опухоли на черепе в том месте, где его поразила дубинка воина-норки. Но ют разведчик-выдра был в худшем состоянии. И несмотря на мужественные попытки Сломанного Когтя плыть вперёд самостоятельно, он в конце концов отстал. Когда Жёлтая Ракушка понял это и повернул назад, он обнаружил выдру, уносимую течением, едва-едва удерживавшуюся слабым когтем за скалу в реке.

«Держи», — Жёлтая Ракушка взял здоровую лапу спутника и петлёй набросил её себе на шею вокруг плеч. Выдра, похоже, снова уже терял сознание от усталости. Он лишь следил за тем, что делал бобр, но ничего не сказал, когда тот делал эти приготовления, чтобы тащить его.

Протянув переднюю лапу, чтобы удерживать голову выдры так, чтобы они могли смотреть друг на друга, Жёлтая Ракушка медленно просигналил:

«Где… находится… нора… твоего… вождя?» Самец-выдра моргнул. А потом шевельнул в коротком ответе своей раненой лапой:

«Ручей… впадает… в реку… большой камень… помеченная краской скала… следом за ручьём».

«Как далеко?» — спросил затем Жёлтая Ракушка. Однако глаза Сломанного Когтя были уже закрыты, а голова лежала, обмякнув, на лапе, которую бобр использовал в качестве буксира.

Вот так, таща на себе выдру, Жёлтая Ракушка и отправился вперёд, держась берега и по-прежнему стараясь использовать любое защитное укрытие, которое мог найти, чтобы не быть замеченным с неба. Он обнаружил, что плывя вместе со Сломанным Когтем, который был для него только беспомощной обузой, он довольно быстро утомлялся, отчего ему приходилось всё чаще и чаще останавливаться на отдых и вытаскивать выдру из ручья под какой-нибудь выступ, чтобы отдышаться. Дважды он сжимался в комок, когда тень крыльев падала на воду. В первый раз он не понял, кто это был: какая-то ворона или охотящийся ястреб. Однако во второй раз он точно заметил чёрные перья, он в этом не сомневался.

Долгое время после этого бобр просидел, скорчившись над выдрой в укрытии под выступом берега, не уверенный, что же делать. Если их увидел этот летун тьмы, значит, совсем скоро норки узнают, где они находятся. Но в другом случае, стоит им отправиться дальше по воде, ворона могла затаиться на каком-нибудь дереве и высматривать их продвижение.

Однако норки не показывались, и бобр предположил, что просто тратит драгоценное время, просиживая в этом укрытии. Жёлтая Ракушка снова рискнул отправиться дальше, по-прежнему таща за собой Сломанного Когтя. Однако во время следующего отдыха выдра поднялся и, похоже, уже лучше мог понять, что они делают. Он согласился, что ещё слишком слаб, чтобы отказываться от помощи Жёлтой Ракушки. Впрочем, он настоял, чтобы бобр помог ему подняться на берег между двумя скалами.

С того места он долго и внимательно изучал реку. Жёлтая Ракушка делал то же самое, однако он не увидел ничего, кроме насекомых и птиц — включая двух длинноногих охотников на рыбу и лягушек. И ни одной птицы с чёрный крыльями. А потом пониже их, немного впереди, разошлась трава, прошествовал рысцой олень и опустил голову вниз, чтобы напеться.

Сломанный Коготь стиснул плечо бобра, чтобы привлечь внимание Жёлтой Ракушки. Своей здоровой лапой выдра указал вверх по ручью и на противоположный берег.

Бобр узнал то, что, наверное, и было знаками местности, о которых ему говорил Сломанный Коготь. Однако чтобы добраться туда, им придётся пересечь открытое пространство реки, которое полностью просматривалось с неба. И на противоположном берегу он не увидел ни кустарника, ни какого-либо уступа, где можно будет спрятаться.

Услышав карканье, оба животных вжались между скалами, используя их как укрытие. Вороны — две — летали кругами над рекой. Одна из длинноногих болотных птиц отозвалась в ответ, бросая вызов, возражая против подобного рода вторжения на свою территорию. Но, похоже, вороны обратили на неё не много внимания.

А потом болотная птица поднялась в небо, и Жёлтая Ракушка безошибочно определил намерение, с каким большая птица взлетела: очистить свой охотничий участок от непрошенных гостей. Вороны улетели на юг, и болотная птица махала крыльями, преследуя их. Однако не могли ли соглядатаи за то время, что парили над рекой, заметить их двоих среди скат? Ответа на этот вопрос не было, никакого ответа, кроме как снова со всей возможной скоростью убраться подальше от этого места, прежде чем вороны сообщат о них, если им удастся ускользнуть от болотной птицы и вернуться.

Воспользовавшись тем, что вороны улетели, они тут же пересекли реку и обошли подножие скалы, которая разделяла устье второго ручья. Жёлтая Ракушка остановился в удивлении, бросив взгляд на эту каменную колонну: намного выше того уровня, до которого он мог бы дотянуться, даже если он станет во весь рост, находилась глубокая вмятина в форме отметины какой-то лапы. Это не был, как он заметил после более внимательного изучения, след бобра, выдры или норки. Но всё же это был ясный след какого-то животного, оставшийся впечатанным в эту скалу, словно в мягкую землю.